Знал ли Нетаньяху о планах нападения ХАМАС?

Эндрю Наполитано: Зачем ЦАХАЛ убивать израильтян, Рэй?

Бывший агент ЦРУ Рэй Макговерн: Это происходит не впервые. Требования действовать максимально жестко и стремительно против ХАМАС при наличии у них заложников-израильтян ужасны, убивать их мы не хотим — вот как видит ситуацию Израиль. Давайте вернемся к разговору о том, что США якобы обладают исключительной способностью работать в подобных условиях. Мы знаем, что после войны в Ираке — первой, в 1991 году — Вулфовиц (Пол Вулфофиц, в 1989—1993 гг. замминистра обороны США. – Прим. ИноСМИ.) дал интервью высокопоставленному генералу и заявил, что, если эта война нас чему-то и научила, так это тому, что мы можем поступать так, как вздумается, и России нас не остановить.

В 2015-м Россия нас останавливает. Путин обращается к президенту Обаме и говорит: слушайте, мы не станем терпеть ваши бесчинства в Сирии и направим туда корабли и самолеты — в общем, не позволим вам и дальше делать то, что вы делаете.

От нас потребовали заключить сделку о прекращении огня, и таковая состоялась, но не прошло и года как ВВС США ее саботировали. Джон Керри (государственный секретарь США в 2013–2017 гг. – Прим. ИноСМИ.) возвращается в Америку и говорит, что им движет желание продемонстрировать всем, насколько сильно эти люди оторваны от действительности.

На дворе 2016 год, что они могут сделать? Вот Керри, вот его спрашивают, а что же произошло с режимом прекращения огня? И он отвечает (цитата): "Сирийское урегулирование является самой сложной дипломатической проблемой, с которой я сталкивался за всю жизнь".

Там идет одновременно шесть войн: курды против курдов, курды против Саудовской Аравии, Ирана, все против ИГИЛ*, народ против Джебхат ан-Нусры* и Асада. Там, мол, идет одновременно межконфессиональная гражданская, стратегическая и прокси-война — в общем, объединить силы в том виде, в каком нам нужно, весьма непросто.

Тогда Стив Клеменс (активист движения за мир. – Прим. ИноСМИ.) спросил, что можно предпринять в подобных обстоятельствах, чтобы добиться прекращения огня. Внятного ответа как такового не последовало, но смысл был такой: ну, мы ведь исключительный народ, и нам это под силу, хотя по сути мы понятия не имеем, что творим.