Случается мне пройтись по соцсетям своих бывших украинских знакомых. Почти со всеми ними мы раззнакомились в 2014 году, когда до этого адекватные люди внезапно заскакали на майдане и повесили на аватары желто-голубую муть. С тех пор на их страницах всё однообразно и пасторально: ридна мова, вышиванки, фотки на фоне памятника Бандере и прочая атрибутика уважающего себя евроукра. С февраля прошлого года добавился героический пафос: либо фотки с драматичным изломом бровей, либо тягучие украинские тексты на мотив «мы все подолаемо — віримо у ЗСУ!», либо благородный гнев и ненависть к «немытым соседям».
Так вот начитаешься, насмотришься — и биоскафандр дает коварную течь. Начинаешь думать: а может, вся эта публика имеет резон? Может, их можно понять? Не одобрить, конечно, но просто по-человечески понять? Всем им 30–40 лет, и всю сознательную жизнь они прожили на незалэжной Украине. Про «проклятый совок» помнят разве что пустые полки в магазинах и как они с бабушкой семь раз подряд стояли в очереди, чтобы купить 7 кг сахара. В «незалэжной» же они пару десятков лет слушали про «нас 52 миллиона» и как было бы еще больше, если бы не москали. Мерилом крутости (кроме денег как таковых) давно являются визиты в Европу, ну и в случае девочек — силиконовые щеки-губы и нарощенные ресницы-ногти. Верхом мечтаний есть уютное место в каком-нибудь офисе и наборы аккордов на клавиатуре теми самыми ногтями.
Здесь мне вспоминается визит в фотостудию в Киеве этак пятилетней давности. Девочка-визажист вещала клиентке в кресле рядом, что у нее, мол, родители «старой закалки» и внушили ей мысль о необходимости высшего образования, которое она сдуру и получила. Сразу поняла, что это «не ее» (работа в классическом смысле слова вообще не для всех), и с тех пор видит себя как визажиста. Своей же дочери она намерена внушить сразу, что работать та не должна в принципе. Обязана она единственное — быть красивой. Остальное-де приложится само. «А ты понимаешь, мамаша, кого растишь?» — хотелось спросить мне. Я была старше этой девицы лет на пять, но у меня, вероятно, закалка тоже очень старая. Я против поколения губастых эскортниц, хотя, чего греха таить, оно уже выросло. Речь, впрочем, не о том.
Если очень поверхностно, то большая часть евроукров, конечно, «ни в чем не виновата». Вырастили их на поклонении перед Западом, кормили уже не раз помянутыми мной американскими сериалами, странно ли, что в 2014-м они дружно возжелали кружевных трусов? Да и нет же ничего преступного в том, чтобы хотеть трусов. И в том, чтобы идти в Европу. Свободный выбор, все дела. Перефразируя Франсуазу Саган с «это мое тело, я имею право его разрушать», это их страна. Они имеют право… Имеют ли? В этом месте я заткнула дыру в скафандре ментальными трусами и в который раз одумалась: не имеют. Хотя бы потому, что весь их свободный выбор и «проукраинская позиция» — сплошная оголтелая фальшь.
Знаете, в чем отличие укропатриотов от их духовных отцов — А. Гитлера со товарищи? Гитлер и Кº были готовы умирать за свои людоедские идеи. Магда Геббельс отравила цианидом шестерых своих малолетних детей, потому что не хотела, чтобы те жили в мире без национал-социализма. За это бы ее, конечно, расстрелять, четвертовать и колесовать, но в последовательности даме не откажешь. Сам Гитлер считал мир проигравшего нацизма неподходящим даже для своей собаки, не говоря о Еве Браун. Фашисты были, безусловно, нелюдями, но они, простите, отвечали за базар. А что наши евроукры? Рассмотрим на знакомых мне примерах.
Экземпляр первый: девушка Оля из Луганской области, которой нынче под 40. Как известно из фильма «Служебный роман», женщины в этом возрасте часто совершают глупости. Оля к сорокалетию готовилась загодя, поскольку умом никогда не отличалась. Меня огласила врагом в 2014-м, поскольку мне… не нравился Яценюк. Вы помните Яценюка, товарищи? Это сейчас он отрастил бородку а-ля Троцкий и делает бессмысленные паузы в словах, чтобы придать значимость той пурге, которую несет. Тогда это был задохлик в очочках с явными признаками вырождения на лице. Евроукрам 10 лет назад Сеня впаривал про европейский выбор и грядущие за ним европейские же зарплаты и пенсии. Этого хватило, чтобы Оля возлюбила Сеню и возненавидела приятелей, ее взглядов не разделивших. С тех пор обзавелась, судя по инстаграму, десятком вышиванок, съездила на могилу Бандеры и еще пару лет назад извинялась за свой русский в соцсетях. «Пока, — говорит, — оставлю так». Видимо, знание мовы не позволяло достойно самовыразиться. Ровно с начала СВО Оля перешла на корявый украинский и неустанно «вірить у ЗСУ». Так и хочется спросить: а думаешь ты, дура, на каком, родившись в Луганске и прожив большую часть жизни в Харькове? Также я почему-то не слышала, чтобы ряды ЗСУ пополнил ее любимый супруг. Умирать за труселя ибо готовы не только лишь все, а вообще очень мало кто.
Экземпляр второй из маленького города по левую сторону Днепра. Домохозяйка и мать двоих детей, которая смотрит телевизор и верит в армию и наркофюрера так, что, как там говорят, аж гай шумыть. При попытках высказаться против Зели впадает в неконтролируемую истерику и предлагает переехать в Россию. Пялит на детей вышиванки в любую погоду и с готовностью празднует Рождество 25 декабря. Считает, что всё мужское население Украины должно стать под ружье и с молодецким уханьем отбыть сражаться… все, кроме опять-таки ее супруга. Он заведует местной подстанцией и призыву никак не подлежит, на крайняк дадут взятку и отмажут. Пэрэмога-пэрэмогой, но не своими же силами, согласитесь.
Экземпляр третий. Молодой отец семейства, вынужденный отбыть на заработки в Саудовскую Аравию, чтобы содержать в Киеве жену и дочь. В 2021 году писал, что позитив от жизни среди арабов в первую очередь в том, что «не в одном часовом поясе с Россией». С начала СВО перешел на украинский, но на Украину, разумеется, воевать не вернулся. Болеет за ВСУ издалека, перевезя к саудитам все семейство. Вишенка на торте: жена его перешла на русский, как только покинула Украину. Это ли не дзерцало патриотизма, други?
Экземпляр четвертый, кумулятивный. Гена, Гоша и Жора являются продвинутыми программистами, прошедшими в свое время стажировку, сами знаете где. Намекну: в стране, где, о чем бы с вами ни говорили, говорят непременно о демократии. Вернее, о деньгах. Вернее, это одно и то же. Вернулись просветленными и с тех пор трудятся на иностранные компании. Тельцем, стало быть, живут на Украине, а кошельком — соответственно. Как следствие, очень поддерживают майдан, незалэжность, Бандеру и Уляну Супрун (последнее, естественно, потому что ходят исключительно в частные клиники). С начала СВО образцово-показательно упоролись, поливают Россию отборной грязью… и всеми правдами-неправдами рвутся за бугор. Один после года отсидки в Лемберге уже прорвал кордон и неистово любит нэньку из Австралии. Остальные залегли под карпатскими холмами и очень хотят последовать его примеру. Так победим?
Пример пятый, личный. Дальний родственник и бывший друг родителей, назовем его дядя Степа, всегда интересовался сугубо собственным благополучием. В СССР он аккуратно косил от субботников и партсобраний, в незалэжной Украине столь же принципиально избегал уплаты налогов. В конце 90-х замутил гешефт по продаже спиртного и решительно процвел. Идейных соображений не имел никаких от слов «не пошли бы вы». В начале 2000-х жена его внезапно выиграла грин-карт, и дядя Степа скоропостижно эмигрировал в Калифорнию, любезно оставив партнерам по бизнесу кучу долгов. Там тоже мутит какие-то схемы и не отсвечивает… не отсвечивал.
В 2014 году дядя Степа внезапно осознал себя украинцем и оброс вышиванкой. С начала СВО навязчиво постит желто-голубые стяги и сладострастно подсчитывает потери российской армии. Сейчас вот отдыхает в Хорватии и фотографирует признаки поддержки Украины как нечто имеющее значение. Внимание, вопрос: поинтересовался ли дядя Степа за полтора года хоть раз здоровьем моих родителей, его единственных живущих на Украине родственников? Предложил ли он им хоть какую-то помощь или хотя бы моральную поддержку (наш город регулярно бомбят)? Конечно же нет. Зачем ему какие-то живые люди?
Отдельного внимания заслуживают героические мамаши-беженки, в изобилии набежавшие с Украины в наши Европы. Работать, как мы помним, украинская женщина не обязана, зато иметь ютуб или телеграм-канал нынче признак глубокой личности. Случилось мне на днях попасть в телеграм одной такой «несокрушимой мамы», как она себя изволит называть. Заглавная речь у канала пронизывающая: оставила-де я мужа на Родине, выживаю здесь с ребенком как могу, стараюсь не унывать, давайте держаться вместе, дорогие украинки! Сразу под этим пассажем идет рубрика «местные сауны и СПА», где мыкающиеся на чужбине девушки обмениваются отзывами: «Тільки уявіть, ви кайфуєте в гарячому джакузі з бокалом вина під акомпанемент роялю і перед вами вид на замок».
Судя по количеству рецензий, насчет саун героические украинки в буквальном смысле не просыхают. У вас как, ассоциируется «кайфование с бокалом вина» с безутешной беженкой и потенциальной вдовой? Уточним также, что посещение подобных заведений, да еще и с роялями, — удовольствие, мягко говоря, недешевое и едва ли доступное за скудные социальные выплаты.
Примеров у меня больше, но они все того же жанра. А уж про креативность, с которой евроукры полтора года прячутся от могилизации, не писал только ленивый. Уточню: я прекрасно понимаю простых работяг и отцов семейств, которые майдана в глаза не видели и тупо пытаются выжить. Мы тут о тех, кто своим дружным воем создает патриотическое амбре, которым несет при упоминании слова «Украина».
На «Альтернативе» не раз задавались вопросом, что делать после победы с этим «враждебно настроенным» украинским населением. Дескать, не зря же им 30 лет мыли мозги, это теперь проблема на годы вперед. Склонна думать, что проблема надуманна. Все действительно идейные давно ушли на фронт и отбыли в Валгаллу. Остались вот такие. Цена их верованиями и им самим — рубль за сотню. Их «патриотизм» — не более чем хэштег #metoo, столь популярный нынче на Западе. Собственно, это вещи одного порядка, ибо смысл хэштегов не в понимании, сочувствии и участии, а исключительно в демонстрации причастности. Судят Вайнштейна — все постят «#metoo», линчуют полицейского за «убийство» Джорджа Флойда — лепят черный квадрат, началась СВО — тиснут украинские флаги, сейчас вот поменяли их на флаг Израиля. В этом столько же души и личных переживаний, сколько в моде на белые кроссовки, которые нынче носят под любую одежду и в любом возрасте. Купили кроссовки — вы в теме. Запостили очередной бессмысленный хэштег — вы причастились. Главное, не дай бог, поучаствовать на самом деле. Никто из подобных «укропатриотов» не готов умирать за Украину, более того, никто не хочет в ней даже жить. Да и их ненависть к России — такая же звенящая пустота. Их не надо ни в чем убеждать, им нужно просто внушить, что мода теперь другая. Вместо вышиванок — косоворотки, образно выражаясь. Конечно, цена за сотню останется прежней, но тут уж ничего не поделаешь. Идейных выродков вроде четы Геббельс всегда было абсолютное меньшинство.
Откуда взялась культура хэштегов? Да отовсюду, перефразируя Аль Пачино из «Адвоката дьявола». Это главное направление западной пропаганды, настигающее вас в самых неожиданных местах. Например, читала я по долгу службы рекламный текст к одному косметическому средству класса «люкс». Он столь прекрасен, что сложно перевести: русский язык пока не может отразить всю глубину свободы и демократии.
«Бесстыдно одинокая.
В наши дни иметь время, чтобы позаботиться о себе — это роскошь. Вэлнесс (свободный перевод: здоровье. — Прим. авт.) — это цель, на которой нужно сосредоточиться и к которой нужно стремиться. У Юки есть доход, который можно инвестировать в себя, и она не стыдится этого. Она покупает то, что ей нравится, для ее собственного счастья и самоудовлетворения. Это ее выбор, способ проявить свою уникальность и независимость. Другим это может показаться потаканием себе, но она знает, что заслуживает того, чтобы себя побаловать. Для Юки жить в одиночестве — это достижение. Для этого нужен достаток, независимость и культурная толерантность (при чем толерантность к квартирному вопросу, болезные?! — Прим. авт.). Забота о себе и раскрытие себя — мощные стимулы. Выбор Юки зависит только от ее настроения и предпочтений. Она может выбирать разные товары для любых своих целей.
— Юки, 29 лет, Япония».
Представим себе эту Юки. Ее биологические часы негромко тикают, но ее это не волнует. Она счастлива жить одна, работать на износ (раз на себя времени мало), а в свободное время — неустанно раскрывать свою индивидуальность путем свободного и самоуглубленного потребления «разных товаров». Озабочена ли Юки вопросами семьи, детей или в принципе чего-либо, что не есть Юки? Не похоже. Может ли такой человек проникнуться глубоким сочувствием (не путать с эмпатией, это модное слово нынче даже в резюме вносят как полезный навык) к другому существу? Опять-таки, не думаю. Уникальным снежинкам свойственна поразительная самозацикленность, переходящая в солипсизм. Но вот вывесить в инстаграме черный квадрат или флаг далекой страны, которую нынче принято поддерживать в кровавом конфликте, это пожалуйста. После чего можно ставить галочку и идти себя баловать. «Адже вона», не могу не повторить этот тезис, «цього варта». А что там у нас в Японии, стране весьма западно-ориентированной, с рождаемостью или депрессиями и выгоранием на работе, от которой не спасают дорогие товары? Вот именно. Не зря же они настолько прониклись демократией, что боятся вспомнить, кто кидал в них атомные бомбы.
Укропатриоты, возможно, не так часто балуют себя, как прогрессивная Юки, но исповедуют свой патриотизм на том же уровне ничего не обязывающих хэштегов. Это видно уже по тому, как истово и натужно «опановывают» они украинский язык, никогда не бывший им родным. Учитывая, что думают они на русском, это абсолютно бессмысленно (как и кроссовки под платье). Но это модно, а мода часто иррациональна.
Здесь опять-таки не раз рассуждали о массовой шизофрении украинского общества. Что ж, там действительно много шизоидных идей а-ля «Россия ничтожна, потому Путин повелевает абсолютно всем в мире, включая погоду». Но все же шизофрения — глубокое психическое расстройство. Украинское (берущее пример с западного) общество в массе своей лишено всякой глубины. Оно дрейфует от хэштега к хэштегу и слишком занято демонстрацией причастности, чтобы осознать невыносимую фальшь своего бытия. Разница между обычными гражданами и их поводырями вроде Арестовича в том, что ему за вранье платят, а укропатриоты стараются за здорово живешь.
Мораль данной истории неоднозначна. Что плохо, у укропатриотов ее нет. Что хорошо, проблема «украинских партизан» на присоединенных землях, на мой взгляд, не стои́т. Партизанить будут исключительно в фейсбуках и в виде сэлфи в джакузи с роялем. Да и то пока нет более популярных течений. На настоящую верность (любой стране), да и вообще на действие (в отличие от трепа), данная братия органически неспособна. Разве что кто-то возьмется кропотливо и фундаментально ее перевоспитывать, внеся «дехэштегизацию» в список целей СВО. Задача эта, конечно, тяжелая, но дальновидная. Повторная атака кружевных трусов должна быть предотвращена.
Маргарита Кабак,
Читайте нас: