ЕС и КНР ведут в последнее время активный и в высшей степени заинтересованный диалог, пытаясь взаимно согласовать свои торгово-экономические интересы. Брюссель продолжает попытки выровнять взаимное экономическое влияние и «минимизировать риски», в частности уменьшить огромный дефицит в торговле с КНР, исходя из требований «Стратегии европейской экономической безопасности», принятой в июне.
С этой целью Брюссель добивается большего открытия китайского рынка при сохранении ограничений для Китая на европейском рынке. Пекин, в принципе, согласен расширить импорт из ЕС, но возражает против способов, которые ЕС использует для защиты своего рынка.
Внутри ЕС нет единого мнения о том, как далеко должна зайти «минимизация рисков». При этом руководство ЕС склонно придерживаться более радикального подхода в трактовке «рисков» и подыгрывать США (вплоть до введения в повестку отношений ЕС и КНР тайваньского вопроса). Национальные власти членов ЕС, и прежде всего Франции и Германии, выступают за менее радикальный вариант трактовки «рисков». Эти расхождения отчётливо проявились в ходе апрельского визита президента Франции Макрона и президента ЕС дер Ляйен в Пекин.
В ЕС, в принципе, согласны, что китайское участие необходимо ограничивать в секторах, которые считаются критически важными для национальной безопасности, и взаимодействовать с Китаем во всех остальных областях, поскольку это необходимо для устойчивости евросоюзовского рынка и экономического развития Европы.
Зам. генерального секретаря Форума по интеграции цифровых реальных экономик, китайский эксперт Ху Циму отмечает, что «ЕС не может позволить себе потерять китайскую промышленность и цепочку поставок, поскольку Китаю нет замены с такими же производственными и перерабатывающими мощностями и низкой стоимостью».
В то же время ЕС, который хочет сохранить свою конкурентоспособность в ходе перестройки им же затеянной (в союзе с США) мировой экономики на цифровые и экологически чистые продукты, оказался в тревожной зависимости от других стран, особенно Китая, в отношении важнейших полезных ископаемых и продукции для «зелёной» энергетики (редкоземельные металлы, фотоэлектрические элементы, пр.).
Китай также заинтересован в устойчивых и расширяющихся торгово-экономических связях с Европой. Ухудшение отношений между Китаем и ЕС при товарообороте порядка 847 млрд. долл. (за 2022 г.) ослабит обе стороны.
Однако в ЕС идёт спор вокруг перечня таких критически важных секторов, в которых сотрудничество с Китаем следует ограничить, и конкретных пределов взаимодействия с Китаем в остальных областях. Некоторые принципиальные моменты политики «минимизации рисков» между ЕС и КНР уже вырисовываются вполне определённо.
Брюссель выступает за допуск европейских компаний к производству и импорту из КНР литий-ионных батарей и топливных элементов, где Китай имеет преимущество на мировых рынках благодаря своей конкурентоспособной производственной цепочке. В её основе находится доступ к более 70% разведанных руд редкоземельных металлов мира, которые КНР добывает на своей территории.
3 октября 2023 года Еврокомиссия объявила, что проведёт оценку рисков в таких передовых технологических областях, как квантовые вычисления, передовые полупроводники, искусственный интеллект, связь 6G, биотехнологии, робототехника и будет взаимодействовать с правительствами на предмет «утечки технологий». Согласно июньской Стратегии этот «узкий набор ключевых технологий, имеет военное значение». Очевидно продолжение политики ограничений в отношении сотрудничества с КНР в области микроэлектронных технологий.
На днях Европарламент принял «Инструмент по борьбе с принуждением» (ACI). Китайские эксперты считают, что, если ЕС использует этот документ для введения незаконных односторонних санкций против Китая, Брюссель столкнётся с сильными контрмерами со стороны Пекина.
Также в ЕС объявлено о борьбе с государственными субсидиями в отношении китайских электромобилей. В Брюсселе опасаются, что это серьёзно удешевляет китайскую продукцию и создаёт нечестную конкуренцию европейским производителям. Ведётся соответствующее расследование.
КНР предпринимает ответные шаги. Министерство торговли Китая в ответ заявило, что расследование основано на субъективных предположениях, не имеет достаточных доказательств и противоречит правилам ВТО.
Китайская сторона указывает, что ответственность за огромный торговый дефицит в отношениях с КНР лежит отчасти на ЕС, поскольку Брюссель вводит ограничения на импорт в КНР высокотехнологичного оборудования. Учитывая его дороговизну, такой импорт мог бы существенно выровнять торговый дефицит ЕС. Например, нидерландские власти под давлением США ещё в 2019 г. ввели запрет на импорт в КНР литографических станков фирмы ASML последнего поколения для EUV-печати. А в 2023 г. введены ограничения уже и на импорт станков предыдущего поколения для DUV-печати микросхем.
Метания ЕС между стремлением расширять области торгово-экономических и финансовых отношений с КНР, с одной стороны, и в то же время обезопасить себя от рисков односторонней зависимости от Китая в высокотехнологичных отраслях – с другой, породили противоречия и неопределённость в политике Брюсселя.
Поэтому можно наблюдать обилие дипломатических контактов с КНР, в которых зачастую инициатор – европейская сторона, и одновременно неуступчивость ЕС в важных для Китая вопросах. В программных документах ЕС Китай противоречиво определяется, как партнёр, конкурент и системный соперник.
Ву Хунбо, специальный представитель китайского правительства по европейским делам, остроумно подметил, что «это сродни зелёному, жёлтому и красному сигналу светофора. ...Если все три цвета загорятся одновременно ... ни один водитель не осмелится двигаться вперёд».
С прошлого года Китай посетили лидеры ЕС, Германии, Испании, Франции и других стран, премьер Госсовета КНР Ли Цян также посетил Германию и Францию. За первые семь месяцев 2023 года ЕС посетили 200 делегаций из Китая. Последним по времени событием в двусторонних контактах стал визит в Пекин 25 сентября первого замглавы Еврокомиссии Вальдиса Домбровскиса — для участия в 10-м раунде диалога высокого уровня ЕС — КНР по экономике и торговле.
Домбровскис огласил следующий список претензий и призывов к Пекину: неравные условия ведения дел в Китае для предпринимателей из ЕС; чрезмерный, по мнению ЕК, профицит торгового баланса КНР и ЕС в почти €400 млрд в пользу Китая, учитывая, что весь объём внешней торговли ЕС и КНР в 2022 году составил €857 млрд; сильное государственное регулирование в Китае торговли и капиталовложений.
Он призвал КНР добровольно ограничить экспорт в Европу или создать условия для параллельного качественного расширения европейского экспорта в Китай и заверил, что ограничения для китайского капитала в ЕС будут очень узкими и предельно адресными.
Итогом визита стала договорённость о возобновлении сторонами постоянного диалога по макроэкономическим и финансовым вопросам. На 12-14 октября планируется визит главы внешнеполитической службы ЕС Борреля в КНР.
В Китае в целом с пониманием относятся к мерам Брюсселя по торговой защите, но предупреждают о сопутствующих рисках и призывают ЕС проявлять осторожность при их применении, учитывая общую картину поддержания стабильности мировых промышленных цепочек.
Цуй Хунцзянь, профессор Академии регионального и глобального управления при Пекинском университете иностранных исследований, надеется, что ЕС прояснит свою концепцию «снижения риска»: рассматривают ли в Брюсселе сам Китай, как риск, или под «риском» понимаются общие проблемы, с которыми сталкиваются Китай и Европа. «Рассматривать Китай как угрозу - неподходящий способ обращения со стратегическим партнером».
В Китае подчёркивают, что у Пекина и Брюсселя «нет фундаментального конфликта интересов или геополитических противоречий», и обращают внимание Европы, что КНР и ЕС «не только имеют общие интересы перед лицом экономического давления со стороны США, но они также могут предпринимать совместные действия».
