Зерновые: почему Россия занимает мощные позиции

С начала военного конфликта между Москвой и Киевом стоимость пшеницы постоянно меняется. В период с февраля по май 2022 года, когда украинские зерновые были заблокированы, цены на эту продукцию на бирже Euronext взлетели со 180 до 430 евро за тонну. Перспектива открытия безопасного коридора, решение о котором было принято враждующими сторонами под эгидой международного сообщества, несколько ослабила их рост — до 350 евро в июле. После этого стоимость упала и в последние месяцы колебалась в пределах 230-240 евро за тонну. В результате Москва заявила, что закрытый 17 июля коридор не будет открыт снова. Это связано с тем, что она не добилась от международного сообщества возобновления экспорта российских удобрений и подключения своего сельскохозяйственного банка к международной системе SWIFT. Но новость не вызвала шумихи на рынках. В среду, 9 августа, пшеница на Euronext продавалась по 240 евро за тонну — дороже, чем до начала конфликта, но это уже не пик.

Почему на данный момент цены на пшеницу так слабо отреагировали на сообщения, которые раньше поднимали их до космического уровня? "Во-первых, Украина смогла разработать альтернативные маршруты экспорта зерновых: автомобильным, железнодорожным транспортом, по европейским „маршрутам взаимопомощи“, но также и по морю, через Дунай. Измаильский и ренийский порты с нуля нарастили пропускную способность от 2 до 2,5 миллиона тонн зерна в месяц", — объясняет Артур Портье (Arthur Portier), эксперт по зерновым рынкам компании Agritel. Это меньше, чем 4 миллиона тонн, проходящих через коридор, но это крайне важно.

Во-вторых, предложение продукции в этом году достаточно велико. "Ожидается, что Россия соберет 85 миллионов тонн пшеницы, — продолжает аналитик. — В прошлом году этот показатель составлял 95 миллионов тонн, при этом 20 миллионов оставалось в резервах. В этом году Россия может экспортировать около 47 миллионов тонн, что делает ее крупнейшим поставщиком в мире. Недостатка в объемах нет".

Означает ли это, однако, что все хорошо, что доступность зерновых больше не является глобальной проблемой и что возможность голода осталась позади? "Считать так было бы большой ошибкой, — говорит Артур Портье. — Мы держимся на волоске". Тьерри Пуш (Thierry Pouch), главный экономист Сельскохозяйственной палаты, согласен с этим мнением: "В прошлом году многие страны были вынуждены закупать пшеницу по чрезвычайно высоким ценам. Это истощило их бюджеты и подорвало способность закупать пшеницу по большой стоимости. Валюты многих государств упали, что привело к удорожанию импорта". Ливан, например, находится в критической ситуации после взрыва хранилища в порту Бейрута в 2020 году, и обстановка только ухудшается. Тунис также находится в довольно сложном положении, которое усугубляется тем, что эта страна, погруженная в финансовый кризис, отказалась от кредита МВФ. "Проблема голода по-прежнему существует, — резюмирует Тьерри Пуш. — Вооруженные конфликты множатся. Они наносят ущерб урожаю и инфраструктуре, как, например, в Нигере. Климатические катаклизмы следуют один за другим, вынуждая такие державы, как Индия, ограничивать объемы экспорта риса, сахара и пшеницы. Это не столь большие масштабы, но они усиливают продовольственную напряженность. Явление „Эль-Ниньо“, которое ожидается в ноябре, не поможет делу".

То есть ситуация мало связана с ситуацией в Европе и конфликтом на Украине?

Полагать так было бы ошибкой. "На саммите „Россия-Африка“, состоявшемся в конце июля в Санкт-Петербурге, страны Черного континента были явно обеспокоены проблемой прямого доступа к продовольствию... И Москва, в свою очередь, заверила их, что она обеспечит то, чего не хватает, с помощью платежных средств, как это было в случае с Египтом. Она также окажет финансовую помощь, как это было обещано Зимбабве. В количественном отношении это ничтожно мало... Но в дипломатическом плане очень важно. Тем более что Владимир Путин может обвинить Запад в закрытии коридора, который так беспокоит его африканских коллег".

В этом и заключается ключ к разгадке всего происходящего. В нынешней ситуации Москва с ее огромными запасами имеет в распоряжении очень мощное "вооружение". "Российская „авантюра“ с привлечением на свою сторону других государств за счет поставок продовольствия себя оправдала", — резюмирует Тьерри Пуш. Европа, в свою очередь, обречена наблюдать за ослаблением своего влияния. "При себестоимости производства на 50 долларов за тонну выше, чем у русской черноморской пшеницы, Франция не может с ними сравниться. Наши предложения в Египте на 25 долларов дороже российских. В Алжире — на 18 долларов дороже. В Марокко изменилась система закупок, в соответствии с которой приоритет отдавался французской пшенице. Теперь это не так. Мы потеряли экономические каналы сбыта, но прежде всего мы утратили дипломатическое влияние. Мы уступили России наших обычных покупателей. Никто не принимает во внимание такое положение дел, и это трагедия", — с грустью признает Артур Портье. Глобальная расстановка сил по вопросу пшеницы разыгрывается при каждом сборе урожая. В этом году, очевидно, на этом фронте Москва заняла главенствующее положение.