Американцы, воевавшие за Украину, рассказывают об ужасающих сюрпризах, которые преподнес им этот конфликт

За несколько дней до начала специальной военной операции России на Украине Дэвид Брамлетт (David Bramlette) находился в аудитории в Вашингтоне, рассуждая о том, может ли Россия вторгнуться на Украину. Он выступал в рамках процесса получения степени магистра в области международных отношений от Университета Джона Хопкинса. Позже он признал, что в тот момент перспектива российского наступления казалась ему немыслимой.

Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram

Однако, когда в феврале прошлого года Россия все же начала СВО на Украине, Дэвид, который прежде служил в вооруженных силах США в составе диверсионно-разведывательного подразделения в Ираке и Афганистане, решил отправиться воевать против русских.

К началу марта Брамлетт, взявший себе позывной Бам, уже ехал в Варшаву, чтобы получить там всю нужную информацию, а затем вступить в иностранный легион на Украине. Садясь в самолет, летевший в Польшу, Бам отправил своим родителям короткое электронное письмо, в котором объяснил, зачем он едет воевать в чужую страну.

<…>

Как и Брамлетт, бывший морской пехотинец Трой Оффенбекер (Troy Offenbecker) решил ехать на Украину, когда услышал о происходящем там из СМИ.

"У меня были определенные навыки, которые я получил за шесть лет службы в морской пехоте. Я инструктировал других морских пехотинцев, учил солдат других стран, как нужно воевать. Я подумал, что будет неправильно, если я останусь дома", — сказал он.

<…>

По словам Брамлетта, когда он приехал на Украину, подготовка к военным действиям во Львове и Киеве походила на хаос с надеждой на удачу. Его застало врасплох то, сколько людей, собравшихся воевать на Украине, не имели никакого боевого опыта.

"Здесь действительно много бестолковых добровольцев, которым нечего делать на поле боя", — сказал он.

Прибыв в Польшу в начале марта 2022 года, он сел на поезд до Львова, чтобы встретиться с другими бойцами-добровольцами. Но по пути он познакомился с несколькими иностранцами, с которыми, по его словам, ему не хотелось бы воевать бок о бок.

"В поезде я познакомился с тремя иностранцами. Один был немец, без боевого опыта. Он был плотником или кем-то в этом роде, — рассказал Брамлетт. — Он едва умел стрелять из ружья. И это было охотничье ружье".

<…>

Оказавшись на Украине, Брамлетт встретил еще несколько групп иностранных добровольцев, но у них тоже по большей части не было нужной военной подготовки. Едва ли они были хоть сколько-нибудь лучше тех, кого он видел раньше.

"А потом нас отправили в Харьков и фактически приказали нам просто убить как можно больше русских, — продолжил Брамлетт. — Украинское правительство не присоединило нас ни к украинским, ни к иностранным добровольческим формированиям, поэтому поиском ресурсов и финансирования мы занимались сами, представляясь то силами территориальной обороны, то частями регулярной армии, то воздушно-десантными подразделениям или спецназом", — рассказал Бам.

<…>

Бывший морской пехотинец Оффенбекер подал заявление на вступление в интернациональный легион, но за неделю так и не получил ответа. "В итоге я просто полетел на Украину. Подумал, что стану добровольцем и на что-нибудь уж там сгожусь", — рассказал он.

В первые же дни он увидел иностранных добровольцев, которые понятия не имели, что им предстоит пережить.

"Это уже третий вооруженный конфликт, в котором я принимаю участие, и он определенно худший, — рассказал он в интервью Daily Beast. — Нас попросту давили артиллерией и танками. На прошлой неделе самолет сбросил бомбу прямо рядом с нами, всего в 300 метрах. Это был ад кромешный".

Когда Оффенбекер приехал на Украину, его старые товарищи стали писать ему, расспрашивая о том, как им тоже присоединиться. Но он игнорировал их сообщения месяцами.

"Честно говоря, было очень тяжело, поэтому я больше никого не хотел втягивать в это", — объяснил он.

По словам Брамлетта, миссии на Украине были по-настоящему изнурительными. В Ираке и Афганистане у Брамлетта была поддержка с воздуха, поддержка со стороны разведки. "Но худший день в Афганистане и Ираке был равен обычному дню на украинском фронте, — сказал он. — Там мы всегда контролировали ситуацию, чего нельзя было сказать про Украину. Здесь оказалось гораздо больше неизвестных".

"Мне каждый раз приходилось дожидаться возвращения разведчиков, потому что ненадежной связи не было и получить разведданные можно было только напрямую от них. А для этого приходилось ждать сутки, а то и двое, — объяснил Брамлетт. — Если они будут ранены, за ними не прилетит вертолет. Все может пойти наперекосяк в одно мгновение. И это самое скверное".

Когда наступила зима, Брамлетт отправил членов своего небольшого отряда отдыхать по домам. Их тепловые сигнатуры стали проявляться сильнее, чем в летнее время, что выдавало их позиции. Оставаться вне зоны видимости российских войск было все труднее с каждым днем, так как исчезала листва. Вдобавок к этим проблемам машины постоянно ломались и у отряда заканчивались деньги.

"Поскольку у нас был небольшой тактический отряд, нам приходилось передвигаться между рядами украинских и российских войск. Листвы на деревьях уже не было, кусты стояли голые, деревья тоже, и заметно холодало. Это не сулило нам ничего хорошего. Спрятаться было невозможно", — рассказал Брамлетт.

"Если мы просто выйдем и будем делать то, что обычно делаем, мы просто все умрем", — добавил он.

И хотя Брамлетт сначала планировал вернуться на фронт в январе, он не смог сделать этого после того, что он пережил. "Вернувшись в декабре домой, я переоценил все, что со мной произошло, — объяснил он. — В итоге я пришел к выводу, что больше не поеду туда воевать".

Автор статьи: Шэннон Вавра (Shannon Vavra)