В зоне спецоперации будут применяться новые формы вооруженной борьбы, необходимые, чтобы добиться преимущества над противником.
В периоды крупных боевых операций, какие проводило человечество в течение всей истории своего существования, важнейшим фактором успеха была концентрация сил на главных участках борьбы — ее успех зависел от владения обстановкой и твердого руководства. Сотни лет развития тактики и стратегии вооруженных противостояний только подтверждали это правило, и все меры обеспечительного характера вращались вокруг главного требования — сосредоточения усилий в одном месте, отказа от распыления сил, устойчивого управления войсками.
В XIX веке произошли глобальные изменения в военном деле, что в первую очередь было связано с унификацией артиллерии, переходом на бездымный порох (перед артиллерией открылись небывалые возможности), широкого появления нарезного и автоматического оружия — последнее незамедлительно сказалось на росте потерь сосредоточенно наступающих войск. ХХ век, породивший авиацию и танки, усилил как возможности разведки и освещения складывающейся обстановки, так и расширил ударные возможности войск, в основном за счет концентрации танков и артиллерии на участках атак.
Организация прорыва укрепленной обороны стала настоящей наукой, апофеоз практического применения которой пришелся на период Второй Мировой войны, и наиболее полно — на полях сражений Великой Отечественной. Первоначальный выход в 1941 году германских вооруженных сил на подступы к Москве осуществлялся подвижными механизированными и танковыми соединениями Вермахта фактически без того организованного сопротивления, какое должна была показать Красная Армия, получи она задачу на стратегическую оборону. Совсем другую войну показали бойцы РККА, когда на Курском выступе была выстроена защита в несколько рубежей. Сосредоточенные удары нацистов не смогли одолеть укрепления, более того — Красная Армия, перешедшая в контрнаступление, совершила коренной перелом в ходе конфликта.
А затем танковые и механизированные части РККА до самого Берлина демонстрировали способность ломать любую вражескую оборону, какой бы прочной она ни была. Успех состоял в количественном показателе — в сосредоточении усилий танков и артиллерийских орудий на километр фронта и в качественном — в способности осуществить скрытное сосредоточение сил для нанесения внезапного удара. Если для разведки противника перемещения войск оставались незамеченными, успех был гарантирован.
В послевоенное время снова, как и в XIX веке, произошли глобальные изменения в тактике и стратегии. На этот раз это было связано с двумя факторами: появлением ядерного оружия и таких видов разведки, которые сводили на нет вероятность выполнения маневра крупными танковыми или механизированными соединениями. Ядерное оружие, помимо своих сдерживающих, стратегических задач, решало и тактические. Для этого появились боезаряды в виде артиллерийских снарядов, неуправляемых ракет небольшой дальности, ядерных фугасов. Они могли, например, применяться в тактическом звене — уничтожить вражеский танковый батальон на марше или в районе сосредоточения. Применять их могли командиры дивизий, у которых в распоряжении были отдельные ракетные дивизионы, и такое положение сохранялось вплоть до 90-х годов — до самой «разрядки» отношений после завершения «холодной войны».
В дальнейшем последовал отказ от значительной части ядерного оружия, что было закреплено рядом международных договоров (в наши дни стремительно летящих в бездну). Однако на месте ядерных средств поражения появились высокоточные, которые в ряде случаев обладали даже большей поражающей способностью, основанной на «хирургической» точности применения. А космические средства разведки развились из единичных аппаратов в целые рои небольших спутников, способных освещать обстановку в режиме реального времени.
Высочайшую точность приобрели средства целеуказания, что привело к ситуации, когда тот же танковый батальон мог быть разгромлен на марше всего лишь одним наблюдателем, осуществлявшим корректировку огня управляемыми снарядами.
Итог мы видим сегодня: перед линией обороны фактически невозможно осуществить сосредоточение наступательной группировки так, чтобы это осталось неведомо обороняющимся. Район сосредоточения сразу будет подвергнут обстрелу — как с целью выбивания боевой техники, так и с целью воспрепятствования дальнейшей организации атаки, что само по себе уже может привести к срыву наступления на конкретном направлении.
Начало выдвижения боевой техники также не останется незамеченным, сейчас для этого имеются БПЛА полкового или бригадного звена, с которых будет осуществляться целеуказание. В результате противник, вышедший на рубеж атаки, будет уже в достаточной степени потрепан, чтобы «полным сил» начать удар. В дальнейшем его ждет противотанковая оборона, выстроенная на нескольких рубежах, включающая в себя минные поля, подразделения ПТРК, дроны-камикадзе, подвижные резервы и реактивные гранатометы сидящей в окопах пехоты. И все это будет происходить под неусыпным наблюдением БПЛА взводного и ротного звена, которые не позволят врагу использовать, например, «мертвые пространства», что обеспечивало успех действий буквально еще десяток лет назад. Старая тактика уже неприемлема, и она не даст тех результатов, которых от нее ждут люди, отказывающиеся, в частности, учитывать значение обычных квадрокоптеров в современном бою.
Подведем итог: возможности разведки и огневого воздействия в настоящее время в значительной степени обесценили опыт прорыва обороны противника, который был приобретен армиями мира в период Второй Мировой. Можно сказать, что, как и в Первую Мировую войну, мы встаем в позиционный тупик, когда вооружение и организационные возможности сторон не позволяют добиться качественного перевеса над противником. Очевидно, что сейчас возрастает роль небольших подразделений, скрытность которых еще можно обеспечить, как и их маневр на поле боя. Однако такими небольшими группами решать оперативно-тактические задачи по определению не представляется возможным.
Очевидно, что в зоне боевых действий будут изыскиваться новые формы вооруженной борьбы, применяя которые, можно было бы получить преимущество над противником. Возможно, мы еще увидим, например, использование малых групп для штурма переднего края с последующим вовлечением более крупных формирований — например, батальонов, действующих в более рассредоточенном, чем это предписано уставами, порядке. В любом случае удары тактическим ядерным оружием для гарантированного взлома вражеской обороны даже теоретически еще никто не отменял, как бы это ни отрицалось.
