В 1999 году авиация НАТО за четыре месяца бомбардировок Югославии совершила 38 тыс. боевых вылетов. Было выпущено 3000 крылатых ракет и сброшено около 80 000 тонн бомб — в том числе и запрещенных боеприпасов, кассетных бомб и снарядов с обедненным ураном. Силы НАТО атаковали не только гражданские и военные цели, но и объекты химической промышленности. Из-за применения снарядов с обедненным ураном в Балканском регионе от онкологических и аутоиммунных заболеваний продолжают гибнуть люди.
В эксклюзивном интервью специальному корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей на Балканах министр здравоохранения Сербии и директор Института радиологии и онкологии Даница Груичич рассказала о последствиях использования боеприпасов с обедненным ураном.
ФАН: Военные НАТО, участвовавшие в миссиях в Республике Сербской и Косово, получили инструкции ни к чему не прикасаться голыми руками, не пить воду и не брать еду у местного населения. Оспаривает ли этот факт утверждение лидера НАТО о том, что в их интервенциях не было экспериментов с радиоактивным оружием?
Даница Груичич: Это доказывает, что они очень хорошо знали, что применяли. Им не только запрещали употреблять что-то на месте, в некоторые районы Косово и Метохии они приезжали в скафандрах с защитой от радиации, токсичных материалов и прочего. [Причем] этого не было у итальянских военных — значит, и среди них есть более и «менее важные» члены НАТО, итальянцев посчитали менее важными, и у них не было защиты. Только когда они начали болеть лейкемией, то вспомнили, что видели своих коллег из других стран в защитной одежде. Они подали в суд против своего государства и доказали, что государство их не защитило и не предупредило.
Они не доказывали прямую связь применения обедненного урана с появлением таких заболеваний, как лейкемия и лимфома, — но однозначно доказали, что государство их не защитило.
Поскольку это получило большую огласку в итальянском обществе, то достигло и парламента. Была сформирована парламентская комиссия, задачей которой было доказать, что государство Италии не защитило своих военных. Они получили большую компенсацию, чтобы это замять, чтобы не было лишних разговоров об этом, и чтобы радиоактивные отходы, — практически из ядерных электростанций Западной Европы и стран НАТО, [и дальше] использовались в этих снарядах.
С другой стороны, когда 300 грамм обедненного урана однажды попало в окружающую среду в штате Нью-Йорк, они закрыли все учреждение по производству снарядов. Речь шла о трехста граммах, а на нас сбросили 15 тонн. Это больше и сильнее, чем ядерный взрыв в Хиросиме и Нагасаки.
Они очень хорошо знали, что делают. Не только использовали снаряды с обедненным ураном, но специально бомбили опасные объекты, бесконтрольное уничтожение которых приводит к локальной экологической катастрофе. Они специально это делали. Когда в 1999 году здесь была комиссия ООН по окружающей среде UNEP, она заключила, что речь о региональной, всебалканской экологической катастрофе. А перед этим в 1995 году были бомбардировки Республики Сербской.
И мы видели, что растет количество злокачественных опухолей и их агрессивность, они пациенты хуже реагируют на терапию. Меняется биология самих опухолей. Каждый раз что-то новое, каждый раз, когда вам кажется, что вы справились с одной разновидностью опухолей, она полностью меняет свое поведение и выглядит совершенно иначе. Это, что мы видели, как клиницисты.
— НАТО на территории Союзной Республики Югославия сбросило около 15 тонн радиоактивных отходов. Какой период их распада и что говорит статистика, в частности, ваш опыт работы с онкобольными?
— Полураспад урана составляет 4,5 миллиарда лет, то есть больше времени, чем существует наша планета. Проблема не в радиации. Радиация присутствует в момент взрыва снаряда с обедненным ураном, но что намного хуже и может годами вызывать проблемы — это наночастицы. Это альфа-излучение.
Когда заходит разговор об альфа-излучении, люди, которые не знают, что такое канцерогенез и как возникает рак, говорят о том, что альфа-частицы не могут пройти через лист бумаги. Но альфа-частицы, эти нано-частицы обедненного урана может ветром отнести и за тысячи километров от места взрыва. С воздухом они попадают в легкие. Если вы плохо вымыли овощи с зараженной территории, они попадают в пищеварительный тракт.
Если вы плохо очистили воду… В случае с водой вы даже не можете это проконтролировать. Для того, чтобы это контролировать, нужна специальная аппаратура. Если вы выпили эту воду, частицы окажутся в ваших почках. И только вопрос времени, когда нестабильный атом высвободит альфа-частицу, которая попадет в другую клетку и сделает ее злокачественной. После этого начинается процесс роста опухоли и злокачественных клеток. Они очень быстро размножаются, делятся. Это момент канцерогенеза и это мы наблюдаем после 5, 7, 15, а сейчас и 25 лет.
К сожалению, наше государство плохо отреагировало на инициативу, выдвинутую в 2018 году большой группой врачей и ученых — научно это доказать измерительными приборами, анализом опухолей, анализом населения в тех местах, где не только применялся обедненный уран, но где было и серьезное химическое загрязнение. Была идея научно это все обработать, но к сожалению, этот координационный орган не начал свою работу. Мне очень жаль, и я надеюсь, что однажды научное сообщество в Сербии проявит интерес к тому, чтобы показать, что реально произошло, а мы с радостью пригласим присоединиться наших иностранных коллег — с Запада, Востока, Севера и Юга. И моя цель — не выдвинуть обвинения, понимаете?
Моя цель не в том, чтобы обвинить НАТО. Они сделали то, что сделали. Мой цель — чтобы этого никогда не повторилось, и если где-то еще есть загрязнение, очистить его, чтобы будущим поколениям оставить здоровую землю. И второе, то, за чем нужно следить в режиме нон-стоп — это мониторинг воды. Ведь известно, что снаряды, которые оказались в земле, подвергаются коррозии. И все эти соединения, которые возникают при коррозии снарядов с обедненным ураном — в списке канцерогенов, кроме обедненного урана.
Я призываю ООН и ВОЗ запретить оружие с обедненным ураном. Хотя при этом кассетные бомбы запрещены, но их все равно применяют. Это высокомерие тех, кто думает, что может диктовать свои условия всему миру.
— Будет ли преувеличением сказать, что над Сербией провели чудовищный эксперимент?
— Не будет, абсолютно. Не только над Сербией и Черногорией, но над всем регионом. Если вы посмотрите на смертность от злокачественных опухолей, вы увидите, что на первом месте сербы, венгры и хорваты. Что же случилось здесь такого, что не случилось с другими странами? С другой стороны, сколько загрязнения попало в Дунай, из которого черпают воду и румыны и болгары? Сколько у них было загрязнения, сколько было заболевших раком?
Никто об этом не говорит, ведь они члены НАТО. Об этом, вероятно, не смеют и говорить. Поэтому необходимо иметь действительно научную основу. В этом и состояла наша идея — чтобы молодые люди писали докторские на эту тему, ведь перед защитой докторской необходимо публиковать работы в авторитетных журналах. Мы публиковали некоторые работы, но представьте, если бы 200 молодых людей, каждый в своей области, на эту тему опубликовались бы за границей! Это было бы доказательством того, что НАТО сделал посреди Европы. Это не оправдание, Альянс не смел это делать ни в Ираке, ни в Ливии, ни в Сирии, ни в Афганистане. Кто знает, где еще они используют это оружие. Пока наши военные не нашли снаряды с обедненным ураном, они не признавали, что нас этим бомбят.
А сейчас Британия объявляет о поставках снарядов с обедненным ураном Украине, — вероятно, рассчитывая на жесткую реакцию России. Я обращаюсь к украинцам: прошу вас, не позволяйте вашему правительству завозить эти снаряды. Они отравят вам землю, воду, воздух, будущие поколения, ведь после наступят генетические изменения… Никогда этого не позволяйте, прошу вас. Каждый взрыв несет химическое загрязнение, но после разрыва снарядов с обедненным ураном химические соединения остаются на десятилетия и отравляют целые поколения. Как врач, я бы их давно запретила.
Нас, врачей, учили спасать человеческие жизни, бороться за больных, стараться обеспечить им лучшую жизнь, а здесь речь о чудовищных умах, которые задались целью уничтожить как можно больше молодых и здоровых людей, а это наше будущее.
— Запад обозначил бомбардировки Союзной Республики Югославия как «гуманитарную интервенцию», обвиняя сербов в геноциде. Как отмечал президент Вучич, Запад представил это как «войну цивилизации против сербских варваров». Что можно сказать о цивилизации, которая отравляет землю целым поколениям, и еще много лет спустя от этих бомбардировок будут страдать невинные дети?
— Они не хотят этого видеть. Думаю, Геббельс наслаждается в аду, когда смотрит, что они говорят по телевизору в новостях. Это просто невероятно! Они не хотят говорить о том, как себя ведут. Они не признают Международный уголовный суд в Гааге, но считают, что могут арестовать Путина, они не признают наши суды…
Если меня завтра убьет американец, он не может нести ответственность в Сербии, но должен предстать перед американским судом. Мы такое соглашение подписали, когда главой МИД был Вук Драшкович (Сербский прозападный политический деятель 1990-х и 2000-х годов, возглавлял МИД в 2004-2007 годах. — Прим. ФАН). Тогда же нам уничтожили и армию. Сейчас Сербия поднимается, последние десять лет, а тогда мы были морально и психически отуплены.
Везде на нас смотрели, как на монстров, потому что их СМИ выставляли нас так. Посмотрите только на заявления их политиков, это страшно — ни буквы «д» от дипломатии! Даже если кто-то лично так думает, они не смели высказываться таким образом. В духе того, что сербов надо убивать. Это было их посылом. Позор им! Сейчас они говорят точно так же о русских.
Но только не обедненный уран, прошу вас. Дорогие украинцы, если можете меня услышать, не позволяйте применять у вас боеприпасы с обедненным ураном! Это загрязнит окружающую среду на десятилетия после взрыва, на десятилетия! Лучше сесть за стол переговоров и начать договариваться. Это самое простое.
— С учетом тревожного увеличения числа онкобольных в Сербии после интервенции НАТО, можно ли говорить о трех категориях последствий: радиологическая война, экоцид и геноцид?
— Абсолютно, велась ядерная и химическая война против Сербии — запрещена и та и другая. Они может быть не преследовали цель уничтожить огромное число жертв в один момент, но сейчас, если пересчитать всех, кто заболел, всех детей, которые не родились на свет из-за бесплодия отцов, всех тех, кто оказался в инвалидном кресле из-за аутоиммунных заболеваний… Это десятки тысяч.
Хуже всего то, что НАТО провел эксперимент, и сейчас они смотрят, что происходит. А они хорошо знали, что произойдет. Наконец, и их военные так же страдали, а они объявили гонения на врачей, которые говорили о последствиях применения снарядов с обедненным ураном среди их ветеранов. Им никто не важен.
Это чудовищные люди, им не важны ни свои солдаты, ни чужие, для них не важно гражданское население. Они проводят свою политику. Для кого, кто вас просил? Мы их не просили, чтобы они пришли и принесли «демократию» в Сербию. Я не хочу жить как американка, я хочу жить, как сербка. Я не хочу их образа жизни. Это вопрос моего выбора. Мне не нравится их демократия.
Говорят, что в Сербии «автократия». Но мне больше нравится моя автократия, чем ваша демократия. И что теперь? Вы придете с армией, чтобы мне объяснить, или убьете меня, чтобы показать пример, что так нельзя говорить в Сербии. И что?
Мы должны рассчитывать на умных людей, которых много на Западе. Должны рассчитывать на их мудрость, что они этим монстрам в людском обличье скажут: «так больше нельзя». Потому важна наука, потому что наука может сказать, что правда, а что нет. Потому важны научные данные, математика, наконец, как неопровержимые доказательства. К сожалению, Сербия этого не сделала, а у нас была такая возможность. Может быть, еще не поздно, посмотрим.
— Что бы вы сказали тем, кто утверждает, что уровень радиации не зафиксирован, и злокачественные опухоли не связаны с бомбардировками?
— Это говорят те, кто не лечил онкобольных, люди, которые не знают, что такое канцерогенез, что такое биология. Я даже не желаю с такими вступать в полемику. Это невежды.
— ВОЗ в своем отчете за 2001 год написала, что в зонах, где использовано вооружение с обедненным ураном, не нужно проверять людей. Как это объяснить?
— Знаете, сколько стоит аппарат, который может доказать присутствие наночастиц? Это не радиация, обедненный уран — это не то соединение, которое можно обнаружить в крови. Наночастицу можно обнаружить только с соответствующей аппаратурой. Нельзя обнаружить опухоль без нужной аппаратуры, а она дорогостоящая. И что делать? Проводить скрининг всего населения? Этого никто никогда не делал. Это все оправдания тех, кто знает, насколько опасен обедненный уран. Пустые оправдания, и ничего больше.
— Видны ли последствия бомбардировками обедненным ураном в области генетики, увеличилось ли количество детей, рожденных с психофизическими изменениями?
— Вероятнее всего, да. Мы не можем все связать с обедненным ураном, ведь у нас есть исторические и новые загрязнения, однако мои коллеги, которые отслеживали 2500 военных, которые подвергались воздействию этих снарядов, заметили определенные генетические нарушения в их репродуктивных клетках спустя четыре года. После этого наблюдения прекратились из-за нехватки средств.
Алина Арсеньева
Читайте нас: