В твоем направлении летит 300 ядерных ракет. Ты должен отреагировать. Что дальше?

Джон Торнхилл (John Thornhill)

Об усилиях Морана Серфа по совершенствованию процесса принятия решений, которые могут положить конец жизни на земле.

Три сотни ядерных ракет стремительно летят в сторону США. Скорее всего, это упреждающий удар, нанесенный Россией с целью уничтожения всех американских шахт с межконтинентальными баллистическими ракетами наземного базирования. Противоракетная оборона не в силах сбить все подлетающие ракеты, а это значит, что два миллиона американцев погибнет.

Несколько минут назад меня привели к присяге, и я стал президентом США. Сейчас я сижу в Овальном кабинете и смотрю телевизионные репортажи об эскалации боевых действий в Европе. В кабинет врывается агент секретной службы и говорит, что надо немедленно уходить. Я еду на лифте вниз в кризисный центр Белого дома, который носит название ситуационная комната. Там ко мне присоединяются руководители органов национальной безопасности, которые докладывают о неминуемом ударе. У меня есть 15 минут, чтобы ответить. Часы тикают, и мне предлагают три варианта действий. Все они предусматривают нанесение ответных ударов по России. По расчетам, там погибнет от пяти до 45 миллионов человек. Что мне делать?

Слава Богу, я смотрю весь этот ужас в громоздком шлеме виртуальной реальности, который надели мне на голову. Многоугольные изображения на экране достаточно грубые, и я никак не смогут принять эти учения за реальность. Тем не менее, голова у меня идет кругом, а сердце начинает учащенно биться, когда передо мной разворачивается вся эта драма с воющими сигналами тревоги и громкими голосами. Несколько минут я вынужден думать о самом трудном решении за всю историю человечества. Чувство ответственности просто зашкаливает. В моих ушах эхом звучат слова советника по национальной безопасности: "Если вы не ответите, и если это настоящее нападение, что вы скажете американскому народу впоследствии?".

Эту инсценировку с эффектом погружения придумали эксперты по национальной безопасности из Принстонского университета Шэрон Вайнер (Sharon Weiner) и Мориц Кютт (Moritz Kütt), испытавшие ее на десятках людей, чтобы понять, как они будут реагировать. Это настоящая агония – принимать решения о жизни и смерти в условиях экстремальной нагрузки, основываясь на недостаточной информации. Они основаны на действующих в США протоколах применения ядерного оружия, которые мало изменились со времен холодной войны. При проведении управляемого эксперимента с участием 79 человек 90% решили нанести ответный ядерный удар.

Вайнер признает, что детали этого учения не совсем точны. (В моем случае через несколько минут после начала произошел сбой программы, и виртуальную реальность пришлось перезагружать.) "Но мы стараемся делать все в соответствии с реальностью, - говорит она. – Реальная подлинность - это стресс и сложности, вызванные присутствием в комнате нескольких людей, принимающих решения". Каждый из участников старается сделать свою работу наилучшим образом. Но у них разные и весьма противоречивые приоритеты. У каждого свой эмоциональный багаж. Все реагируют на стресс по-разному. Поэтому в конечном итоге система зависит от президента, который берет на себя ответственность и принимает решение. "Если президент не будет всем этим руководить, - говорит Вайнер, - кризис выйдет из-под контроля".

Сейчас конец 2022 года, и этот пугающий имитационный эксперимент проводится вблизи Капитолия на международной конференции по ядерной политике, организованной Фондом Карнеги. В ней участвуют многие ведущие эксперты по национальной безопасности с мировым именем, что весьма актуально в нынешней обстановке. Вооруженный конфликт на Украине придает заседаниям легкий оттенок опасности, на них преобладает мрачный юмор, а выступающие шутят, что лучше бы провести это мероприятие в бункере. Передвижной ларек для продажи горячего кофе получил звучное название "Бариста Армагеддона".

Американский физик Роберт Оппенгеймер, руководивший лабораторией в Лос-Аламосе во время Второй мировой войны и участвовавший в создании атомной бомбы, как-то сравнил две великие ядерные державы со скорпионами в банке, "каждый из которых может убить другого, но только с риском для собственной жизни". Конфликт на Украине снова встряхнул эту банку со скорпионами в лице России и США, которые сошлись в опосредованной войне на российской границе.

Один выступающий на конференции оратор заявляет, что Украина почти наверняка победит в этом конфликте и выдворит российские войска со всей своей территории, включая Крым. Другой добавляет, что при таком сценарии президент Владимир Путин посчитает это унизительное поражение угрозой существованию его режима, а то и самой России. В таких обстоятельствах легко поверить, что Россия прибегнет к ядерному оружию. Путин проводит военные учения, предупреждает НАТО, что он не блефует. США и сами только что подтвердили свою верность концепции ядерного сдерживания и готовность противостоять любой агрессии со стороны держав-соперницы, в том числе, России и Китая.

То есть, у нас снова начался зловещий психологический танец ядерного сдерживания и устрашения. Он хорошо знаком всем тем, кто жил в эпоху холодной войны. Но я приехал в Вашингтон на встречу с активистом, ратующим за совершенствование процесса принятия решений, которые могут положить конец жизни на земле.

Сложив с себя президентские полномочия, я совершаю быструю 30-минутную прогулку по городу, идя на другую конференцию. Она называется Poptech. Чего там только нет. Площадка для ритм-н-блюза, зал для йоги, освежающие воздух лампы из гималайской соли. Одежда у участников намного более яркая, а растительности на лицах гораздо больше. Участники обсуждают все что угодно, начиная с использования данных космического телескопа Джеймс Уэбб и кончая созданием коммуникационных приложений для работниц секс-индустрии. Один из ведущих Poptech – 45-летний нейробиолог из Израиля Моран Серф (Moran Cerf), работающий профессором Северо-Западного университета. Он ведет заседание по переосмыслению политики национальной безопасности. Одет Серф в потертые джинсы и клетчатую безрукавку, а на лице у него трехдневная щетина. Будучи экспертом в области принятия решений, Серф серьезно обеспокоен изъянами в протоколах применения ядерного оружия девяти ядерных держав (США, Россия, Китай, Британия, Франция, Израиль, Индия, Пакистан и Северная Корея). Он выступает за пересмотр этих правил ядерного пуска. За последние полтора года он опросил десятки экспертов по ядерному оружию, военачальников и политиков из самых разных стран мира, пытаясь понять, как снизить риски ядерной катастрофы. В этом году на экраны выйдет его документальный фильм на эту тему под названием "Взаимно гарантированное уничтожение".

Серф заинтересовался ядерной угрозой во время дискуссии на конференции Poptech в 2018 году. Тогда об актуальности этой проблемы рассказали два нобелевских лауреата - шведский юрист Беатрис Фин (Beatrice Fihn), получившая премию мира, и Барри Бариш (Barry Barish), получивший ее по физике. Серф утверждает, что люди очень плохо действуют в условиях экстремальных рисков, таких как ядерная война. Время от времени у нас может возникать вспышка обеспокоенности из-за этой проблемы, но мы быстро переключаемся на свои повседневные дела и заботы. "Наш мозг хорош, когда живет здесь и сейчас. Но ему трудно размышлять о катастрофе или об очень рискованных и маловероятных событиях", - говорит он.

Когда конференция Poptech подошла к концу, мы с Серфом сели побеседовать в слабо освещенном холле гостиницы. Он рассказал по-английски с сильным акцентом свою биографию. Родился в Париже, вырос в Израиле, изучал физику в Тель-Авивском университете. Будучи призванным в армию, служил в военной разведке, несколько раз охранял ядерный реактор в Димоне. Затем он стал "белым хакером", работая в фирме кибербезопасности Imperva, где проводил тесты по проникновению в банки и государственные учреждения.

Жизнь Серфа резко изменилась, когда он случайно познакомился с английским биологом Фрэнсисом Криком (Francis Crick), который участвовал в расшифровке структуры ДНК. Позже Крик сосредоточил усилия на загадке сознания. Он предложил Серфу заняться тем же самым и попытаться "взломать" самый интересный сейф во вселенной - человеческий мозг. "Бросай свою работу и займись настоящим делом", - посоветовал ему Крик.

Серф учился в аспирантуре Калифорнийского технологического института, чтобы получить ученую степень по нейробиологии, а затем занимался исследовательской работой на кафедре нейрохирургии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. В одной из университетских больниц хирурги вскрывали черепные коробки и вживляли в мозг электроды, чтобы диагностировать различные заболевания. Воспользовавшись такой возможностью, Серф убедил пациентов разрешить ему изучать их системы межнейронных связей. Например, он показывал пациентам фотографии их родственников, показывал видео или играл с ними в простые игры, и при этом следил, какие нейроны у них активизировались. Проведенная им работа позволила объяснить, почему мозг реагирует на одни стимулы, но игнорирует другие. Наверное, это был один из первых признаков сознания. "В нейробиологии я занимаю нишу, которая очень крохотная по своим ресурсам, но очень увлекательная, - говорит он. - Мы имели доступ к драгоценным данным. Можно было задать пациенту вопрос, а потом смотреть, как реагируют электроды".

По словам Серфа, он в ходе своей научной работы сделал вывод, что мир, в котором мы живем, слишком сложен для нашего мозга, и он не в силах его осмыслить. Наше серое вещество работало прекрасно, когда наши предки жили в саванне, и им нужно было распознавать 100 человек и пять растений. Но сейчас мы живем в неизмеримо более сложном мире, и поэтому нашему мозгу трудно установить необходимые связи и идентифицировать важные закономерности.

Это особенно верно, когда речь идет об абстрактных и весьма далеких от нас вопросах, таких как климатические изменения или ядерная война. Серф объясняет, что если мозг оценивает вероятность события в малых долях процента, он просто не знает, что делать с таким маловероятным событием. "Поэтому он просто придает ему нулевое значение, - говорит ученый. – Единственный способ справиться с этим в данном случае - обмануть мозг".

Серф приводит пример, как это сделать результативно. Вместе с коллегами из Северо-Западного университета Серф сотрудничает с американским управлением безопасности на транспорте, помогая службам безопасности аэропортов обнаруживать взрывчатку в багаже пассажиров. Подавляющее большинство сотрудников безопасности в различных аэропортах мира за всю свою жизнь не видит ни одной бомбы. Поэтому их мозг начинает недооценивать такую возможность. Они миллионы раз не видят ничего, потом опять ничего, и делают вывод, что шанс наткнуться на реальную бомбу у них ничтожно мал, говорит Серф. Но если каждые десять минут бессистемно подкладывать им муляж бомбы, мозг у них будет реагировать намного живее.

Организаторы лотерей работают по аналогичному принципу, обманывая мозг иным способом. Шанс выиграть в лотерее у человека близок к нулю, однако организаторы регулярно показывают рекламу, в которой игроки срывают джекпот. Увидев на экране множество улыбающихся лиц победителей, ты и сам убедишь себя, что у тебя есть неплохие шансы получить выигрыш. "У себя в нейробиологии мы называем это архитектурой выбора. Ты заставляешь мозг думать о чем-то таком, о чем бы он в противном случае не задумался", - говорит Серф.

При поддержке Корпорации Карнеги Серф опросил десятки людей со всего мира, принимающих решения в кризисных ситуациях. Эти опросы убедили его, что ядерные державы должны изменить архитектуру выбора в своих протоколах применения ядерного оружия. Можно внести некоторые конструктивные изменения в процесс принятия решения, чтобы сделать его безопаснее, говорит Серф. Во-первых, надо отказаться от пятнадцатиминутного времени реагирования, из-за которого американский президент вынужден отдавать приказ о пуске по сигналу предупреждения. Серф заявляет, что такая процедура мгновенного реагирования – это пережиток прошлого с учетом того, что у США останется возможность для нанесения второго удара с воздуха и с моря, даже если все их межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования будут уничтожены.

Серф также считает, что основные руководители, отвечающие за принятие решений, должны регулярно участвовать в учениях с имитацией чрезвычайных ситуаций, анализировать свои действия и делать выводы из ошибок. Они могут также проводить анализ по итогам своих действий, приведших к катастрофическим результатам, прокручивая ситуацию назад и определяя, как можно было избежать такого плачевного развития событий. Можно также видоизменить ход учений, назначив одного члена руководящей команды все время выступать против консенсуса. Президент и исполнительный директор "Бюллетеня ученых-атомщиков" Рейчел Бронсон (Rachel Bronson) (этот бюллетень с 1945 года предупреждает об опасностях ядерной войны) надеется, что фильм Серфа повысит информированность людей и поможет направить мир к более безопасному и разумному будущему. "То, что делает Моран, очень важно, - сказала она мне на конференции PopTech, когда речь зашла о протоколах ядерных пусков. – Нам надо переосмыслить каждый аспект этой системы, настаивая на увеличении времени реагирования, на расширении сотрудничества и на развитии демократии".

В ноябре организация Союз обеспокоенных ученых написала президенту Джо Байдену письмо, в котором призвала его пересмотреть протоколы применения ядерного оружия. По словам ученых, надо сделать так, чтобы при отдаче приказа на осуществление пуска свое согласие дали два высокопоставленных руководителя, следующие за президентом. "Риск ядерной войны продолжает нарастать, а вы обладаете полномочиями для принятия конкретных и срочных мер по созданию более стабильной системы ядерного оружия, которая не зависит от капризов и сомнительных суждений одного-единственного человека".

Серф утверждает, что если США внесут изменения в протоколы, остальные ядерные державы наверняка сделают то же самое. У Вашингтона будет хорошая возможность убедить своих союзников по НАТО, в том числе, Британию и Францию, последовать американскому примеру. Он сможет также оказать давление на другие страны, такие как Пакистан и Индия, чтобы те усовершенствовали собственный порядок действий. Опросив высокопоставленных руководителей из потенциально враждебных стран, таких как Россия и Китай, Серф сегодня считает, что они также согласятся перейти на более безопасный режим. "У меня есть надежда и твердая уверенность, что такой протокол примут не только Соединенные Штаты", - говорит он.

26 сентября 1983 года подполковник Станислав Петров дежурил на советском командном пункте дальнего обнаружения. В этот момент поступило предупреждение о начавшемся ракетном нападении США. Тремя неделями ранее советский истребитель сбил отклонившийся от курса южнокорейский гражданский авиалайнер, уничтожив 269 человек, находившихся на борту. Напряженность холодной войны достигла своего пика. Советская система спутникового оповещения зафиксировала пять американских ракет, летевших в направлении России. Но Петров знал, что система обнаружения новая, и заподозрил неисправность. Наземные РЛС не подтвердили пуски ракет. Кроме того, в действиях США отсутствовала логика, так как было запущено всего пять ракет.

Нарушив советский военный протокол, Петров сделал вывод, что это ложная тревога, и не стал докладывать об этом инциденте по команде. Он наверняка предотвратил эскалацию, которая могла спровоцировать ядерную войну. Датский документальный фильм об этом инциденте, вышедший на экраны в 2014 году, называется "Человек, спасший мир". "Я не герой. Я просто оказался в нужном месте в нужное время", - говорит Петров в этом фильме.

Мир в полной мере зависит от таких здравомыслящих людей как Петров, которые должны находиться в нужном месте в нужное время. Правда, это мало кто осознает. За последние 77 лет было множество происшествий, аварий и ложных тревог, которые могли привести к ядерному конфликту. Как минимум один американский министр обороны, Уильям Перри, заявил, что ядерная война с гораздо большей долей вероятности начнется из-за ошибки, а не из-за целенаправленного нападения. "В своей ядерной доктрине и политике мы продолжаем уделять главное внимание подготовке к внезапному, разоружающему нападению, но такая политика в действительности усиливает вероятность случайной ядерной войны", - написал он два года назад.

В таких обстоятельствах мы в конечном итоге вынуждены полагаться на здравомыслие своих руководителей. "Мы избираем президентов, которые принимают окончательное решение. И дай Бог, чтобы этим президентам хватило интеллектуальной и моральной ответственности для принятия правильного решения", - говорит в фильме Серфа бывший министр обороны США Леон Панетта (Leon Panetta), также работавший руководителем аппарата у президента Билла Клинтона.

Согласно одному широко распространенному доводу, с 1945 года само существование ядерного оружия спасает нас от новой мировой войны. Человечество заглядывает за край пропасти и в ужасе отшатывается назад. Это подтверждает, что теория ядерного сдерживания и устрашения работает. Руководители поступают ответственно, потому что последствия безответственности катастрофические. Но как говорит Вайнер, придумавшая инсценировку с эффектом погружения, такой аргумент – это не более чем некорректный вывод о причинной зависимости. Можно привести аналогичный довод – что существование ООН помогло сохранить мир за этот же период времени, заявляет она.

Даже если процесс принятия решений станет безопаснее, на чем настаивает Серф, это не будет автоматически означать, что мы сумеем избежать катастрофы. "Если посмотреть литературу о поведении человека и о закономерностях принятия решений, и внести соответствующие изменения в протоколы ядерного пуска, это не значит, что находящийся в центре управления человек не запустит ракеты без промедления, - говорит Вайнер. – Нельзя запрограммировать человека на принятие рациональных решений. Но можно как минимум попытаться устранить иррациональные решения".

Когда Серф начал изучать этот вопрос, он думал, что система объективного принятия решений, приводимая в действие искусственным интеллектом, поможет удалить из процесса эмоции и уменьшит вероятность иррациональной реакции. Но он быстро понял, что сдерживание и устрашение – это психологическая взаимосвязь, в которой иррациональность может быть ключевой составляющей процесса. Как говорит Вайнер, вся теория сдерживания зиждется на исходной посылке о том, что руководитель готов погибнуть (и уничтожить остальное человечество) ради защиты национальной безопасности. "Сдерживанию нужна теория безумца", - отмечает она.

Наиболее полное объяснение теории безумца содержится в мемуарах Гарри Холдемана (Harry Haldeman), который возглавлял аппарат Белого дома при президенте Ричарде Никсоне в то время, когда тот хотел завершить войну во Вьетнаме. "Я хочу убедить северных вьетнамцев, что мы дошли до такой точки, когда готовы сделать что угодно ради прекращения войны, - вспоминал Холдеман слова Никсона. – Мы как-нибудь намекнем им: ради Бога, вы же знаете, как Никсон зациклился на коммунизме. Мы не сможем удержать его, если он разозлится. А у него в руках ядерная кнопка. Через два дня сам Хо Ши Мин прилетит в Париж и будет умолять о мире".

Российская военная операция на Украине заставила многих усомниться в разумности Путина. В начале прошлого года он клялся, что не намерен нападать на Украину. В октябре он сказал, что не видит смысла в ядерном ударе. Но после начала конфликта страх перед ядерной войной резко усилился. Об этом говорит нобелевский лауреат Фин, вдохновившая Серфа на его работу в 2018 году. "Люди сильно напуганы, и не без причины", - объясняет она. На ее вебсайте Международной кампании за запрещение ядерного оружия есть страничка на русском языке, где говорится о гуманитарных последствиях обмена ядерными ударами. Ее посещают чаще всего. По словам Фин, только борьба за полную ликвидацию ядерного оружия может спасти мир от угрозы Армагеддона.

Давая интервью по видеосвязи из Женевы, Фин заявляет: "Наивно считать, что руководители девяти ядерных держав все время будут поступать рационально, не допустят никаких ошибок и не наделают глупостей. Это заблуждение по поводу ядерного сдерживания, и его разоблачила своими действиями Россия, опровергшая мнение о том, что ни одна здравомыслящая страна не применит такое оружие, а сделать это может только иррациональное государство. Такое оружие благосклонно к безумцам".

Тем не менее, Фин и многие другие опрошенные мною эксперты отвергают фатализм. Большинство надеется, что перемены возможны. "Я настроена весьма оптимистично. Если мы переживем этот кризис, не применив ядерное оружие, мне кажется, у нас появятся благоприятные возможности - как после Карибского кризиса, когда был достигнут огромный прогресс в деле нераспространения", - говорит Фин. Серф тоже относит себя к оптимистам. Собирая материалы для своего фильма, он был удивлен тому, с каким желанием и готовностью люди дают ему интервью. "Во всех этих странах знание просто горит у них внутри, - говорит он. – Я могу себе представить, как США пойдут на кардинальные изменения".

А в ядерном сценарии с эффектом погружения агент секретной службы кричит мне, что в любой момент Белый дом может поразить ракета. Я должен как можно скорее эвакуироваться. Я требую, чтобы были предупреждены все те, кто может пострадать от ядерного нападения (надежда на это очень слабая). Я соглашаюсь, что американские войска должны быть приведены в высшую степень боевой готовности. А когда я спрашиваю, почему мы все еще не связались с русскими, мне говорят, что они не отвечают на наши звонки.

На виртуальных карточках передо мной высвечивают три варианта действий. Вариант первый: нанесение ограниченного ответного удара по местам развертывания российских межконтинентальных баллистических ракет, по их основным базам подводного флота и авиации. В этом случае потери составят от пяти до 15 миллионов человек. Второй вариант предусматривает нанесение ударов по всем ядерным объектам в России, что чревато гибелью 20-25 миллионов человек. И третий вариант предусматривает дополнительно нанесение ударов по основным промышленным центрам и руководству России. В этом случае число погибших вырастет до 45 миллионов человек. "Нам нужны ваши указания", - говорят мне.

Столкнувшись с таким дьявольским выбором, я принимаю решение не использовать ни один вариант. Я отказываюсь сверять код ядерного пуска. Логика моих поступков такова: я ничего не могу сделать, чтобы помешать ракетам нанести удар по целям. Более того, я не знаю наверняка, настоящая ли это атака, и кто нанес удар. Зная, что у США остается возможность для нанесения второго удара, я делаю вывод, что торопиться с ответным нападением не надо. И мне интересно, как бы развивались события в той версии имитации, где применены правила Серфа.

Вайнер позже объясняет, что нет правильных и неправильных ответов. Некоторые люди, получившие такой опыт, убеждены, что они поступили правильно, нанеся ответный удар. Другие же, кто отдал приказ на пуски ракет, немедленно пожалели о своем решении и теперь мучаются из-за того, что допустили ужасную ошибку.

А что бы сделали вы?