Как мыслит англосакс

Достаточно очевидно, что без военной помощи США и их союзников демилитаризация Украины дала бы первые плоды уже несколько месяцев назад. И сейчас начинался бы процесс оздоровления нашего соседа, к своей большой беде не вытравившего после победы СССР в Великой Отечественной войне корни доморощенного нацизма (бандеровщины).

The Economist пишет: «Любой опытный аналитик разведки мог бы посмеяться, если бы в марте 2022 года ему сказали, что Украина все ещё будет независимым государством восемь месяцев спустя... что флагман российского Черноморского флота будет находиться на дне этого моря и что украинские военно-воздушные силы все еще летали бы».

Однако это «если бы». Англосаксы, поняв, что «приручение» России бенефициями Запада может закончиться, как и в Китае, настойчиво искали возможность стравить с Россией бывшее «мягкое подбрюшье» СССР. Прибалтика тут не в счёт. Эти «независимости» были способны только «подлаивать в хоре». Как следствие, считает The Guardian, после распада Союза Латвия, к примеру, потеряла треть населения. Потеря более 20 процентов населения грозит также Болгарии, Литве, Сербии, Украине. Украина понравилась Вашингтону особенно, так как нацики оказались самым выгодным материалом для борьбы на востоке, дающим возможность давить на врага, не рискуя собой. Укронацистов откормили, привели к власти и «двинули на Москву». Начало этого «движения» и перехватила СВО.

Что же теперь, когда Европа и США мобилизовались, стремясь своим оружием и украинским «пушечным мясом» завершить Drang nach Osten? Известно, чем это заканчивалось в прежние времена, но современный англосакс самовлюблённо уверен в том, что пишет историю заново.

The Economist рассматривает разные варианты, как их видят в Лондоне. Первый вариант: «Россия вырывает победу из пасти поражения. Российская армия стабилизирует линию фронта в течение зимних месяцев, одновременно создавая новые батальоны из недавно мобилизованных новобранцев. Тем временем республиканцы в Америке блокируют новые поставки оружия для Украины, поставки из Европы заканчиваются. Российская оборонная промышленность испытывает недостаток в полупроводниках и специализированном оборудовании, но производит достаточно базовой бронетехники и артиллерии для оснащения новых частей. К весне новые российские подразделения переходят в наступление, оттесняя украинские силы, уставшие от многомесячных наступательных действий. Российские беспилотники продолжают наносить удары по энергетической и водной инфраструктуре Украины. С наступлением лета Украина отступает. Россия захватывает Кривой Рог, ключевой промышленный город к северу от Херсона, а также Славянск и Краматорск в Донецке. Западные страны призывают Украину принять российское предложение о прекращении огня. У Владимира Зеленского, президента Украины, нет иного выбора, кроме как согласиться. В последующие месяцы, возможно, годы, Россия усердно перевооружается для нового покушения на Киев».

Отмечу, что идеология укронацистов здесь полностью выпадает из поля зрения лондонских «опытных аналитиков разведки»: потому, видимо, что она их устраивает – какая ещё денацификация!

Однако это самый плохой для Лондона вариант. «Гораздо более вероятен второй сценарий: тупиковая ситуация. Россия мобилизует сотни тысяч молодых людей, но не может превратить их в эффективных бойцов. Все лучшие инструкторы находятся на передовой... Новобранцы формируются в базовые подразделения легкой пехоты, не имеющие бронетехники и непригодные для перехода в наступление, но способные заполнять траншеи... Неспособный выиграть войну на поле боя, г-н Путин затем пытается продлить ее достаточно долго, чтобы подорвать экономику Украины, подорвать ее моральный дух посредством ударов по гражданской инфраструктуре и истощить ее партнеров... Г-н Путин намерен продержаться до конца 2024 года, когда, как он надеется, Дональд Трамп вернет себе Белый дом и прекратит поддержку Украины. Но это азартная игра с высокими ставками…»

Здесь главным, на мой взгляд, является признание того, что Россия оказалась способна «истощить партнёров» Киева. То есть в схватке с натовским конгломератом государств оказаться сильнее. Правда, The Economist так далеко в своих размышлениях не идёт.

И нужно понимать, что в специальной военной операции не победить, если мы проиграем в «войне умов», развернувшейся на фоне побежавшей из страны части «новой элиты», разжиревшей в смутные времена смутным способом, бегства за кордон части призывников, «шипения оппозиции» из-за рубежа и в лучшем случае безразличия к происходящему, разливающему по большинству телеканалов. Сказано: «всякий город или дом, разделившийся в себе, не устоит»…

Наконец, The Economist переходит к третьему сценарию, отмечая, что он является «наиболее обнадеживающим и, возможно, самым опасным»: «Украина сохраняет инициативу и натиск, нанося тяжелый урон российским силам, покидающим Херсон, а затем впервые вводя свои ракеты HIMARS большой дальности в зону досягаемости Крыма. Российские позиции в Луганске рушатся, Украина отвоевывает Северодонецк, а затем быстро продвигается дальше на восток. По мере того, как потери русских растут, новобранцы отказываются воевать. Западные страны направляют на Украину новые системы противовоздушной обороны... Весной господин Зеленский приказывает своей армии открыть новый фронт в Запорожье. Пять бригад прорываются через российские линии, перерезая путинский сухопутный мост в Крым и окружая Мариуполь к лету. Украина перемещает свои ракетные установки HIMARS на юг, нацеливаясь на порты, базы и склады в оккупированном Россией Крыму. Украина угрожает вторгнуться на полуостров. Господин Путин выдвигает ультиматум: остановитесь или столкнетесь с применением ядерного оружия. Победа уже в пределах видимости. Но так же велики и риски, которые это влечет за собой».

«Ядерный ультиматум Путина» – вот вожделенная цель! Без этого сбить западные державы страхом перед «ядерной зимой» в единый блок невозможно. И только «ультиматум» противопоставит Россию всем, даже сегодняшним её союзникам. Тогда и скажет своё последнее слово Вашингтон, объявив против России «операцию по принуждению к миру»...

При этом ошибиться англосакс может только в одном: в том, что мы своим разномыслием позволим ему стать правым.

Заглавное фото: Reuters/Staff