В канун Рождества 1942 года немецкие войска, окружённые в Сталинграде, готовились получить подарки. Каждой дивизии было выделено по 200 рождественских посылок, которые официально именовались «подарками от фюрера». Окруженцы не предполагали, что советская сторона также приготовила им сюрприз: 24 декабря «тридцатьчетвёрки» 24-го танкового корпуса генерал-майора В.М. Баданова после стремительного рейда ворвались на аэродром Тацинская — одну из двух авиабаз, снабжавших армию Паулюса в «котле». Эта нерядовая операция многократно описана в отечественной литературе как разгром транспортных авиачастей люфтваффе, но что говорят о своих потерях сами немцы, и какие последствия имел выход танкистов Юго-Западного фронта к базам снабжения Сталинградского «котла»?
Итак, 24 декабря 1942 года танкисты генерала В.М. Баданова ворвались на аэродром Тацинская, где базировались в основном трёхмоторные «Юнкерсы» Ju 52 и их младшие братья – «Юнкерсы» Ju 86. Правда, большая часть транспортных машин смогла, частично уже под огнём советских танков, вылететь на тыловые аэродромы. Сегодня из имеющихся в нашем распоряжении документов можно сделать вывод, что затягивание эвакуации авиатехники с аэродрома было, с точки зрения немецкого командования, вполне обоснованным. Противник стремился использовать последний вылет для снабжения Сталинграда, так как машины были уже загружены горючим и боеприпасами. Немцев подвела погода – над «котлом» стоял непробиваемый туман, и посадка была невозможна.
По немецким источникам, удалось спастись 106 Ju 52 и 16 Ju 86. Число потерянных самолётов точно не известно и колеблется, по разным оценкам, от 56 до 72. С почти абсолютной уверенностью можно говорить о потерянных непосредственно в Тацинской в этот день 15 Ju 52 и 16 Ju 86, пяти Ju 88, одном Bf 110, одном планере Go 242, нескольких связных самолётах. Ещё один Ju 52 разбился на перелёте в Таганрог, имея на борту авиаспециалистов 700-й транспортной группы. Ряд самолётов получил повреждения, частично от огня танков, частично при посадке в сложных метеоусловиях.
Говоря о потерях немецкой стороны на аэродромах, мы должны учитывать следующие обстоятельства. Во-первых, сегодня можно утверждать, что учёт потерь люфтваффе на земле был довольно неточен. Во-вторых, как показало изучение отечественным военным историком А.Я. Кузнецовым эпизода с захватом на станции Чир эшелона с ремонтным фондом, наличие в сводках генерал-квартирмейстера люфтваффе данных о ремонтопригодности той или иной машины ничего не говорит о её дальнейшей судьбе.
В чирском эшелоне нашлось 99 самолётов, большая часть из которых не числятся безвозвратно потерянными, но, тем не менее, они попали в руки Красной армии. Хотя сводки генерал-квартирмейстера доступны нам в полном объёме ещё весь 1943 год, ни по одной из позиций корректировок произведено не было. Поэтому отсутствие в сводках сведений о других потерях транспортной авиации в Тацинской не есть абсолютное доказательство их отсутствия. Данные 24-го танкового корпуса об эшелоне самолётов на станции вполне могут относиться к составу с ремонтной техникой, подобному чирскому эшелону.
Не следует забывать и о 200 тоннах топлива для окружённых, уничтоженного советскими танкистами, а также о плохо учитываемом количестве наземной техники и оборудования, без которого полноценное функционирование авиабазы оказалось затруднено.
Отдавая должное героизму и мужеству воинов 24-го танкового корпуса, мы не должны забывать и о танкистах генерал-майора П.П. Павлова, командовавшего 25-м танковым корпусом. Благодаря их рейду советским войскам удалось выйти на подступы к другой важнейшей авиабазе противника – Морозовской, где базировались «Хейнкели» He 111. Во избежание тацинского конфуза немецкое командование заблаговременно отвело авиатранспортные части в тыл, но из-за возникшей паники был взорван ряд складов с грузами, предназначавшимися окруженцам.
Как же сказался захват Тацинской и угроза Морозовской на снабжении 6-й армии? Сначала посмотрим, что происходило накануне 24 декабря.
С 17:00 22 декабря по 17:00 23 декабря в «котёл» прибыли 52 Ju 52, восемь Ju 86 и 11 He 111. Они доставили окружённым 145 тонн различных грузов. А вот с утра 24 декабря начались проблемы. Сначала полёты были невозможны из-за плохой видимости, но с 09:00 25 декабря наступила ясная погода, а самолётов всё не было. В 18:15 того же дня в штаб группы армий «Дон» из Сталинграда ушла радиограмма, где были следующие строки: «Уже 48 часов как не прибыл ни один самолёт с грузами. Продовольствие и горючее подходят к концу. Если быстро не улучшить снабжение, то силы солдат на холоде скоро будут исчерпаны». Через два часа вслед отправилась новая радиограмма: «Обещанное сокращение подвоза по воздуху непереносимо. Уменьшение поставок продовольствия быстро приведёт к истощению сил бойцов. Необходимы также дополнительные объёмы боеприпасов и горючего. Прошу принять меры к усилению подвоза авиацией».
Утром 26 декабря командование 6-й армии решило усилить впечатление от ожидания скорого апокалипсиса. В 08:45 в адрес штаба группы армий «Дон» ушла новая телеграмма. Вот её текст:
«С 14:00 23 декабря до раннего утра 25 декабря стоял туман, снабжения не было. 25 декабря здесь отличная лётная погода, но за весь день ни прибыло ни одного самолёта. He 111 не летают, так как заняты боевыми действиями. Ночью 25/26 декабря до 07:00 прибыло только 34 машины, которые доставили 30 тонн грузов. Если не принять мер к улучшению снабжения, то сила сопротивления армии скоро иссякнет. Для продолжения сопротивления длительное время необходимо, кроме продовольствия, боеприпасов и горючего подавать ежесуточно 250 человек обученного пополнения».
Чтобы использовать любые рычаги давления на лиц, принимающих решения, генерал-полковник Паулюс и его штаб задействовали все возможные каналы. 26 декабря в 11:00 через штаб 9-й зенитно-артиллерийской дивизии радиограмма ушла в адрес командования 4-го воздушного флота. В очередном призыве о помощи говорилось: «Если подвоз по воздуху не будет увеличен, возможно серьёзное обострение ситуации. Прошу вашей дружеской помощи!»
Основания для волнений у Паулюса были достаточно веские: до 17:00 26 декабря в «котёл» прибыло только 38 Ju 52 и три He 111, доставивших 70 тонн груза. Ситуация, правда, потихоньку улучшалась: 27 декабря прибыли уже 30 Ju 52, 36 He 111 и один Ju 86. Но, тем не менее, потребности 6-й армии в полной мере не покрывались. В 11:00 28 декабря из «котла» поступила новая жалоба: «С 24 декабря почти не подвозилось горючее. Сегодня с 04:00 до 11:00 не приземлился ни один самолёт. Из-за отсутствия горючего скоро встанут танки. Нужна срочная помощь!»
Реакция на эту просьбу, надо полагать, привела командование 6-й армии в бешенство. До 17 часов 28 декабря на аэродромы «котла» сели 43 Ju 52 и 13 He 111, которые доставили 108 тонн грузов, в том числе 10 тонн конфет, и ни капли горючего! И хотя 29 декабря прибыло уже 85 самолётов (131 тонна грузов), штаб 6-й армии жаловался на отсутствие горючего, хлеба и жиров. Впрочем, было ясно, что кризис худо-бедно, но преодолён: число прибывающих самолётов и грузов постепенно росло. Так, 31 декабря прибыло 69 «Юнкерсов» и 77 «Хейнкелей», доставивших 205 тонн грузов.
Какие выводы мы можем сделать из вышесказанного? Во-первых, в «котёл» двое суток не летали не только Ju 52, база которых была занята танкистами 24-го танкового корпуса, но и «Хейнкели», вынужденные перебазироваться из Морозовской. Отметим, что наступление на Среднем Дону стало сказываться на снабжении «котла» почти сразу — He 111 вынуждены были переключиться на отражение наземных атак, а не возить грузы армии Паулюса. Во-вторых, эпизод «конфеты вместо горючего» свидетельствует не столько о разгильдяйстве наземных служб, сколько о критической ситуации с наличием горючего на новых аэродромах.
Кроме прямого воздействия, рейд танковых корпусов оказал не менее существенное косвенное влияние на ситуацию со снабжением 6-й армии. Перебазирование транспортных частей на «Юнкерсах» в Сальск и на «Хейнкелях» в Новочеркасск увеличило плечо полётов, что снизило оборачиваемость самолётов. В итоге немцы вынуждены были снять со снабжения Ju 52, имевшие повышенный расход горючего.
Тацинская и Морозовская после «рождественского сюрприза» от русских больше в качестве базы снабжения не использовались. Какое-то количество уже складированных в районе авиабаз грузов было эвакуировано, но многое было потеряно при дальнейшем отходе. В частности, из Морозовской вывезли 221 вагон различных грузов, но уничтожили 3000 тонн боеприпасов, 540 тонн муки, 290 тонн мясных консервов.
Даже кратковременное прекращение работы воздушного моста серьёзно сказывалось на боеспособности немецкой группировки, окружённой в Сталинграде. Понятно, что апокалиптические шифровки, которые слал Паулюс в штаб группы армий «Дон», были, мягко говоря, эмоционально перегружены. Тем не менее, немецкое командование предприняло ряд мер, которые позволили не допустить теоретически возможной катастрофы. Прежде всего, была усилена группировка транспортной авиации, в том числе и за счёт большегрузных самолётов. Планировалось привлечь к полётам грузовые планеры. Были проведены и организационные изменения. Однако дальнейшее ухудшение обстановки на фронте свело эти планы на нет.
Источники и литература:
- Национальный архив США NARA, Т 312, R 1451
- Национальный архив США NARA, Т 314, R 1508
- Заблотский А.Н., Ларинцев Р.И. «Воздушные мосты» Третьего Рейха — М., 2013
Роман Ларинцев /Александр Заблотский
Подпишись: