Сергей вырос в Намангане, в городе на востоке Узбекистана, где исламские традиции сохранились, несмотря на десятилетия советской власти.
В 1980-х Сергею, как молодому коммунисту, приказали пойти на ближайший базар, чтобы слой снимать паранджу – с узбекских женщин, которые отваживались их носить.
Власти демонизировали и высмеивали тяжёлые, чёрные и бесформенные паранджи с сеткой из конского волоса, из-за которых женщины выглядели безглазыми, как призраки «средневекового мракобесия».
Государственная кампания против подобной исламской одежды шла рука об руку с усилиями дать женщинам доступ к высшему образованию и экономической независимости – и прославлялось как «освобождение женщины Востока».
«Было много воплей и протестов». Говорит Сергей – худощавый, усатый владелец книжного магазина, — в своей квартире в Ташкенте. — «Никогда не думал, что это вернётся».
Но примерно 40 лет спустя, это является самым живым видимым примером бешеной скорости исламизации Узбекистана, самой населённой страны Центральной Азии с населением 36 млн. человек.
В сочетании с реальной или предполагаемой угрозой возрождения Талибана в соседнем Афганистане, исламизация встревожила многих и посеяла панику среди этнических русских и русскоязычных в Узбекистане.
Некоторые из них – включая Сергея, который владеет небольшим книжным магазином и десятилетиями отказывался переезжать в Россию или куда-то ещё – хочет сейчас из-за этого уехать.
Возрождение или радикализация?
Хотя в столице, Ташкенте, паранджу увидишь редко, многие женщины – включая девочек-подростков – носят хиджабы и одеваются консервативно. Их число выросло многократно с тех пор, как правительство президента Шавката Мирзиёева в июле сняло запрет на ношение платков в общественных местах.
А многие мужчины отращивают густые бороды, что считалось невозможным и даже опасным в 1991-2016 гг. , в правление первого президента Узбекистана Ислама Каримова, бывшего аппаратчика коммунистической партии, который первоначально сопротивлялся роспуску Советского Союза.
Его правительство даже приказывало полиции задерживать и насильно сбривать бороды у мужчин и допрашивать их на предмет предполагаемого «исламского радикализма». По словам правозащитных групп и западных наблюдателей, тысячи мусульман, которые молились не в одобренных правительством мечетях, были арестованы.
После прихода к власти в 2016 г. Мирзиёев сначала амнистировал многих сидевших в тюрьме мусульман и светских диссидентов и постепенно расширял религиозные свободы – от этой политики в последнее время отказались, и подозреваемых исламистов стали сажать в тюрьму, как было изложено в отчёте Комиссии США по международной религиозной свободе.
Эти действия, без сомнения, предпринимаются из-за стремительной исламизации, происходящей в стране. «Можно наблюдать рост радикальной молодёжи, и правительство косвенно поощряет это своей политикой», — говорит Нигара Хидоютова, которая была изгнана из Узбекистана после того, как стала соучредителем оппозиционной партии «Свободные дехкане» в 2005 г.
«В сочетании с растущей коррупцией, слабым гражданским обществом, неграмотностью молодёжи, повсеместным беззаконием и несправедливостью, всё это создаёт взрывоопасную смесь, которой не достаёт только искры», — говорит она.
Вдохновлённые Талибаном
Ещё одно недавнее событие – захват Афганистана талибами в августе – заставило этнических русских в Узбекистане воспринимать исламизацию как ещё более опасную угрозу — русскоязычная община здесь насчитывает около 720 тыс. человек (в 1989 г., во времена Узбекской ССР, их было примерно 1.65 млн).
Некоторые религиозные узбеки приветствовали победу талибов, заявляя в телеграмм-каналах и соцсетях, что их вдохновляет изгнание американцев из раздираемой войной страны и что они поддерживают афганское общество, строящееся на основе законов шариата.
Тимир Карпов, правозащитник и основатель художественной галереи 139 Documentary Center, заявил, что «идеи Талибана» получили реальную поддержку в Узбекистане: «Вот почему так много этнических русских и русскоязычных граждан напряглись и упаковали чемоданы», — сказал он.
Талибы прислали делегации в страны Центральной Азии и в Москву, чтобы заверить их, что их движение этнических пуштунов больше не поддерживает международных джихадистов, подобных Усаме бен Ладену, и будет относиться к этническим меньшинствам Афганистана – таджикам и узбекам – справедливо.
Но многие узбеки помнят панику, вспыхнувшую в 1999 г., когда отряд поддерживаемых талибами узбекских исламистов на короткое время захватил деревню на юге Киргизии и потребовал пропустить их в узбекскую часть Ферганской долины.
Несмотря на то, что Бишкек и Ташкент заявили, что повстанцы в конечном итоге были «ликвидированы», этот рейд спровоцировал исход из страны части этнических русских, русскоязычных и даже этнических узбеков, придерживающихся прогрессивных взглядов.
Советский Узбекистан переварил несколько массовых миграций, приняв в том числе сотни тысяч этнических русских, украинцев и евреев, которые были эвакуированы в его более теплые, не затронутые войной края во время немецкого вторжения в СССР во время Второй мировой войны.
Многие предпочли остаться – и стали свидетелями прибытия целых депортированных этнических групп – крымских татар, понтийских греков, поволжских немцев, корейцев с Дальнего Востока. После землетрясения 1966 г. , сравнявшего с землёй целые кварталы Ташкента, ещё десятки тысяч людей со всего Советского Союза приехали, чтобы помочь восстанавливать город.
«Советизация» означала «русификацию» для местных и приезжих. Многие узбеки-горожане посылали детей в русскоязычные школы, а почти каждый мужчина-узбек проходил два года обязательной срочной службы в армии, во время которой он обязательно говорил по-русски.
Ещё один важный фактор, который лишал узбеков их громадного культурного наследия, это то, что Москва заменила их письменность, созданную на основе арабской, сначала в 1920-х на письменность на основе латыни, а затем, в 1930-х – на основе кириллицы.
Преподавание арабского языка в Узбекистане было ограничено одним университетом, а единственная в СССР духовная школа действовала в Бухаре — и её показывали иностранным мусульманских делегациям как доказательство «свободы вероисповедания».
Зарождение джихадизма
Но в таких местах, как густонаселенная Ферганская долина, ислам оставался укоренившимся во многих сферах жизни. Один из главных городов долины, Наманган, сыграл решающую роль в зарождении узбекского джихадизма.
Советско-афганская война 1981-91 гг. дала возможность тысячам призывников из Средней Азии увидеть глубоко религиозное мусульманское общество.
Два ветерана войны, уроженцы Намангана Тохир Юлдаш и Джума Намангани, провозгласили действие законов шариата в Намангане в 1991 г. и публично унизили президента Каримова, когда он прибыл на переговоры и допустил ошибки в исламском молитвенном ритуале.
Позже они бежали в Афганистан и создали боевое Исламское движение Узбекистана (ИДУ), которое организовало вторжение в Киргизию в 1999 г., а затем воевало против войск американской коалиции в Афганистане.
Спустя годы после смерти основателей ИДУ многие из его членов присягнули на верность группировке ИГ и преобразовали свою группу в «Исламское государство-Хорасан», которая в настоящее время воюет против Талибана.
Русские в Узбекистане не всегда знакомы с тонкостями войны в Афганистане, но видят, как это влияет на религиозных узбеков. «Талибан, возможно, не придет сюда сегодня, но он влияет на умы местных жителей», — говорит зять Сергея, Федор. Он тоже собирает вещи, чтобы уехать в Россию, ссылаясь на исламизацию как на главную причину. Он готов продать свое небольшое издательство и квартиру в элитном доме.
Федор беспокоится за будущее 5-летней дочери Полины, единственной русской в группе детсада. «Ей не с кем играть», — говорит он, пока дочь смотрит русский мультфильм на экране его телефона.
Источник
Подпишись: