Украине нечем воевать против России, у нас устаревшая техника, а вся боеспособная армия фактически сосредоточена в одном месте, и легко может оказаться в окружении. Чтобы дать отпор врагу, высшему военно-политическому руководству страны необходимо понять, что угроза наступательных действий существует не только из Донецкой или Луганской областей, а также с других направлений, в том числе из Беларуси и временно оккупированного Крыма. Чтобы противник не охватил нас в кольцо, должна быть разработана оборонительная стратегия, с задачей создания глубоко эшелонированной, динамичной обороны при атаке со стороны РФ по всей территории Украины. Об этом в программе «Вересень» с Мыколою Вереснем на Апостроф TV рассказал лидер партии «Сила и честь», бывший глава СБУ, генерал-полковник Игорь Смешко.
«Апостроф»: Украинская армия в 2021 году совсем другая, чем была в 2014 году. У нас уже есть обученные бойцы, мы получили немало современного вооружения, и все же, способны ли сегодня наши ВСУ оказать серьезное сопротивление российской армии?
Игорь Смешко: В 2018 году британский полковник Глен Грант, который с 2010 года работал советником в украинском министерстве обороны, опубликовал в одном из СМИ открытое письмо, в котором пояснил, в чем заключается огромная проблема Украины. Он написал, что сегодня у нас идет фактически необъявленная война, но вся боеспособная армия сконцентрирована в «мешке» и при ударах России с флангов может оказаться в окружении.
Если посмотреть на карту, то силы противника нас опоясывают, как подкова, особенно в связи с изменением ситуации в Белоруссии, где фактически развернуты российские военные базы, задача которых нейтрализовать войска НАТО из Прибалтики в час «Ч». Кроме того, сам Лукашенко сказал, что вооруженные силы Белоруссии и России являются единым целым, и они готовы к любым наступательным действиям. С другой стороны, Крым — это фактически непотопляемый авианосец, который также нас подсекает с другого фланга. То есть статическое положение лучших подготовленных частей украинских ВС на территории Донецкой и Луганской областей создает потенциальную угрозу с точки зрения стратегии.
Кто сказал, что возможная война будет только в Донецке и Луганске? Если в России примут решение о разрешении украинского вопроса военным путем, то стратегическая операция будет включать и применение военно-космических сил. Разве после 1991 года мы получили хотя бы один самолет современного западного образца, или хотя бы одно средство поражения «воздух-воздух», или средство противовоздушной обороны? Нет. Все, что у нас есть, это техника производства бывшего Советского Союза. Разве для России являются тайной тактические характеристики этого вооружения?
На последних учениях РФ, где были задействованы военно-космические силы, мы увидели в их арсенале самолеты, те же Ту-160, Ту-90, которые могут поражать цель на расстоянии в 3500 км. Им даже не нужно заходить в воздушное пространство Украины. Кроме того, во время этих учений, они отрабатывали посадки на магистральные дороги. В Белоруссии и Крыму давно отработаны военно-десантные операции.
— Как мы должны отвечать?
— Здесь вопрос в том, есть ли у нас на сегодня видение того, какая конфигурация сухопутных сил, ВВС, ВМС, ССО должна у нас присутствовать для стратегической оборонительной операции, если мы будем атакованы не только из Луганска и Донецка, но и по другим направлениям? Есть ли у нас созданные оперативные и стратегические резервы, есть ли у нас, например, аэромобильная бригада в районе Днепра, или две мобильные бригады второго эшелона возле Киева, которые смогут гибко реагировать на атаки с разных направлений? Проходили ли у нас учения по мобильной обороне всей территории Украины? Я уже молчу о том, чтобы наши военно-воздушные силы могли получить превосходство в воздухе. Меньшее, что для этого нужно, это чтобы оружие под крылом нашего самолета могло достать как можно больше целей, чем наш противник.
У нашего противника уже давно есть ракеты РВВ-АЕ с активной головкой самонаведения и дальностью поражения около 70 км, которая теоретически может одновременно обстрелять шесть целей, причем по принципу «выпустил-забыл». У нас же базовая ракета Р-27 производства КБ «Луч», с дальностью до 40 км. И это при том, что это один канал наведения, а полуактивная головка самонаведения и локатор должны подсвечивать цель до времени ее поражения.
Это данные, которые можно найти в открытых источниках. И у меня нет информации, с чем мы собираемся идти воевать. Я уже не говорю о космических силах. В РФ уже давно создан пункт вроде американского, где в масштабах реального времени приказы могут дойти до уровня роты с места расположения штаба, и все увязано в одной системе.
С 2005 года я не знаю ни одного министра обороны, который бы поставил вопрос перед высшим военным руководством страны, какая наша оборонная стратегия с пониманием того, что мы не является членом какого-либо военно-политического союза. И как мы можем создать глубокоэшелонированную, динамичную защиту при атаке нас по всей территории Украины.
И что меня настораживает, то, что секретарь СНБО делает заявление о том, что впервые за 30 лет мы приняли план обороны. Это профанация.
— В чем профанация?
— Простите, а закон Украины об обороне с 1991 года, он что, никакого отношения к обороне не имеет? А ничего, что согласно этому закону, каждый год в генеральном штабе должны были принимать план стратегического применения ВСУ.
Что же собой представляет этот первый за всю историю независимой Украины план обороны? Вообще, по определению, такой план не может приниматься на заседании СНБО, так как в его состав входят много гражданских министров, далеких от военного дела.
— Для создания такой обороны — по всему периметру границы — нужны очень большие средства, которых у нас нет. Мы не верили в войну с Россией до 2014 года, а РФ готовилась и вкладывала средства, которых у них значительно больше. У нас просто нет шансов в открытом противостоянии, разве что партизанская война.
— Я с вами не согласен. У нас есть все шансы, и с 2014 года я говорил о том, что, осуществив агрессию против нас, Россия фактически открыла «ящик Пандоры». 140 миллионов не могут завоевать 40 миллионов. Зайти могут, оккупировать территорию могут, а как они выйдут из этой ситуации?
Выиграть войну у нас невозможно, и в Кремле это тоже понимают. Но нам от этого не лучше, если вдруг царь примет решение, а мы своей слабостью спровоцируем, и перейдет в активную фазу войны. Мы должны к этому готовиться, мы своей силой должны исключить этот вариант.
Вспомним Тузлу в 2003 году, тогда у России тоже была мощная армия, и что? Сразу нами были подняты около 35 самолетов в воздух, начались учения. Сразу по линии спецслужб мы связались с Кремлем и предупредили, что мы немедленно применяем Будапештский меморандум, созываем консультации со странами-гарантами. Все дело в профессионализме.
Кроме того, мы унаследовали более чем миллионную армию, а техники тогда еще хватало для того, чтобы вооружить еще несколько миллионов. До 2005 года наша армия была абсолютно боеспособной и была готова дать отпор. До 2006 года у нас был профицит вооружения и техники в соответствии с планами применения. А уже при Ющенко началась распродажа военной техники.
Военные еще тогда сигнализировали о существовании грани, за которую нельзя переступать. Но решение принимают политики. И сейчас политики должны принять решение о том, что нам надо создавать реальный план стратегического применения ВС, а самое главное, какая конфигурация этих сил, какие компоненты, какое оружие нам нужно иметь для этих операций. Как мы должны перестроить военно-промышленный комплекс, чтобы максимально обезопасить себя собственным производством, и что нам нужно закупить у союзников. Где взять для этого финансирование. Но не в минобороны, не в СНБО, не в высшем политическом руководстве нет специалистов по стратегическому военному планированию.
Света Гудкова
Подпишись: