Цены на газ в Европе вновь подбираются к отметке в тысячу долларов за тысячу кубометров. Отопительный сезон еще не наступил, поэтому оттенок у мини-кризиса скорее экономический, чем энергетический. К примеру, уже закрываются заводы по производству удобрений, при текущих ценах на газ продолжать работу им просто невыгодно. Но и зима близко.
Нужно сказать, что энергетические кризисы различной степени в мире случаются регулярно. На слуху из последних — рекордные и неожиданные морозы в Техасе в феврале текущего года и дефицит газа прошедшей зимой в Азии — также на фоне холодного фронта. После каждого такого кризиса следуют разборы полетов. Причин много, традиционно достается и возобновляемой энергетике — и действительно, в обоих сюжетах есть влияние этого фактора: выработка возобновляемой энергии в упомянутые периоды сильно падала или оказывалась ниже ожидаемого. Однако фактор ВИЭ не являлся основной причиной сложностей ни в Техасе, ни в Азии, ни сейчас в Европе.
В каждом кризисе — свои особенности, подробное обсуждение которых выходит за рамки небольшого комментария. Например, одна из проблем нехватки газа и ценовых всплесков в АТР зимой — фундаментальный дефицит газовых хранилищ в странах Азии и слишком быстрый переход Китая на газовое отопление. Но в конечном счете все можно свести к одному, в общем-то, очевидному рецепту решения проблемы: чтобы минимизировать риски кризисных явлений, нужно увеличивать резервирование действующих систем тепло- и электроснабжения.
Причем, повторимся, в общем случае это совсем не обязательно обозначает резервирование возобновляемой генерации традиционной. К примеру, во время дефицита СПГ прошлой зимой в Азии, Япония могла бы перейти на использование электростанций, работающих на мазуте. Но ранее в рамках либерализации рынка большая их часть оказалась закрыта, так как поддерживать работу в обычной ситуации незагруженных мощностей оказывалось невыгодным. В результате в полной мере этой опцией воспользоваться не удалось. Добавим также, что для таких жидких топлив очень легко сделать и запасы, которые могут храниться практически вечно.
Таким образом, решение проблемы вроде бы простое и очевидное. Вопрос лишь в том, что все имеет свою цену. И уже политики и общество должны решать, насколько инвестиции в простаивающие подавляющую часть времени мощности и запасы оправданны, чтобы предотвращать редкие кризисные явления.
В любом случае для резервирования нужны, во-первых, сами генерирующие мощности. Во-вторых — запасы энергоносителя. В свою очередь, эти запасы можно хранить либо физически, либо как возможность получать по запросу дополнительный объем импорта.
Другими словами, "виртуальный запас" в виде возможности всегда "заказать" по трубам дополнительный объем газа ровно также имеет свою цену. Как минимум эта цена складывается из инвестиций и расходов на поддержание работы месторождений и газопроводов.
Причем "Газпром" и все остальные продавцы газа и СПГ уже изначально при подписании долгосрочного договора по факту берут на себя обязательства поддерживать резерв: по большинству контрактов уровень "бери или плати" составляет около 80 процентов, то есть покупатель без последствий может не выбирать весь газ, который приготовил для него поставщик.
При этом, напротив, сам "Газпром" выплачивает штраф, когда по тем или иным причинам не может выполнить свои обязательства в размере полного объема контракта.
Такие примеры были. Например, еще осенью 2014 года, когда "Газпром" боролся с запуском новых украинских газовых "реверсов" (кстати, борьба эта оказалась неудачной, а потому менее чем через полгода была прекращена), он уменьшал поставки европейским потребителям с транзитом по украинскому направлению ниже их запросов в рамках контракта, за что в результате заплатил многомиллионные штрафы.
Сейчас же компания полностью выполняет контрактные обязательства. А из вышесказанного становится ясно, что недавние обвинения "Газпрома" в манипуляциях газовыми ценами выглядят неожиданно.
На самом деле, просто некоторые потребители хотят получать даром то, что стоит денег.
Нужно признать, что в этом отчасти виновата и сама российская монополия. Многие годы компания подчеркивала наличие избыточных добычных мощностей в качестве бонуса для развития газового сотрудничества между Россией и Евросоюзом.
Но эти избыточные мощности образовались много лет назад из-за переинвестирования на фоне излишне оптимистичной оценки будущего спроса и постепенно с годами, вероятно, оказались потрачены.
Ту же логику — желание сохранить максимум возможностей с минимумом оплаты — можно применить и к газопроводам. Можно понять Европу, которая хочет максимально сохранять украинский транзит. И дело здесь не только в поддержке Украины. Это позволит без дополнительных расходов удерживать на плаву украинскую ГТС. А уж "свои" трубы, пусть и недозаполненные "Газпромом", в любом случае Киев будет поддерживать в рабочем состоянии за свой счет.
Какова основная причина того, что текущий экспорт "Газпрома" осуществляется исключительно в рамках контрактов, без дополнительного предложения на фоне рекордных цен, доподлинно сказать сложно. По некоторым компетентным оценкам, сейчас просто нет лишнего газа, а у "Газпрома" в приоритете подготовка к российской зиме и заполнение наших газовых хранилищ. Одновременно нынешняя тактика обсуждается и в связке с интригой о будущем "Северного потока — 2".
Но вне зависимости от основной причины настал момент артикулировать: Россия не готова неопределенно долго гарантировать значительные избыточные объемы экспорта сверх контрактных договоренностей. Это может быть добрая воля или собственная готовность рискнуть, инвестируя в дополнительную добычу, но никак не обязанность. Вопрос здесь не в политике, а в банальном риске замораживания инвестиций в добычу и сети, которые при определенных сценариях могут не окупиться.
Момент настал, в первую очередь, потому, что по мере новых вводов возобновляемых источников в будущем будет воспроизводиться похожая ситуация, но вызванная уже не столько дисбалансом на глобальном газовом рынке, как в этот раз, сколько переменчивостью возобновляемой генерации. Что приведет к новым обвинениям в манипуляции.
На этом фоне любопытен сюжет с производством сжиженного газа в США. Там газ для сжижения приобретается по биржевым ценам из единой газотранспортной системы и поступает на заводы СПГ. А вследствие особенностей контрактов доходы владельцев заводов в конечном счете зависят от объемов произведенного СПГ. И, соответственно, окупаемость этих заводов определяется уровнем загрузки. Тем не менее Союз промышленных потребителей энергии обратился в американское Минэнерго с просьбой ограничить уровень загрузки американских заводов СПГ, с тем чтобы не допустить дальнейшего роста внутренних цен. Маловероятно, что эта просьба будет удовлетворена, — тем не менее приоритет собственных интересов обсуждается даже на североамериканском полностью либерализованном газовом рынке.
Подытожим. В Европе уже несколько лет назад поднимался вопрос, кто заплатит за простаивающие резервные генерирующие мощности. Теперь же, по-хорошему, этот вопрос стоит поднимать и в контексте резервных поставок сырья, ведь "рынок покупателя" иногда сменяется "рынком продавца".
В результате полная стоимость энергосистемы с высокой долей возобновляемых источников оказывается выше формальных — часто уже вполне конкурентоспособных — цифр себестоимости ВИЭ. В долгосрочной перспективе решением проблемы резерва ископаемых энергоносителей должен стать водород — как практически универсальный накопитель энергии. Это недешевое решение, хотя в будущем оно позволит оказаться от резервной газовой инфраструктуры. Но до этого еще долгий путь в десятки лет.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: