Не секрет, в начале войны командный состав РККА показал себя не лучшим образом, очень мягко говоря. Точно так же как и в Финскую, наши генералы ошибались с расчётом сил своих и вражеских, с направлениями ударов, бездумно выполняли приказы, или наоборот их саботировали. Не все и не всегда, конечно, но факт есть факт – те, кто возглавлял РККА в 1941 году, к 1945 были в лучшем случае на вторых ролях. Для войны явление нормальное – она проводит самый жуткий, но при этом самый эффективный отбор кадров. Этот отбор не прошли Ворошилов, Буденный, Тимошенко, Павлов, Кирпонос и многие прочие. Кто-то погиб, кто-то попадал под суд и расстрел, а кого-то, после страшных военных катастроф, задвигали подальше, на третьестепенные участки.
Не прошёл этот отбор и Лев Захарович Мехлис, но в отличие от Павлова, ставшего невинной жертвой режима, от Хрущева, ставшего Главой СССР, от Тимошенко, доживавшего в сытости и покое, Мехлис предстаёт пред нами неким исчадием ада, расстреливавшим бедных красноармейцев пачками, тиранившим несомненно умных и талантливых генералов, так сказать, наших Гинденбургов, и вообще, как выразилась одна газета – тень Сталина и его карательная секира.
На самом то деле всё не совсем так, точнее совсем не так. Мехлис был человеком своей эпохи, и эпоха его началась в 1889 году в Одессе, в семье переплетчика книг. То было бурное время, а для евреев – бурное вдвойне. Во всю действовала черта оседлости, запреты на образование и профессии, консервируя узкий мирок общин, откуда молодёжь рвалась на свободу к новой жизни. Не стал исключением и наш герой, получивший довольно неплохое образование – незаконченное коммерческое училище и работа конторщиком и учителем. Само собой, как и у многих юношей той поры, политика, вступление в социалистическую партию «Поалей Цион», участие в еврейской самообороне и арест за хранение оружия. В 1911 году – армия, где Лев Мехлис попал в артиллерию, воевал в Первую Мировую. Некоторые биографы пишут об офицерском звании, некоторые нет, сам Мехлис о себе сказал, не вдаваясь в детали:
«В 1911 году меня забрали на службу и определили в артиллеристы. Всю империалистическую войну я провел на фронте. С 1915 года я участвовал в работе подпольных социалистических кружков. В партию я вступил в 1918 году, но на самом деле коммунистом стал тремя годами раньше под влиянием старших товарищей, которые раскрыли мне глаза.»
Как бы там ни было – трусом и дураком человека назвать трудно, и революция, и война, а потом война Гражданская, где комиссар 46 стрелковой дивизии был ранен:
«Мехлис – человек храбрый, способный во время боя внести воодушевление, стремится в опасные места фронта. Но как политком не имеет политического такта и не знает своих прав и обязанностей.»
С тактом у Льва Захаровича было плохо всю жизнь, а вот с отвагой, как в бою под Гениченском, где он повёл бойцов в атаку, всё хорошо. Сам Мехлис был просто фанатом дисциплины, о чём и писал лично:
«Чем более дисциплина расшатана, тем к большим деспотичным мерам приходится прибегать для ее насаждения, которые не всегда дают положительные результаты.»
И фанатом же личного примера для бойцов:
«Армейский комиссар 1-го ранга посадил работников редакции на грузовичок – бывшее ленинградское такси, дал для охраны несколько бойцов: «Прорывайтесь». И прорвались по еще непрочному льду озера. А сам Мехлис вместе с командиром дивизии возглавил ее выход из окружения… Увидев, что наши не могут сбить финский заслон у дороги, Мехлис расставил бойцов в цепь, сам сел в танк и, двигаясь вперед, открыл огонь из пушки и пулемета. Следом пошли бойцы. Противника с его позиции сбили.»
Не очень похоже на тирана и приспособленца, не правда ли? В Великую Отечественную Мехлис своих привычек не изменил:
«В одной из рот его и застал приказ об атаке. Он, не раздумывая, стал во главе роты и повел ее за собой. Никто из окружающих не сумел отговорить Мехлиса от этого шага. Спорить же с Львом Захаровичем было очень трудно…»
И не изменил и до самой смерти, когда уже на смертном одре думал о деле:
«Я прекрасно сознаю, что одной ногой уже стою в могиле и что недалек тот день, когда и другая нога тоже будет там. Смерти я не боюсь. Как материалист я сознаю ее неизбежность, а что толку бояться неизбежного? Боюсь я другого, что умру, не закончив своего труда, последнего важного дела моей жизни.»
При этом карьера его была не столь простой и стремительной, как принято думать. В 1920 году он после ранения знакомится со Сталиным и становится его помощником. Сам Иосиф Виссарионович тогда был не сильно и большой величиной, а уж один из помощников... С 1926 по 1930 год Мехлис учился, учился серьёзно и качественно, став в итоге красным профессором. И только в 1930 началась его карьера – он становится редактором газеты «Правда», главной газеты страны. В ней он проработает до 1937 года.
Репрессии
О том, как Мехлис массово истреблял неугодных Сталину, написано много, меньше говорят о том, что Лев Захарович едва не репрессировал Иосифа Виссарионовича. После самоубийства его жены Надежды Аллилуевой, именно Мехлис проводил расследование, несколько раз допрашивая подозреваемого в убийстве – Сталина. По воспоминаниям, проводил всерьёз, без дураков, вспомним Хрущева:
«Это был воистину честнейший человек, но кое в чём сумасшедший, что выражалось в его мании везде видеть врагов и вредителей.»
А так участвовал, конечно, даже имена жертв сохранились. Вот в Саратове приказал арестовать троих виновных в загрязнении реки Волга нефтепродуктами с местного НПЗ, где запустили неотлаженный техпроцесс, вызвав экологическую катастрофу; в Ленинграде на Ленэнерго под суд пошло руководство, которое игнорировало регулярную гибель работников из-за нарушения охраны труда; в Белоруссии начальника расстреляли всего лишь из-за загрязнения зерна, предназначенного для переработки в муку, само собой, в оптовых масштабах. Или комбриг Виноградов – завёл дивизию в окружение и сбежал в тыл, расстрелян перед строем тех, кто остался от дивизии. Была и политика – Мехлис массово изгонял из армии политработников, после того как стал главой Политуправления РККА. Насколько разгон откровенно зажравшихся профессиональных болтунов влиял на армию – судите сами. В остальном – не та у него была высота, дабы влиять на процессы и принимать решения по лицам.
Скорее Лев Захарович – личный ревизор Сталина, которого всю жизнь бросали туда, где нужен хозяйский глаз. Сначала СМИ, потом армия, потом Финская война, в 1940 – госконтроль, накануне войны – снова Политуправление РККА, 1942 – Крымский фронт и разжалование в корпусные комиссары, потом ЧВС фронтов, а после войны – министр Госконтроля до 1949 года, когда его настигли инсульт и инфаркт одновременно. Умер Лев Захарович 11 февраля 1953 года, менее чем за месяц до смерти своего начальника, которого он уважал просто беспредельно:
«Все знают товарища Сталина как ближайшего соратника и гениального продолжателя дела Ленина. Но мало кто способен осознать в полной мере размер сталинского вклада в строительство Советского государства и мирового социализма.»
За что его не любили
А где любят ревизора, особенно честного и неподкупного? Особенно такого, кто режет правду-матку, не стесняясь условностей? Которого слушают, и который скор на расправу? Именно он написал разгромный доклад по Западному фронту, он и охарактеризовал нелестно фронт Крымский. Да и кто будет любить за подобное:
«В результате преступной трусости подполковников Светличного и Глушкова в ночь на 20 июля сего года части 134-й сд, находившиеся в окружений, потеряли: около 2000 человек личного состава (разбежавшиеся из 1-го и 2-го отрядов), часть из них попала в плен к врагу; два дивизиона артиллерии, две батареи полковой артиллерии, много артиллерийских снарядов, более 10 пулеметов, около 100 лошадей и вооружение — оставлено немцам.»
При этом сказать, что Мехлис был неким идеалом, конечно, тоже не выходит – всегда подмечая и замечая недостатки, он не всегда умел их исправить, и катастрофа в Крыму тому пример. Туда Льва Захаровича послали как раз представителем Ставки, и он, много и справедливо критикуя, не исправил, а ухудшил общее положение, так и не изготовив войска к обороне. За что и жёстко поплатился, при том что главная вина была всё же на генерале Козлове, который как командир был обязан принять меры, а о разногласиях с представителем Ставки доложить в Москву.
Хорошо о нашем герое выразился человек, который заменил его на посту Главы Политуправления:
«Мехлис – строгий, требовательный, порой даже резкий партийный руководитель. О нем много разного говорят. Не всем требовательность приходится по вкусу.»
Добавлю от себя – не только по вкусу, но и не все способны, с такими руководителями всегда тяжело, они требуют от «а» до «я», у них нет понимания, что что-то может пойти не по плану, но они же и не снимут с себя ответственность и не подставят подчинённого.
Требователен был Мехлис и к себе, жена его всю войну провела врачом военно-полевого госпиталя, сын – провоевал. А Крымский провал, который он считал своим, оправдывал работой на износ, работой, которая и довела его до инвалидности и смерти. А потом к власти пришли те, кого он контролировал... И появилась легенда о самодуре и психопате, убивавшем тысячи людей, срывавшем операции фронтов, беспринципном приспособленце, трусе и интригане, шестерке Сталина. Мёртвого Льва пинать так приятно... А ещё приятнее добавить уже в наши дни нотку антисемитизма, утверждая, что Мехлиса убил/отстранил Сталин, и это при том, что последние три года у него толком не работала половина тела после тяжелейшего инсульта.
А по мне, так Лев Захарович был фанатиком – фанатиком той идеи, которая в те годы овладела умами миллионов. Он ради неё жил, ради неё делал всё, искореняя любые безобразия и квалифицируя их как контрреволюцию, ради неё и умер, сжигая себя до конца. И судьи таким людям явно не современники, которые страдали от его честности, а потомки, причём отдалённые, когда страсти эпохи той окончательно улягутся.
Роман Иванов
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: