На встрече в Москве министр иностранных дел Сергей Лавров и заместитель премьер-министра, глава МИД Катара Мухаммед бин Абдель Рахман Аль Тани обменялись мнениями по вопросам, которые беспокоят как Россию, так и страны Персидского залива. Россия высоко оценивает усилия Катара по урегулированию ситуации в Афганистане, о чем заявил Лавров. «Усилия Катара по содействию процесса, который будет вовлекать все афганские политические, этнические и прочие силы, конечно, очень важны с целью недопущения рецидивов насилия и в интересах формирования институтов власти и с учетом интересов всех сегментов афганского общества», – подчеркнул он.
Катар играет роль главного посредника между талибами (организация запрещена в России) и Западом. Эмират принял большое количество афганских беженцев, и тема мигрантов в ходе переговоров была одной из основных. А совместно с Турцией Катар создал консорциум по управлению международным аэропортом в Кабуле, в результате чего воздушная гавань Афганистана за сравнительно короткий период заработала вновь.
Понятно, что активная роль Дохи в афганском вопросе не может не вызывать обеспокоенности у главных конкурентов на Ближнем Востоке, в первую очередь у ОАЭ, где афганская политическая элита долгие годы концентрировала свои финансовые активы. Абу-Даби – давний конкурент Катара за нишу в афганском досье.
Между тем Катар претендует на лидирующие позиции в исламском мире. Именно Доха вместе с Исламабадом помогли «Талибану» (организация запрещена в России) вести переговоры с внешним миром и привели его в конечном итоге к власти в Афганистане. Но от своих амбициозных планов не собираются отказываться и ОАЭ. И ареной выяснения конкурентных отношений рискует стать Афганистан.
Для усиления влияния Катару нужны союзники. Тем более что Россия не конкурент в Афганистане. Еще в марте, комментируя трехстороннюю встречу глав МИД Катара, России и Турции, Лавров отмечал, что процесс урегулирования в Афганистане не является предметом соперничества с катарскими партнерами.
Несмотря на безусловную важность политической повестки, которую обсудили в Москве, не менее злободневна экономическая составляющая. Речь идет о предполагаемом строительстве магистрального газопровода ТАПИ, который должен пройти от газовых месторождений Туркмении по территории Афганистана, Пакистана и Индии к морским терминалам. На экономику региона в целом должна повлиять и реализация китайского проекта Нового шелкового пути.
Эти планы беспокоят Катар как крупнейшего производителя и поставщика сжиженного газа (СПГ). Эмират, будучи участником ОПЕК, также является видным экспортером нефти и нефтепродуктов. США пытались навязать Европе поставки газа из Катара в качестве альтернативы «Северному потоку – 2». В период ковид-ограничений Доха действительно стала вывозить в Европу газ, но, когда цены на топливо упали, пришлось отказаться от этой идеи. Катару гораздо выгоднее направлять СПГ на азиатский рынок, поскольку он вполне предсказуем.
С Россией в этой сфере от жесткой конкуренции Катар перешел к определенным договоренностям, а судя по расширяющимся дипломатическим и экономическим контактам, эти процессы будут углубляться. Можно только догадываться, о чем говорилось в ходе визита главы МИД Катара, возможно и о создании двусторонней «мини-газовой ОПЕК». Во всяком случае, по итогам встречи было объявлено, что уже до конца этого года в Дохе пройдет в режиме офлайн заседание российско-катарской комиссии по торгово-экономическому и техническому сотрудничеству.
Для России взаимоотношения с Катаром актуальны и в части расширения сотрудничества с Ираном. Ведь Катар – единственная страна в регионе, у которой почти союзнические взаимоотношения с Исламской Республикой. Более 20 лет Катар и Иран совместно осваивают одно из крупнейших в мире газовых месторождений – «Южный Парс». Между ними действует режим свободной торговли.
Отметим, что и Россия с Ираном в рамках ЕАЭС в 2020 году трансформировали временный режим зоны свободной торговли в постоянный и параллельно расширяют ассортимент товаров, включаемых в эту зону. Катар также может воспользоваться этим и внести свои предложения. До недавнего времени Россия экспортировала сельскохозяйственную продукцию в Катар, позже использовала его порты в качестве станций для реэкспорта своей продукции. Теперь аналогичная возможность появится у Катара.
Сотрудничество с Катаром важно России еще и потому, что доля западного оборудования и сервисного обслуживания ее нефтегазовой отрасли, по имеющимся оценкам, превышает 65%. Причем оборудование нуждается в обновлении. Возможно, через торговые связи с Катаром эту проблему удастся частично решить.
Однако это задача текущего характера. Стратегическая цель России, так же как и Катара, – уйти от импортной зависимости в нефтегазовой сфере от Запада. Поэтому особое значение Москва придает новому уровню сотрудничества – совместному производству нефтегазового оборудования. У обеих стран есть серьезные наработки в этой области. В части же глубины переработки нефти Катар опережает Россию (соответственно 95 и 75%).
В той же плоскости – освободиться от зависимости со стороны США и их партнеров – лежит и интерес Катара к российским информационным технологиям. Известно, что Доха стремится создать собственный мощный IT-пул. Почему бы не объединить усилия?
Любопытно, что из Москвы Аль Тани вылетел в Кабул, где провел переговоры с премьер-министром Афганистана муллой Мохаммадом Хасаном Ахундом. Посланец Дохи стал первым высокопоставленным иностранным официальным лицом, посетившим Кабул после того, как в августе он был захвачен талибами. Как сообщил МИД Катара, его руководитель призвал новых лидеров страны «привлечь все стороны в Афганистане к национальному примирению».
Елена Панина - директор Института РУССТРАТ
Подпишись: