Наступление союзников по антифридриховской коалиции на Берлин стало проявлением слабости прусского короля Фридриха II во второй фазе Семилетней войны (1756–1763).
После его сокрушительного поражения российскими и австрийскими войсками 12 августа 1759 года под Кунерсдорфом с задержкой более чем в год часть российских войск во главе с генералами Чернышевым и Тотлебеном двинулась на Берлин. Их поддерживал австрийский корпус и саксонские кавалерийские части.
Задержка союзников дала возможность пруссакам подготовить город к активной обороне.
Одну из версий задержки приводит Ганс Дельбрюк, который в своем труде «История военного искусства в рамках политической истории» оправдывает австрийцев:
«…Пруссия была спасена при помощи маневрирования, один раз – после поражения при Гохкирхе и другой – после поражения при Кунерсдорфе. Когда через три недели после сражения дело действительно зашло так далеко, что австрийцы и русские решили пойти на остатки армии Фридриха и на Берлин, то принц Генрих (младший брат Фридриха II. – П. Г.) не атаковал их с юга в тыл, а наоборот, еще более удалился от неприятеля, направившись дальше на юг, дабы броситься на его коммуникационную линию и захватить его магазины. Даун (австрийский фельдмаршал. – П. Г.) тотчас повернул вспять, отказавшись от задуманного похода на Берлин, и снова русские и австрийцы разошлись, отойдя далеко друг от друга».
(СПб, т. 4, с. 282).
Александр Строков обвиняет австрийскую сторону в срыве скорого окончания войны:
«После Кунерсдорфа русские и австрийский войска не пошли сразу же на Берлин и тем самым дали Фридриху II возможность собраться с силами и продолжать войну. Поход на Берлин был сорван австрийским командованием. Салтыков (произведенный после Кунерсдорфа в фельдмаршалы) настоятельно требовал наступления на Берлин. Русский полководец свое наступление на Берлин связывал с победоносным окончанием войны союзниками. Однако австрийцы не согласились с планом Салтыкова и всячески препятствовали его осуществлению. Еще 4 августа Даун предложил Салтыкову подумать о зимних квартирах. Блестяще проведенная русскими войсками кампания 1759 года ввиду бездеятельности австрийского командования не привела к окончанию войны».
(История военного искусства. Т. 4, М., 1994, с. 81).
С этим нельзя согласиться, поскольку последовавший в следующем году захват Берлина к окончанию войны не привел.
Андрей Гаврилович Чернышев
Готтлоб Курт Генрих Тотлебен
Фридрих II
Фридрих Генрих Людвиг Прусский
Леопольд Йозеф Даун
Петр Семенович Салтыков
Когда через год все же было принято решение о рейде на Берлин, союзники двинулись туда с наибольшей поспешностью.
Один из участников Семилетней войны прусский барон Иоганн Вильгельм фон Архенгольц объясняет это следующим образом:
«До того привлекательной была перспектива грабежа королевской резиденции, что направлявшиеся туда австрийцы сделали без единого дня отдыха форсированные марши, которых от них нельзя было ожидать: за 10 дней они прошли 40 миль. Русский генерал, граф Тотлебен, урожденный немец, долго живший в Берлине, вел авангард русского корпуса, а так как все тут зависело от деятельности первого прибывшего, то он так спешил, что 3 октября, на шестой день по выступлении из Бейтена в Силезии, с 3000 человек стоял уже под стенами Берлина».
(Архенгольц И.-В. История Семилетней войны. М., 2001, С. 297).
Итак, Тотлебен, выступивший к Берлину 27 сентября 1760 года и занявший 3 октября его пригороды с юго-востока, произвел рекогносцировку города. В тот же день кавалерия Тотлебена уже была на высотах напротив Котбусских и Галльских ворот Берлина с гарнизоном около 1200 человек. Артиллерия Тотлебена открыла огонь по названным воротам. Поздно вечером две колонны двинулись в атаку на эти ворота. В полночь подполковник Прозоровский после упорного штыкового боя пробился через Галльские ворота и занял предместье, но, не поддержанный резервом, вынужден был отступить. Приступ Котбусских ворот успеха не имел.
После неудачной попытки захватить Берлин отряд Тотлебена, потеряв около 100 человек, отошел к Кепенику, где присоединился к частям генерала Чернышева, принявшего общее командование войсками. Генерал Фермор, получив известие о неудачных действиях Тотлебена, отправил в подкрепление Чернышеву дивизию генерала Панина, которая 7 октября прибыла в Кепеник.
Между тем на помощь российским войскам приближался австрийский генерал Ласси, а на выручку Берлина шли генерал Гюльзен из Саксонии и принц Вюртембергский с севера.
Бездействие Тотлебена и Ласси позволило Гюльзену проникнуть в Берлин и соединиться с принцем Вюртембергским. Пруссаков было теперь 14 тысяч человек, русских и австрийцев – около 35 тысяч.
Пруссаки все-таки решили отступить ночью на 9 октября к Шпандау. Прусскому генералу Рохову было предоставлено право заключить капитуляцию города.
«Тотлебен был значительно подкреплен и выступил снова, так что пруссакам пришлось отойти из-за превосходства неприятельских сил. Между тем подошел и (прусский генерал. – П. Г. ) Гюльзен со своим корпусом из Саксонии. Однако неприятель был настолько силен, что мог удержаться под стенами столицы, но, продлись это состояние несколько дней, Берлин был бы спасен, так как Фридрих II уже выступил из Силезии, а отступление австрийцев и русских уже было решено их военным советом, еще до завоевания города. Но прусские полководцы считали, что предприятие их слишком рискованно из-за появления главной армии русских в окрестностях Франкфурта-на-Одере и приближения генерала Панина, выступившего с семью полками для подкрепления Чернышева. Кроме того, безумно было защищать с 14 000 войска неукрепленный город, имевший более двух миль в окружности и неизбежно обреченный на погибель при бомбардировке. Не хотели также испытывать счастья и в открытом сражении, так как в случае поражения Берлин стал бы жертвой беспощадного грабежа. Потому оба прусских корпуса ушли в Шпандау и оставили столицу на произвол судьбы».
(Архенгольц И.-В., С. 298–299).
Франц Мориц Ласси
Фридрих Евгений Вюртембергский
Петр Иванович Панин
Утром 9 октября войска Чернышева выступили из лагеря и заняли назначенные по диспозиции места для штурма Берлина.
Во время подготовки к штурму пришло известие о капитуляции Берлина, принятой ночью Тотлебеном.
«Город немедленно капитулировал и сдался Тотлебену, который нашел тут много старых друзей, вспомнил веселые дни, проведенные им некогда в их обществе, и потому поведение его в столице ознаменовано было умеренностью. Но такому снисхождению с его стороны больше всего способствовал один берлинский купец, по имени Гоцковский, один из тех редких людей, которые, будучи одарены добродетелями, способностями и энергией, рождаются иногда для блага целых государств и случайно приобретают возможность обнаружить свои блестящие качества. Достойный патриот этот, которого фортуна одарила богатством, употребляемым им для самых благородных целей, был в этом случае ангелом-хранителем Берлина: он в эти критические мгновенья спас не только столицу, но его советы, поступки и пожертвования оказали, кроме того, громадное влияние на всю войну. Он надоумил городской магистрат сдаться русским, которые ведь были только вспомогательными войсками, а не австрийцам, от которых, как от главных врагов, нельзя было бы ожидать пощады. Великодушие, с которым Гоцковский поддерживал пленных русских офицеров после Цорндорфской битвы, стало известным в русских армиях; вследствие этого новые владетели Берлина стали питать к нему большое уважение, и он даже приобрел дружбу главного полководца их Тотлебена, чем усердно пользовался для доставления выгод столице. Ежечасно являлся он к этому генералу с просьбами, касающимися как общественного блага, так и частных лиц. Все, знакомые и незнакомые, просили его заступничества, даже искали вместе со своими пожитками убежища в его доме, как единственном безопасном месте. Чтобы придать просьбам этим больше веса, он сопровождал их драгоценными подарками, золотом или дорогими камнями, которых никогда не ставил в счет городу».
(Архенгольц И.-В., С. 299–300).
Столица Прусского королевства была занята. Город выплатил контрибуцию в полтора миллиона талеров.
«Тотлебен потребовал 4 000 000 рейхсталеров контрибуции и вначале не хотел ничего уступить, ссылаясь на положительный приказ генерала Фермора вытребовать или награбить эту сумму, притом не плохой ходячей монетой того времени, а старым золотом. Все берлинцы пришли в отчаяние. Наконец купцу-патриоту, пожертвовавшему огромную сумму из собственного состояния, удалось выпросить уменьшение требуемой контрибуции до 1 500 000 рейхсталеров; а 200 000 рейхсталеров поступило в подарок армиям, причем принята была и ходячая тогда, плохой стоимости монета вместо требуемого старого золота».
(Архенгольц И.-В., С. 300).
Чернышев выслал всю кавалерию для преследования отступавших войск противника, которая настигла лишь прусский арьергард, который и был уничтожен, причем в плен было взято более тысячи человек.
«Генерал Чернышев организовал преследование отступивших из Берлина прусских войск, в результате которого войска принца Вюртембергского потеряли более 3 тыс. человек».
(Строков А. А., с. 82).
11 октября стало известно, что Фридрих II форсированным маршем двинулся к Берлину. После того, как было получено известие о приближении к Берлину Фридриха II, союзники 12 октября покинули город и отступили: Чернышев к Франкфурту-на-Одере, где еще в день занятия Берлина Фермор соединился с генералом Румянцевым, а Ласси – к Торгау.
Итак, Берлинская операция Семилетней войны из-за нерешительных действий генерала Тотлебена привела к малозначительным результатам, и ее значение стало скорее имиджевым, нежели военно-политическим.
Павел Густерин
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: