Подвергшийся пыткам правозащитник: «Протасевич перестал быть нужен оппозиции»

Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться, Он отказался. В один  день молодой парень лишился всего. Дела, семьи, свободы.  Посажен он был не по экономическим, а по политическим мотивам. Прошел пытки, приговор – 22 года лишения свободы, Караул-Базар, самая страшная тюрьма, УЯ 64/25, единственное место, где заключенные ходят в полосатой робе, с мишенью на спине, на сердце, на голове. Враги государства.

С большим трудом Дьяконову удалось вырваться и покинуть пределы страны. В Норвегии он уже 19 лет.

Я тоже познакомилась с Дьяконовым при чрезвычайных обстоятельствах. Когда он спас если и не мою жизнь, то свободу.

Несколько лет назад я была задержана службами безопасности Узбекистана во время общения с представителями местной оппозиции. Это произошло после смерти бывшего президента страны Ислама Каримова. Смена власти – вещь непредсказуемая, и хотя «оранжевой революции» в Ташкенте не ожидалось, на всякий случай спецслужбы перебдели.

Именно Евгений первым поднял тревогу и помог вытащить меня с наименьшими потерями.

Я была по-быстрому осуждена и выдворена из страны без особых для себя, кроме испорченного паспорта, последствий. Тогда же, в декабре 2016 года,  в «МК»  был  опубликован подробный рассказ правозащитника о случившемся с ним на родине.

А на днях Евгений Дьяконов разместил у себя на странице сообщение, что знает, как спасти Протасевича.

–​ Евгений, и как? Что делать в подобной ситуации?

– Я тоже был когда-то в похожем положении и могу сказать, что у Романа не было другого выхода, кроме как говорить, – начинает Дьяконов. – Сама беседа с дознавателем Маратом Марковым – я не могу назвать его журналистом, – кстати, напомнила мне последнее интервью американского фотографа Джеймса Фоли, который был похищен боевиками ИГИЛ (запрещено в России. – Авт.) в 2014 году. Никто не знал, где он находился, пока в Сети не было выложено видео под названием «Послание Америке»: там Фоли стоял на коленях и читал заявление, что в его смерти виновато правительство США, что он проклинает своих друзей и не хочет быть американцем. Он признавался в каких-то безумных вещах, чуть ли не в сотрудничестве с Гитлером. Эта запись сделана непосредственно перед казнью.

Но тут мы имеем дело не с террористами, а со спецслужбами, – добавил  Дьяконов. – Я думаю, что методы работы везде одинаковые. Заставить говорить можно любого. Иногда люди умоляют, на колени становятся, чтобы им дали оговорить самих себя. И совершенно не обязательно применять физические пытки. Либо человека чем-то накачивают, как было и со мной, когда в 1997 году я был арестован и в камере потерял сознание.

Помню только, что должен был начаться допрос и что его должна была вести какая-то женщина. Потом свет будто выключили и снова включили. Я очнулся с сильнейшей головной болью, очень хотел спать, и как меня допрашивали под запись – не помню. Но судья мне сказал, что есть видеодоказательства моей вины, где я все рассказываю. Если честно, смотреть на откровения Романа тоже было жутко и больно. Потому что я понимаю, чего ему стоил этот допрос.

–​ Интервью!

– Нет, это был именно допрос: посмотрите, кто его вел, – профессиональный военный, эти сведения есть в его биографии. Есть такое любимое выражение у следователей – «запел как соловей»; трудно судить, а тем более осуждать за это. Бывает еще, ставят в такие условия – например, вывозят в лес и заставляют копать могилу, обещают отправить любимую девушку как заложницу в камеру к голодным зэкам, раздевают на глазах мать, убивают ребенка... Так поступают во многих государствах, где нет закона и права.

–​ А есть ли способ как-то не допустить такого? Я понимаю, что в случае с Протасевичем это вряд ли возможно, все же он личный враг Лукашенко. Но все же в более цивилизованной ситуации как себя вести?

– Это достойно целого образовательного курса. Как не надо делать из себя героя. Скажу из личного опыта, который я приобрел, уже будучи правозащитником.

Те, кто вас задержал, на самом низовом уровне, – они тоже люди, и они очень боятся каких-то неприятных эксцессов. Я бы рекомендовал попробовать сымитировать некоторые психические болезни, или эпилептический припадок, или сердечный приступ. Да есть масса способов, как уйти в несознанку, – бывалые сидельцы об этом знают, при этом не факт, что все равно не покалечат, не «опустят» или не забьют. Но когда речь идет о жизни и смерти, ничего не остается, как рискнуть. Медицинская литература в помощь. 

–​ Я верю, в экстремальных ситуациях человек способен на многое.

– Давайте будем объективными – говорю это как человек, которой в свое время испытал нечто подобное, и последствия пыток до сих пор видны на моем теле, – никто не знает, как бы ты повел себя, окажись на его месте.

Романа, конечно, жалко, но гораздо обиднее будет, если про него все резко забудут. А к этому идет. На карьере Протасевича уже можно ставить большой и жирный крест, но меня поражает даже не то, что парень стал так «барабанить», а то, что оппозиции, похоже, он тоже перестал быть нужен.

Понятно, что все это было сделано для дискредитации и нейтрализации протестного движения, так как явный посыл беседы – смотрите, если с ним мы можем такое сделать, то что ждет всех вас?!

Я далек от симпатий к Батьке, я вообще не из Беларуси, я даже к России никакого отношения, кроме языка, не имею, но вот что я думаю: ребята из либеральной тусовки, поймите, Протасевича осудят на долгий срок, и неизвестно, что может случиться с ним потом на зоне. Поэтому подумайте не о том, что он сказал, а как сделать так, чтобы облегчить его страдания!

Давайте называть вещи своими именами: после ареста, если ты не представляешь ни для кого никакого интереса, то про тебя быстро забудут не только друзья и коллеги – не дозовешься даже родственников. Увы, но это жизнь. И это и есть самое страшное.

Читайте материал «Эксперт по лжи нашел в интервью Протасевича его главное слабое место»