«Мы должны строить разнообразные и малые по количеству серии. Как только противник найдет пути борьбы с нашим оружием, от этого оружия следует отказаться, чтобы ошеломить врага новым боевым средством совершенно другого рода».
– из личных записей вице-адмирала Гельмута Гейе, командующего соединением «К».
После катастрофических потерь, понесенных в ходе атак на союзный флот вторжения, соединение «К» приступило к разработке новых вооружений и тактики их применения.
Впрочем, деятельность кригсмарине несла на себе общий отпечаток упадка, который начал медленно, но верно захлестывать всю Германию.
К применению дистанционно управляемых катеров немцы пришли, скорее, по воле случая, нежели из целенаправленного расчета. После начала высадки в Нормандии командующему соединения «К» вице-адмиралу Гейе пришлось решать чрезвычайно серьезный вопрос – какие средства он, вообще, мог задействовать для противодействия флоту союзников?
Какая флотилия могла бы первой отправиться в бухту Сены, чтобы вступить в борьбу с противником?
Возможности масштабного производства «Негеров» были исчерпаны, а оставшихся пилотов было решительно недостаточно для новой боевой операции. Партия новых одноместных подводных лодок типа «Бибер», в свою очередь, представляла собой исключительно учебные единицы.
И тогда на сцене появились катера «Линзе».
Как бы парадоксально это ни звучало, Гейе практически ничего не знал о данном вооружении, хотя его проектирование началось гораздо раньше других штурмовых средств.
Проблема ситуации состояла в том, что идея создания «Линзе» возникла отнюдь не в штабах военно-морского ведомства. Она принадлежала печально известному подразделению «Бранденбург», которое имело в своем распоряжении 30 готовых к применению аппаратов.
Элитные диверсанты, впрочем, не спешили отдавать их в распоряжение кригсмарине – ради этого Гейе пришлось задействовать свои связи в высших военных кругах Германии. Лишь после того, как верховное главнокомандование вермахта издало соответствующий приказ, полк «Бранденбург» согласился передать свои дистанционно управляемые катера.
Но, как часто и бывает в условиях стесненной ресурсной базы, а также из-за отсутствия достаточного времени на подготовку, все пошло совсем не по плану.
10 июня 1944 года уже известный нам каперанг Бёме прибыл в Гавр. Там он в большой спешке начал приготовление всех необходимых организационных мероприятий для развертывания морских диверсантов. Спустя десять дней на место прибыла первая флотилия катеров «Линзе» (10 – дистанционного управления и 20 – взрывающихся) под командованием капитан-лейтенанта Кольбе.
Первоначально боевые пловцы дислоцировались на территории верфи в одном из рукавов Сены – там они были более-менее укрыты от атак с воздуха. Впрочем, 29 июня они переместились в военный порт – уже вечером им предстояло провести первую операцию.
Проблемы настигли морских диверсантов уже на данном этапе. Когда катера проектировались в «Бранденбурге», никто и не представлял, какие дистанции им придется преодолевать для войны на море – в полку аппараты оснастили топливными баками из расчета на дальность плавания всего в 32 км. Для серьезных вылазок этого было недостаточно – и соединению «К» пришлось самым спешным образом монтировать дополнительные бачки.
Естественно, этого было недостаточно – расстояние от Гавра до зон высадки десантов союзников составляло примерно 40 километров. Единственным здравым решением стала идея буксировки «Линзе» до района их боевого развертывания. С этой целью было решено использовать тральщики, которые дислоцировались вместе с диверсантами.
В порту перед самым началом операции боевых пловцов настиг несчастный случай. Пилоты «Линзе» проверяли провода электровзрывателей. В ходе процесса вдруг раздался взрыв, который потряс весь район стоянки и находившиеся там суда.
Как выяснилось, один из военнослужащих соединения «К», находившийся на своем катере у борта тральщика, забыл отключить подрывной заряд от электровзрывателя перед испытанием последнего…
Тогда «Линзе» впервые продемонстрировали свою боевую эффективность на собственных же создателях. Ошибка диверсанта стоила немцам катера и тральщика.
Спустя некоторое время после происшествия катера отдали концы и отправились на первое боевое задание.
Тральщики взяли на буксир по 3–5 «Линзе». Таким способом диверсанты планировали добраться до устья Орна, а оттуда уже начать самостоятельные действия.
И здесь их ждала вторая большая сложность.
Очень большая.
Как только Гавр остался позади, тральщики значительно увеличили скорость хода. Тут-то пилотам и пришлось столкнуться с непредвиденными трудностями плавания на буксире.
Трехбалльного волнения было достаточно, чтобы «Линзе» оказались перед угрозой потопления. Катера один за другим становились жертвами волн: вот оборвался буксирный трос, вот кто-то вышел из строя, вот вследствие крена набралась вода (причем некоторые «Линзе» зачерпнули ее столько, что электрокабели промокли и возникли короткие замыкания).
Когда тральщики все же достигли устья Орна, из восьми звеньев (звено включало в себя катер управления и два взрывающихся катера), вышедших из Гавра, полностью боеспособными оказались лишь два.
Стоит отдать должное решительности немцев – даже в таком скромном составе они рискнули отправиться на поиски вражеских кораблей.
Впрочем, в ту ночь стояла туманная погода – она не позволила им добиться хоть каких-то успехов. Немцы были скованы в маневре, им приходилось безостановочно бороться с натиском моря. Подавленные и разочарованные, с первыми лучами солнца диверсанты повернули назад, к берегу.
Опыт этой ночи стал для них горьким и поучительным уроком. Не успев должным опытом испытать и проверить «Линзе», боевые пловцы попали в ловушку собственной спешки и заблуждений.
«Товарищи приветствовали нас громкими возгласами. Наш «Линзе» вернулся четвертым. Остальные, вероятно, тоже уже шли где-то вдоль берега. Счастливые, мы на четвереньках вылезли на берег. Выпрямляясь, я почувствовал слабость в коленях. Один из нашей четверки совсем не смог выйти из катера. Несколько человек из подразделения береговой службы подхватили его и вынесли.
Наш оперативный инспектор, капитан 1-го ранга Бёме стоял на берегу с бутылкой водки и наливал каждому прибывшему по полному чайному стакану. Старшина Линднер доложил ему об успешном выполнении задания.
Я закурил сигарету, руки мои дрожали. Все кругом смеялись, расспрашивали и рассказывали наперебой. Но нам уже стало немного не по себе. На море никто не замечал усталости, но операция и возвращение с нее потребовали от наших мускулов и нервов предельного напряжения.
Теперь все было позади, напряжение в течение нескольких минут сменилось вялостью, мы просто обессилели. Оставалось лишь возбуждение, которое, несмотря на нашу смертельную усталость, мешало нам уснуть, и мы долго не могли с ним совладать».
Наш оперативный инспектор, капитан 1-го ранга Бёме стоял на берегу с бутылкой водки и наливал каждому прибывшему по полному чайному стакану. Старшина Линднер доложил ему об успешном выполнении задания.
Я закурил сигарету, руки мои дрожали. Все кругом смеялись, расспрашивали и рассказывали наперебой. Но нам уже стало немного не по себе. На море никто не замечал усталости, но операция и возвращение с нее потребовали от наших мускулов и нервов предельного напряжения.
Теперь все было позади, напряжение в течение нескольких минут сменилось вялостью, мы просто обессилели. Оставалось лишь возбуждение, которое, несмотря на нашу смертельную усталость, мешало нам уснуть, и мы долго не могли с ним совладать».
– из воспоминаний ефрейтора Леопольда Арбингера, морского диверсанта соединения «К».
«Линзе» получает новую жизнь
После неудачного дебюта соединение «К» приняло решение самостоятельно переработать и производить новые «Линзе».
Естественно, в основу новой модели легли старые разработки, однако неудачный опыт первой операции позволил существенно доработать мореходные качества катеров.
Полномасштабная доработка «Линзе» заняла четыре недели. Все это время морские диверсанты вели активную подготовку в лагере «Блаукоппель» (данная база располагалась в сосновой роще в районе устья реки Траве – такое местоположение было не случайно, ибо деревья служили маскировкой на случай атаки с воздуха).
В ходе тренировок они активно работали над разработкой новой тактики и выработали весьма эффективный шаблон действий.
Основной боевой единицей соединения становилось звено «Линзе» – 1 катер управления и 2 дистанционно управляемых. В режиме поиска они двигались со скоростью 12–19 км/час – это позволяло максимально снизить шум работающих двигателей. Каждый взрывающийся катер нес лишь по одному пилоту, а катер управления – пилота и двух наводчиков. Водитель катера дистанционного управления являлся одновременно командиром звена.
В качестве типовой цели были выбраны стоянки судов. Их поиск осуществлялся в плотном построении, которое распадалось только после обнаружения противника.
Сам по себе процесс атаки представлял собой задачу не для слабонервных – сближение с кораблями союзников происходило на малой скорости. Давать полные обороты мотора было слишком опасно – противник мог обратить внимание на шум (стоит отметить, что катера имели глушители) и успеть принять меры противодействия.
Пока «Линзе» подкрадывались к цели на небольшой скорости, судно управления двигалось непосредственно вслед за ними. После сигнала командира звена начиналась атака: пилоты выжимали из катеров всю возможную скорость, приводили в боевое положение электровзрыватель и запускали прибор дистанционного управления. В качестве меры отвлечения внимания в ходе движения пилоты раскидывали купола от кабин «Негеров» – это помогало на время сосредоточить огонь противника на ложных целях.
После этого легкий деревянный катер, начиненный взрывчаткой, отправлялся в последнее плавание, используя всю мощность своего бензинового восьмицилиндрового двигателя «Форд» на 95 лошадиных сил. Пилот некоторое время находился в кабине, дабы удостовериться, что катер идет правильным курсом. За несколько сот метров до цели он выпрыгивал в воду – теперь его главной задачей становилось выживание.
Дальше все зависело от наводчика на катере управления – он должен был навести «Линзе» на цель, управляя их рулями с помощью передатчика.
Именно для этого и требовалось два члена экипажа – каждый из них управлял одним «Линзе».
Отдельно стоит рассказать и о самом ультракоротковолновом передатчике.
Это был небольшой черный ящик – размеры позволяли без лишних сложностей ставить его на колени. Во избежание наложения когерентных волн они работали на разных частотах. Сам прибор дистанционного управления на «Линзе» представлял собой то же устройство, что использовалось на знаменитой самоходной мине «Голиаф».
Функционал устройства был следующим:
1) правый поворот;
2) левый поворот;
3) выключение мотора;
4) включение мотора;
5) включение малого хода;
6) включение полного хода;
7) детонация (только на тот случай, если катер не поразит цель).
С учетом того, что катерам требовалось атаковать противника ночью, пилоты перед прыжком активировали специальную сигнальную аппаратуру, которая была призвана облегчить наводчикам процесс управления.
Она представляла собой зеленую лампу на носу катера и одну красную на корме. Красная – по уровню находилась ниже зеленой, и обе лампы можно было видеть, лишь находясь за кормой «Линзе» – именно по ним и ориентировались наводчики.
Механизм был довольно незамысловат: если красная точка находилась под зеленой на одной вертикали, это означало, что курс «Линзе» верен. Если же красная точка оказывалась, например, левее зеленой, значит, ему требовалась коррекция при помощи передатчика.
Такова была теория – на практике же дело выглядело куда сложнее.
Моряки флота союзников отнюдь не зря ели свой хлеб – их многочисленные силы охранения раз за разом срывали атаки «Линзе». Едва заподозрив присутствие катеров, они активировали светотехническое оборудование и обрушивали шквал снарядов и крупнокалиберных пуль на любой подозрительный участок моря.
В этих условиях единственным оружием немецких диверсантов была скорость и, пожалуй, удача.
Катеру управления требовалось не только навести «Линзе» на цель, активно маневрируя под огнем (что само по себе было непростой задачей), но и подобрать из воды выпрыгнувших пилотов. Только после этого немецкие диверсанты могли отступить – что, конечно же, не всегда представлялось возможным.
Теперь поговорим о непосредственном процессе боевого применения «Линзе».
Вдоль носовой части катера монтировалась укрепленная металлическая рама, которая держалась на 15 сантиметровых спиральных пружинах. При столкновении пружины сжимались и посылали ток через контактный взрыватель. Тот, в свою очередь, вызывал детонацию толовой ленты, дважды опоясывающей всю носовую часть катера.
Лента детонировала и разносила на части нос «Линзе» – от этого более тяжелая кормовая часть с двигателем и 400-килограммовым зарядом взрывчатки сразу же шла ко дну.
Одновременно активировался взрыватель замедленного действия – обычно он устанавливался на 2, 5 или 7 секунд. Сделано это было не случайно – так основной заряд срабатывал на определенной глубине. Он разрывался рядом с подводной частью корпуса, нанося удар, аналогичный по своей силе детонации донной мины.
После всех перечисленных манипуляций, в случае успешного (или же нет) поражения целей, катер управления подбирал из воды двух пилотов и на максимальной скорости уходил прочь. Диверсантам требовалось не только успеть уйти от кораблей охранения, но и достигнуть берега раньше рассвета, с которым приходила другая опасность – авиация.
В качестве послесловия хотелось бы привести цитату непосредственного участника тех событий капитан-лейтенанта Бастиана:
«Сплоченность и чувство товарищества в среде наших людей выражались и в том, что если по выполнении задания звено возвращалось в порт, то всегда в полном составе. В противном случае не возвращался ни один.
Невозможно было даже представить себе, чтобы тот или иной катер дистанционного управления вернулся в порт и командир звена доложил, что водители взрывающихся катеров погибли или не найдены из-за темноты или огневого воздействия противника. Остававшихся на воде бессильных перед стихией товарищей искали до тех пор, пока не втаскивали на борт, даже если на это уходили целые часы, даже если противник оказывал сильнейшее давление. Именно поэтому возвращение звеньев иногда задерживалось, так что приходилось плыть уже в дневное время, когда легче всего стать жертвой вражеских истребителей-бомбардировщиков.
Флотилия несла потери именно при возвращении катеров с задания, а не в адском ночном котле вражеской обороны, где «Линзе» действовали с большой смелостью и искусством».
Невозможно было даже представить себе, чтобы тот или иной катер дистанционного управления вернулся в порт и командир звена доложил, что водители взрывающихся катеров погибли или не найдены из-за темноты или огневого воздействия противника. Остававшихся на воде бессильных перед стихией товарищей искали до тех пор, пока не втаскивали на борт, даже если на это уходили целые часы, даже если противник оказывал сильнейшее давление. Именно поэтому возвращение звеньев иногда задерживалось, так что приходилось плыть уже в дневное время, когда легче всего стать жертвой вражеских истребителей-бомбардировщиков.
Флотилия несла потери именно при возвращении катеров с задания, а не в адском ночном котле вражеской обороны, где «Линзе» действовали с большой смелостью и искусством».
Продолжение следует...
Анжей В.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Читайте нас: