Накануне 100 дней в должности президента Джо Байден выступил с обращением к конгрессу США. Хотя непосредственно внешней политике была посвящена лишь небольшая часть его обращения, вся его речь от начала и до конца была основана на отчетливо универсалистском понимании места Америки в мире. Байден повторил ключевую мысль своего февральского выступления перед сотрудниками Госдепартамента: четкой границы между внешней и внутренней политикой больше нет. В понимании Байдена священная миссия Вашингтона заключается в том, чтобы вести и выиграть войну между демократией — в своем обращении он произнес это слово 16 раз, — и автократией, войну против врагов, которые находятся как внутри, так и за пределами границ Соединенных Штатов.
«Может ли наша демократия превозмочь ту ложь, гнев, ненависть и страхи, которые разобщают нас, — спросил Байден. — Противники Америки, автократы всего мира, ставят на то, что не может. Они смотрят на картинки толпы, которая атаковала Капитолий, как на доказательство, что дни американской демократии сочтены. Они ошибаются. И мы должны доказать, что они ошибаются. Мы должны доказать, что демократия все еще работает. Что наше правительство еще работает — и что мы можем работать на благо народа». Упомянув о штурме Капитолия 6 января, Байден сказал, что мы взглянули в пропасть мятежей и автократии — пандемии и боли — и «мы как народ не дрогнули».
Далее в своей речи президент Байден назвал Китай конкурентом и достаточно резко раскритиковал предполагаемые нарушения прав человека в Китае, что стало отражением его прежних высказываний касательно вопросов обеспечения социальной справедливости в Соединенных Штатах: «И я сказал ему [лидеру Китая Си Цзиньпину] то, что я раньше говорил многим мировым лидерам: Америка не откажется от своих обязательств по защите прав человека и основополагающих свобод. Ни один ответственный американский президент не будет молчать, когда попираются основные права человека. Президент США должен представлять сущность нашей страны. Америка — это идея, самая уникальная идея в истории. Все мы созданы равными. Именно такие мы и есть. И мы не можем отступить от этого принципа и утверждать, что мы следуем американской идее».
Комментарии Байдена касательно России оказались достаточно лаконичными и сдержанными. Байден назвал санкции, введенные его администрацией против Москвы, «прямым и пропорциональным ответом», одновременно заверив аудиторию в том, что Соединенные Штаты и Россия могут «сотрудничать, когда это будет в наших общих интересах». Согласно официальной расшифровке его выступления, его комментарии касательно России должны были закончиться на оптимистичной ноте и акцентировать внимание на сотрудничестве в области контроля над вооружениями и климата, но Байден решил озвучить финальное предупреждение, адресованное президенту России Владимиру Путину, прежде чем перейти к следующему вопросу: «Но он [президент Путин] понимает, что мы ответим», — сказал Байден, сделав драматичную паузу.
«Будущее не за автократами, — подытожил он. — Будущее за Америкой. Будущее будет принадлежать Америке». Обе мишени критики Байдена не сидели сложа руки последние несколько месяцев. И Китай, и Россия ввели беспрецедентные односторонние ответные меры против санкций администрации Байдена. Кремль объявил о политике «нулевой толерантности» по отношению к дальнейшим санкциям после того, как Запад ввел новые ограничительные меры в связи с приговором, вынесенным российскому оппозиционеру Алексею Навальному. Отказавшись от давней приверженности Кремля «пропорциональным» ответным мерам, Путин пообещал выступить с «ассиметричным» ответом, если Запад перейдет «красную линию» в отношении России. Между тем Пекин ввел санкции против целого ряда западных чиновников, включая главу Комиссии США по международной религиозной свободе Гейл Манчин (Gayle Manchin), на фоне скандала вокруг положения мусульман-уйгуров в Китае. Китай также пригрозил жестко отреагировать, если Вашингтон решит бойкотировать Зимние Олимпийские игры 2022 в Пекине, — администрация Байдена обдумывала эту идею, но быстро от нее отказалась.
Все более смелые односторонние меры, принимаемые Москвой и Пекином, представляют собой очевидный вызов для администрации Байдена. Однако на горизонте маячит гораздо более серьезная стратегическая угроза, а именно вероятность того, что Россия и Китай скоординируют свои усилия, чтобы противостоять Западу. В ходе совместной пресс-конференции со своим китайским коллегой Ваном И (Wang Yi) министр иностранных дел России Сергей Лавров предупредил, что ухудшение отношений между Москвой и Брюсселем будет способствовать укреплению дружбы России и Китая. В интервью китайской прессе Лавров сообщил, что Москва заинтересована в создании коалиции стран, которые объединятся против «односторонних санкций», то есть таких санкций, которые западные правительства вводят против России и Китая.
Со своей стороны Пекин продемонстрировал готовность поддерживать Россию теперь, когда Запад ввел санкции против нее. «Мы решительно выступаем против использования односторонних санкций. Китай и Россию связывают отношения всеобъемлющего партнерства. Китай и Россия будут поддерживать друг друга в вопросах защиты государственного суверенитета, — сказал ранее на этой неделе представитель Министерства иностранных дел Китая Ван Вэньбинь (Wang Wenbin). — Односторонние санкции — это проявление гегемонии, и они вызывают всеобщий протест».
Но каковы реальные политические «плоды» этого «стратегического партнерства»? В статье под названием «Пока Соединенные Штаты и их союзники наносят удары, российско-китайские связи углубляются» («China-Russia ties deepen while U.S. and allies flail»), китайское новостное издание Global Times отметило, что «самыми значимыми двусторонними отношениями в Евразии является российско-китайское всеобъемлющее стратегическое партнерство», однако авторы статьи не привели никаких конкретных примеров того, как это «партнерство» проявляет себя на деле.
Тем не менее, издание Global Times все же выступило с весьма разумным геостратегическим наблюдением: «Честно говоря, ни одна страна в регионе не может в одиночку выстоять против Китая или России, не говоря уже о том, чтобы бороться с этими двумя державами одновременно». Стоит отметить, что сейчас нет никаких признаков того, что Москва или Пекин действительно заинтересованы в создании чего-то сходного с формальным военным альянсом, и —по крайне мере пока — это восхваляемое «стратегическое партнерство» между Москвой и Пекином в основном ограничивается абстрактными заявлениями о взаимной моральной поддержке.
Однако здесь есть очень важный момент, который слишком часто упускают из виду: этим двум державам вовсе не обязательно официально вступать в альянс друг с другом, чтобы втянуть Вашингтон в катастрофический конфликт сразу на двух фронтах. Эксперты уже много лет предупреждают, что в случае начала масштабной горячей войны между Соединенными Штатами и либо Россией, либо Китаем, вторая держава, не принимающая участия в активных боевых действиях, не станет пассивно наблюдать за развитием ситуации. Есть масса катастрофических непредвиденных последствий, которые может повлечь за собой такой конфликт. К примеру, Пекин может воспользоваться потенциальным российско-американским конфликтом на востоке Украины или в Прибалтике, чтобы наконец реализовать свои планы по захвату Тайваня, пока Вашингтон будет в политическом и военном смысле занят в другом месте.
Выводы очевидны: хотя администрация Байдена готовится к политике конфронтации с Москвой и Пекином, обусловленной стремлением защитить ценности, Вашингтон не может позволить себе упустить из виду те геополитические риски, которые лежат в основе стратегического треугольника Америка — Россия — Китай.
Марк Эпископос (Mark Episkopos)
Подпишись: