Двадцать пять лет назад на Украине появились новые купюры. На десятигривневой банкноте Киев разместил портрет Ивана Мазепы. И был обречен выслушивать возмущения Москвы, пишет Павел Казарин.
Впрочем, в те годы Россия была погружена во внутреннюю политику куда больше, чем во внешнюю. В начале мая снова станут торговать истерикой, объявляя Кремль и его жителей единственными наследниками победы во Второй мировой войне.
Россия сделала ту войну источником легитимности. Превратила ее в ресурс для самооправдания. Капитуляция Третьего Рейха стала для Москвы универсальным искуплением всей советской политики ХХ века. А заодно — еще и главным объяснением политических сюжетов в ХХI веке.
Российский политический словарь сегодня целиком состоит из терминологии "Великой Отечественной". В нем есть "фашисты" и "коллаборационисты", "полицейские" и "нацизм". Тех, кто Москве не по душе, она записывает в наследники Берлина, проигравших. Тех, кто готов быть союзником, ассоциирует со странами антигитлеровской коалиции.
Ближе к маю мы снова услышим, что крымскотатарский народ-предатель. О коварных украинских перебежчиках. Москва станет говорить о сохранении исторической памяти и защиту дедов и воевавших.
Хотя именно Кремль последние семьдесят лет последовательно выхолащивает реальную историю той войны. Ретуширует неудобные факты. Вытирает целые разделы. Присваивает чужие победы и объявляет свои преступления делом рук врага.
Кремль не любит говорить о депортации в годы войны. Предпочитает не вспоминать о расстрелах в Катыни. Умалчивает историю первых двух лет Второй мировой. И наотрез не хочет рассуждать о том, насколько история "Великой Отечественной" на советских территориях была продолжением Гражданской войны.
Вместо этого Москва и в дальнейшем осуждает соседей, которые отвергают советские исторические клише. Размышляет о праве Украины объявлять воинов УПА ветеранами войны. Объявляет изменой отказ от концепции "Великой Отечественной" в пользу Второй мировой.
Хотя в самой России точно такие же проблемы с интегральными героями. Разве тянет на эту роль покоритель Кавказа генерал Ермолов? Может рассчитывать на статус объединяющей фигуры герой балканских войн и ярый националист генерал Скобелев? Российское общество готово ставить на пьедестал всех тех, при ком страна "прирастала территориями", но готовы ли коренные народы петь этим людям осанну?
Уже приходилось писать, что в поисках собственного прошлого Украина пытается договориться об исторических контурах внутри своих собственных границ. До недавнего времени получалось так, что есть Украина+ 1. В качестве этого самого "плюс один" оказывались западные области — история этих земель не вписывалась в концепт "Великой Отечественной", потому что начиналась в 39-м, а не в 41-м. И нынешний процесс усложнения исторической памяти — это только отказ от советского искусственного упрощения этой самой памяти.
Причем осудительно интонации одинаково роднят как прокремлевских спикеров, так и тех, кто претендует в России на "диссидентство". Наверное, в этом тоже нет особого противоречия. В конце концов, разница между ними лишь в том, что Кремль привычно ругает Украину за то, что она слишком Украина, а оппозиция в России расстроена, что Украина — недостаточно Россия.
Это отголоски старой дискуссии. В пределах кремлевского подхода Украина должна стать УССР. Подконтрольной и послушной. А в пределах российского либерального подхода Украины воспринимали как некий демократический Ноев ковчег, в котором ни эллина, ни иудея, а только свободный рынок и отказ от коллективных идентичностей.
Впрочем, обе эти концепции стали глубоко неактуальными семь лет назад. В тот самый момент, когда вторжение запустило процесс взаимного развод двух стран. Критиковать украинский поиск собственной истории за недостаточный лоск — сродни ругать лавину за несоблюдение маршрута. В конце концов, на то она и лавина, чтобы быть неуправляемой стихией. Если же у вас есть вопросы, вы всегда можете адресовать их тем, кто решил 2014-м году на склоне пострелять из ружья.
Павел Казарин
Подпишись: