По возрасту мне, как и всем ветеранам, часто приходится бывать в медицинских учреждениях. Наша военная поликлиника № 105 в Купавне Московской области замыкает на себя гарнизоны восточной части Подмосковья, и здесь можно всегда встретить военнослужащих. Порой в очереди к врачу завожу с ними разговоры о современной службе. Одни идут на контакт, другие к вопросам старого ветерана относятся с недоверием и настороженностью, особенно контрактники. И судя по всему, у них есть основания.
Недавно обратился к старшему лейтенанту: «Интересно, как вам нынче объясняют, кому вы служите и кого защищаете?». «Не сыпь соль на рану, дед, – отвечает он. – Это вы знали ответ на вопрос, а мне что – Абрамовича защищать?».
В принципе горестные слова молодого офицера вполне понятны. Спасибо ему за честность и откровенность. Но, может, его ответ исключение из правил, а другие военнослужащие думают иначе?
Потерянные смыслы
Лет 15 назад армия была что называется в загоне, контракт еле просматривался, молодых солдат практически без подготовки бросали в горячие точки. В призывном деле царила коррупция. Чтобы выполнить план призыва и не обидеть себя, военкоматы гребли всех – и здоровых, и больных. Забривали в основном бедных, поскольку богатые могли откупиться.
Многие призывники, оказавшись на службе, сразу же по состоянию здоровья направлялись в госпиталь. Зачастую удавалось поговорить о том, как они попали на службу, и почти всегда получал один ответ: «Где у мамки нашлись бы 60–70 тысяч, чтобы откосить меня? А папки нет…»
Тогда призывали даже единственных кормильцев у матерей. К счастью, эти времена прошли, но осадок остался. Ведь это недалекое прошлое нашей страны.
Сегодня контрактная служба стала выправлять положение. К тому же один год не такой уж и большой срок, чтобы впадать в уныние. Как говорят некоторые нынешние срочники, отслужив в армии, они имеют возможность попасть на госслужбу. Такова их цель – стать чиновниками.
“ У современных политруков есть серьезные обязанности при отсутствии существенных прав и мер воздействия на обстановку в подразделении ”
Другие видят возможность вырваться из деревни или малого города, где нет никакой работы. Поэтому многие остаются на контракт. «В армии хотя бы твердый заработок», – подтверждают те, кого удается разговорить.
Но далеко не все, повторю, откровенничают. Судя по всему, воины срочной службы, например, запуганы так, что редко идут на контакт, хотя и видят, что перед ними ветеран, готовый поведать много интересного, поделиться опытом. Но их, как правило, мало интересует прошлое, а больше настоящее, в котором они пытаются разобраться сами.
Что ж, это, с одной стороны, похвально. С другой – в военнослужащих чувствуется неудовлетворенность сегодняшним положением дел в стране, где правит бал разжиревшая олигархия, где выживает сильнейший, а обездоленный народ сам по себе. Видно, что у людей утрачены глубинные смыслы, интерес к работе как таковой вообще и ратной в частности. Это подтверждают социологические исследования. Никто не ответит, что мы строим, к какой цели идем.
Однако что касается военных, это недовольство они подавляют в себе: устав и дисциплина не позволяют высказывать его вслух, вести аполитичные разговоры. И это понятно. Опасность в том, что подобная неудовлетворенность жизнью, утрата смыслов постепенно перерастают в раздражение, которое накапливается и может прорваться открытым неповиновением командирам и начальникам, привести к ЧП.
Подобные настроения в армии и на флоте, видимо, и вынудили министра обороны Сергея Шойгу обратиться с предложением к президенту о создании в Вооруженных силах военно-политического управления, которое формировало бы единомыслие, так необходимое для армии и правящего класса страны. Это, кстати, подтверждают недавние события в центре Москвы, других городах России. В войсках тем более ни в коем случае нельзя допустить появления новых навальных, несанкционированных митингов.
Но правящему классу, повторим, нужна сила, не особо понимающая, что она на самом деле делает, и руками которой можно бороться не только с внешним врагом, но и с внутренней смутой. Для этого, безусловно, существует Росгвардия, но к армии всегда было и остается особое внимание. Недавний военный переворот в Мьянме – тому хорошее напоминание.
Так это или нет, но Указом президента от 30 июля 2018 года в ВС РФ было образовано Главное военно-политическое управление Вооруженных сил Российской Федерации (ГВПУ ВС РФ). Еще в период его создания появились оценки этого органа как «возвращение к старым порядкам», второе пришествие комиссаров и политруков с пропагандой курса правительства. Поговаривали, что эта структура станет аналогом ГлавПУРа. Хотя я лично в этом ничего плохого не вижу. Вопрос в другом. На какой основе ГВПУ собиралось с самого начала своей деятельности сплачивать личный состав, за какую Родину, где все продано, призывать бороться? И не превращается ли оно на наших глазах в декоративную структуру?
ГВПУ ВС РФ создано на базе Главного управления воспитательной работы (ГУВР), которое явно не справлялось с тем, чтобы сделать из призывника настоящего воина-патриота. Причин на то было много, но главное – ему не хватало полномочий формировать правильное отношение молодых людей к службе, их мировоззрение. К тому же функции его были урезаны основательно, а образ генерал-майора, его тогда возглавившего, на фоне всесильного генерала армии Епишева (начальник ГлавПУРа СА и ВМФ) выглядел откровенно бледно.
Назначенный начальником Главного военно-политического управления Вооруженных сил Российской Федерации в 2018 году генерал-полковник Андрей Картаполов заявил: «Главная цель создаваемых военно-политических органов заключается в формировании воина-государственника – надежного и преданного защитника Отечества, носителя традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества – государственности, духовности и патриотизма». Среди задач ГВПУ записано, что это Центральный военно-политический орган управления, осуществляющий военно-патриотическую работу в Вооруженных силах РФ. Цели благие, но чего удалось добиться почти за три года?
Служить, чтобы выжить
В советское время нам говорили, что армия – слепок общества, часть народа. И это чистейшая правда: армия была народной, служили в ней, как правило, представители всех социальных слоев общества. Хотя в основном это были дети рабочих и крестьян. Партийной элите, боссам-хозяйственникам и крупным чиновникам порой удавалось отмазывать своих чад. Тем не менее служба в ВС СССР считалась долгом и почетной обязанностью гражданина, что было отражено в Конституции. А нынче?
На этот вопрос коротко можно ответить так: служба в Вооруженных силах сегодня – один из способов выживания обедневшего народа. Сейчас в армии мало кто служит из чувства патриотизма. Оно было опоганено в недавнем прошлом, когда, как говорится, изо всех утюгов нам вещали, что патриотизм – последнее прибежище негодяев. При нынешнем диком социальном неравенстве быть патриотом очень непросто, трудно даже восстановить смысл этого слова в былом величии. В стране спустя тридцать лет после разрушения СССР насчитываются 20 миллионов нищих, которым нечего терять, как говорили классики марксизма, кроме своих цепей.
Фото: refnews.ru
Рядовой состав служит по контракту из-за стабильного заработка, поскольку в деревне или малом городе, повторим, проблемы с трудоустройством. Офицеры в свою очередь относятся к службе как к работе, тянут лямку до последнего, стараясь заработать выслугу для пенсии, и если повезет, получить жилье. Но в последнее время из-за обмана военных пенсионеров с пенсионными выплатами многие офицеры, особенно молодые, стали задумываться: а стоит ли служить дальше, ведь риск потерять здоровье большой, а будущее туманно. После того когда в армии выжмут, как лимон, и уволят по возрасту или болезни, ты станешь никому не нужен. К тому же где гарантия, что на посту министра обороны не появится новый Анатолий Сердюков и тебя не попрут, как это сделали почти с 40 тысячами военнослужащих при нем?
В такой обстановке крайне сложно решать задачи, нарезанные новому Главному военно-политическому управлению. Особенно по организации, выражаясь простым языком, военно-политической пропаганды и агитации в Вооруженных силах, убеждению военнослужащих. Не просто убедить человека во всем хорошем, если вокруг он часто видит обратное. Остается уповать только на приказ, который должен быть выполнен точно и в срок. И на врожденное чувство любви нашего народа к своему Отечеству.
Сказать сегодня, спустя почти три года после создания, что Главное военно-политическое управление Вооруженных сил Российской Федерации – новый орган уже, как говорится, язык не поднимается. Вопрос в другом: каков результат?
О нем пока ничего неизвестно, нигде не говорится. Гласно не подводится каких-либо итогов деятельности. Во всяком случае общественности они неизвестны. Даже после ЧП в 2019 году с рядовым Рамилем Шамсутдиновым, расстрелявшим в карауле восьмерых сослуживцев, где процветала страшная дедовщина, никто из руководства Минобороны, и ГВПУ в частности, не пожелал объясниться и сказать, какие проколы в военно-политической работе, морально-психологической подготовке личного состава привели к подобной трагедии. А ведь все это, повторим, работа политорганов – замполита, начальника политотдела – поговорить по душам, выяснить настроение подчиненных, предотвратить дисциплинарный проступок.
Спрашивается, что же изменилось после создания ГВПУ, меньше ли стало происшествий в ВС РФ, каково состояние воинской дисциплины, реальный уровень политической и морально-психологической подготовки в армии и на флоте? Наконец, насколько политически устойчивы и подкованы сами офицеры, не появился ли в их среде Навальный в погонах? Эти вопросы остаются без ответа. Может, именно поэтому почти за три года существования ГВПУ нет отзывов в его адрес как в печати, так и в военной среде.
Сегодня воссозданное ГВПУ – скорее контрольно-наблюдательный орган в армии, чем воспитательный. У него как не было прав на это, так и нет. И без воссоздания в стране авторитетной правящей партии, а также соответствующей ей властной вертикальной структуры, пронизывающей все общество, этого не достичь. Вспомним, как зажиревшие чиновники и зарвавшиеся командиры в войсках боялись услышать простую фразу: «Партбилет положите на стол». Потому что с утратой партбилета автоматически можно было навсегда распрощаться с должностью. Сегодня в стране нет подобной структуры, которая выполняла бы подобные контролирующие функции, какой, например, в СССР был Комитет партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета министров (Центральная контрольная комиссия).
Сегодня никого ничем не напугаешь. У современных политруков, получается, есть серьезные обязанности без существенных прав и мер воздействия. Точнее, их нет вообще. Не говоря уже о том, что такой важнейший рычаг воздействия на сознание военнослужащих, как современные военные СМИ, сегодня никак не подчиняются Главному военно-политическому управлению ВС РФ. Даже военные журналы и газеты, вплоть до дивизионок. Это все равно, что вещать в огромном зале без микрофона: тебя не услышат. А армия и флот на огромных просторах России – это вам не актовый зал. Так как же и чем должны политработники воздействовать на солдатскую массу?
Этот вопрос пока остается без ответа. Поэтому мы еще, видимо, не скоро услышим о достижениях ГВПУ на заявленном поприще военно-патриотического воспитания. Ведь не только в армии, но и в самом государстве, которое она защищает, нет никакой идеологии. Мы от нее отказались, застолбив это в Конституции, которую писали под диктовку американских советников. Если же достижения и результаты есть, то их надо предъявить обществу.
В 1951 году поэт Яков Шведов написал стихи для песни, которые отвечали на главный идеологический вопрос для Вооруженных сил любой страны: «Что мы защищаем, что мы бережем нашим ратным делом, воинским трудом? Мирный труд Отчизны, села, города, счастье, что народом взято навсегда». Не хотелось бы вдаваться в историю, но именно в то время родилась крылатая фраза «Народ и армия едины!». Без преувеличения можно сказать, что весь офицерский корпус был тогда с партбилетами членов КПСС. Была идеология и великая цель построения бесклассового общества. На этой основе строилась работа политорганов, которые пронизывали весь организм Вооруженных сил снизу доверху. Начиная с заместителя командира роты по политчасти (знаменитые политруки) и заканчивая политотделами и политуправлениями родов войск, крупных войсковых объединений. Все они замыкались на Главное военно-политическое управление (ГлавПУР СА и ВМФ), а начальники политотделов по своему влиянию зачастую были выше строевых командиров.
О политорганы сломал свою карьеру даже Маршал Победы Георгий Жуков на известном октябрьском пленуме ЦК КПСС 1957 года, где ему в вину вменялось игнорирование политорганов в Вооруженных силах и самоуправство. А нам все твердят, что армия вне политики. Напротив – армия и флот всегда были, есть и остаются политическим инструментом. Да и расшифровывается аббревиатура ГВПУ как военно-политическое управление.
Что мы защищаем?
Понятно, что возврата к старому уже быть не может. Но основой основ любой военной службы всегда был и остается вопрос: что мы защищаем? Он является фундаментальной идеологемой и сегодня. Во многих заявлениях руководителей ведомства, повторим, слышны слова – воспитать воина-государственника! Однако это звучит как насмешка над действительностью. Что в этом государстве принадлежит простому солдату или офицеру?
Парадокс, но сегодня армия бедных защищает интересы и капиталы правящего класса богатых. Кто-то скажет, что так было всегда и достигалось разными способами. Кнут и пряник – инструмент любой власти, а материальные стимулы – самые действенные. Возможно. Но сегодня в армию, повторим, идут многие молодые люди от безысходности, от отсутствия альтернативы и приличной работы. Социальные лифты для молодежи в стране не работают. При отсутствии ВЛКСМ молодежной политикой никто не занимается. А основные средства производства и материальные богатства находятся в руках восьми-девяти процентов власть предержащих. Даже недра по Конституции принадлежат уже не народу, а корпорациям, компаниям с участием иностранного капитала.
Если в 90-е страной правила «семибанкирщина», то сегодня примерно та же картина, только вид сбоку. И все это прикрывается на словах патриотической риторикой, призывами жить дружно. На деле же верхушка ни в чем себе не отказывает, покупая яхты и заморские угодья, дворцы и особняки, а для народа: «Денег нет, но вы держитесь».
Любить Родину, конечно, нужно, никто этого не отрицает. Но почему-то для одних она – мать родная, для других – злая мачеха. Сыновья и внуки олигархов не идут служить в армию, а предпочитают, как внук Ельцина, учиться за границей и жить там. Дворяне в царской России с удовольствием шли служить в армию, составляли костяк офицерского корпуса, показывали примеры героизма и патриотизма, а нынешние «дворяне»? Так, может, пусть они свои газо- и нефтепроводы, торговые сети и корпорации защищают сами с помощью наемников? Будет честнее. Почему дети рабочих и крестьян должны обеспечивать в стране спокойный бизнес такой вот, далеко не национальной, погрязшей в коррупции «элите»?
Получается, стимулы сегодняшней службы совсем не патриотизм, а материальная необходимость. Конечно, и сегодня есть в армии герои, люди долга и чести. Такие, как ребята из шестой роты в Чечне, как наши летчики и разведчики в Сирии, другие профессионалы. На них, безусловно, нужно равняться, с них брать пример. Но есть и такие, кому перестань платить приличные деньги, и они разбегутся. Что уж говорить о боевой обстановке, когда на весах окажутся жизнь и смерть?
Если престиж воинской службы достигнет такого уровня, когда носить погоны станет привилегией, а не обязанностью, нравственной необходимостью и делом чести, тогда, возможно, вообще не понадобятся управления типа ГВПУ. Ведь их не существует в армиях развитых стран. Но прежде Вооруженные силы должны стать настоящей школой жизни, школой воспитания, школой чести и достоинства. Тогда служить в них будут стремиться все молодые люди, независимо от сословия, как это было когда-то в Российской империи.
Подпишись: