Весной 1709 года Северная война вступила в решающую фазу исторического спора России со Швецией, а вместе с тем и с Западной Европой. Наступил момент в этой исторической борьбе, исход которой должен был решить судьбу России. Победа шведов несла за собой потерю экономической и политической независимости России, ликвидацию начатую Петром реформ и усиление антиправительственных выступлений внутри страны.
С другой стороны, поражение шведов ставило Русское государство в число могучих европейских государств, закрепляло старинные русские земли в Прибалтике за Россией, утверждало могущество России на северо-западе Европы, способствовало дальнейшему экономическому, политическому и культурному прогрессу России.
Ход событий войны неизбежно вёл к необходимости генерального сражения. Между имевшей славу непобедимой шведской армией, считавшейся в то время самой сильной в Европе, и вооружёнными силами России, созданными Петром, боевой опыт которых был приобретен в непрерывной борьбе со шведскими захватчиками.
Народ Малороссии, несмотря на вероломную измену Мазепы, остался верен союзу и своими партизанскими действиями и участием казачьего войска в боях в составе русской армии внес вклад в общую борьбу за независимость и освобождение своей страны от шведского нашествия.
Значение победы под Полтавой для истории России и Европы (последствия которой мы наблюдаем и по сей день) трудно оценить, настолько оно велико и фундаментально.
Ныне даже из лагеря некоторых российских исследователей звучат странные попытки унизить значение этой победы. Мол, не велика ли честь в разгроме ослабленного и малочисленного врага, который на момент битвы не имел артиллерии? Что говорить тогда о политическом клубе незалежных украинских историков, которые именуют битву не иначе как «Полтавской катастрофой».
Но была ли эта битва для русской армии лёгкой прогулкой, таким уж предрешённым выглядел конечный исход сражения?
До Полтавы шведы привыкли нападать на противника первыми и нападать меньшим числом. Это неистовство «последних викингов» наводило на неприятеля ужас, который «шёл» впереди наступающих шведов, парализуя волю к сопротивлению.
Например, Карл ХІІ, прибыв под Нарву с передовым отрядом в 12 тыс. человек, не дожидаясь подкреплений и не смущаясь сильной метелью, обрушился на 35-тысячное русское войско и 19 ноября 1700 года наголову разбил его. Во время битвы при Фрауштадте (в настоящее время польский город Всхова) шведы имели 3700 пехоты и 5700 кавалерии, при полном отсутствии артиллерии. Саксонская армия (с русским подкреплением и наёмниками со всей Европы) имела 16 073 пехоты, 2000 кавалерии и 32 пушки. В итоге битва закончилась страшным разгромом для союзников: шведы потеряли убитыми 452 человека, тогда как сами убили до 8 тысяч (включая расстрелянных русских пленных) и взяли весь обоз.
Победа над шведами под Полтавой была далеко не предрешённой. Исход её подготавливался ходом событий задолго до неё, а не численным преимуществом (которого не было) и не отсутствием у шведов артиллерии. Рассмотрим эти предпосылки.
Голодная зимовка 1708-1709 гг., непрерывная борьба с отрядами русских войск и местным населением вызвали немало жертв в шведской армии, которая с каждым днём всё больше теряла свою боеспособность.
Но вера Карла ХII в своё военное счастье и его легендарное упрямство цементировали шведскую армию, в которой уже начала падать дисциплина и пошатнулись моральные качества.
На пути движения армии шведского короля стала Полтава, расположенная на одной из немногих переправ через Ворсклу, имела сильный гарнизон, была опорным пунктом русской армии. Кроме этого для шведов она могла послужить для связи с поляками и татарами, помощь которых могла быть реализована в ходе дипломатических переговоров. Но самое важное для короля свеев было наличие в Полтаве значительных запасов продовольствия, о чем прекрасно знал гетман Мазепа, который и подсказал эту идею Карлу. На этот факт позже укажет и сам Петр.
В конце апреля 1709 года началась осада города-крепости. Расположение Полтавы на правом возвышенном берегу реки Ворсклы (с многочисленными рукавами и почти непроходимой болотистой поймой шириной около 1 км) затрудняло сообщение города с левым берегом реки. Крепость была обнесена оградой, состоящей из земляного вала, палисада и рва впереди, имела неправильную форму с выступами и малыми бастионами, создававшими условия для фланговой обороны. К моменту начала осады города гарнизон насчитывал всего 4000 солдат и 2600 вооружённых граждан, имел всего 28 орудий, по указанию Петра І произвёл ряд инженерных работ, улучшающих фортификационные качества крепости.
С началом осады предпринимались попытки русских войск под командованием Меньшикова путём диверсий отвлечь внимание шведов от Полтавы и тем самым помочь осаждённому гарнизону. Но все усилия оказались тщетными.
16 мая русским удалось, применив военную хитрость, прорвать шведские линии, перебросить в город отряд численностью в 1200 человек под командованием бригадира Головина. Все дальнейшие попытки в этом плане успехом не увенчались. Хотя здесь хоть одним словом упомянем героизм гарнизона Полтавы и его жителей, которые внесли свой вклад в последующий разгром шведов.
К концу мая на левом берегу Ворсклы, против Полтавы, заканчивается сосредоточение русской армии. Сюда прибывают войска под командованием фельдмаршала Шереметева, а 4 июня к войскам прибыл и Петр І. Ознакомившись на месте с обстановкой, царь решает прекратить попытки навести сообщение с осаждённой крепостью, а дать шведам генеральное сражение. Тем временем шведы не прекращают с удивительным упорством штурмовать Полтаву, применяя и инженерные средства. Положение осаждённых стало отчаянным, дальше медлить было нельзя.
17 июня на правый берег Ворсклы перебрасывается передовой отряд генерала Репнина (у деревни Петровки, севернее Полтавы). Для защиты переправы немедленно создаются две группы редутов, отделённых друг от друга оврагом. У деревни Семеновки, в 8 км от Полтавы, сооружается первый укрепленный лагерь. После нового приближения к Полтаве армия сооружает второй лагерь на расстоянии 5 км от крепости. В настоящее время никакое из этих сооружений не сохранилось, что объясняется, вероятно, небольшой их высотой (времени для сооружения таких лагерей, а также кирок и лопат не хватало).
Открытое поле перед вторым укреплённым лагерем ограничивалось с фронта и левого фланга густыми лесами (Малобудищанский и Яковчанский леса) и поросшими оврагами. Юго-западнее второго лагеря между двумя лесами имелась открытая прогалина шириной 1,5 км, являющаяся естественным проходом к Полтаве, по которому оба противника только и могли напасть друг на друга.
В этом промежутке (дефиле) между лесами одновременно с постройкой второго укреплённого лагеря русские войска возвели в одну линию шесть редутов, отстоящие один от другого на дальность ружейного выстрела (около 300 шагов). Каждый редут представлял собой сомкнутое четырехугольное земляное укрепление. Эти редуты служили передовой позицией, чтобы замедлить продвижение шведов, получить время на построение армии к бою, заставить противника понести значительные потери и тем самым подготовить успех контратаки.
Сражение 27 июня полностью подтвердило эти расчёты Петра І, в которых инженерные мероприятия играли одну из решающих ролей. При этом для целей полевого боя постройка отдельных редутов с промежутками между ними была для того времени делом совершенно новым. Линейная тактика малочисленных и слабоманевренных тогдашних армий допускала для прикрытия боевых позиция постройку только непрерывных укреплений, обеспечивающих оборону. К возведению на поле сражения отдельных сомкнутых или открытых укреплений с промежутками, допускающими активные действия, на Западе перешли только в эпоху революционных войн конца XVIII века, т. е. почти на сто лет позже.
К моменту сражения шведская армия имела, не считая частей, оставленных для осады Полтавы, 27-30 тысяч человек при 4-х орудиях. Из 42 тысяч русской армии два батальона пехоты занимали редуты, 17 полков конницы были расположены за редутами и 56 батальонов пехоты находились в укреплённом лагере. Однако из этого количества войск 9 батальонов, или около 5500 человек, были оставлены во втором укреплённом лагере как резерв, часть конницы послана к гетману Скоропадскому, часть сил была направлена против шведов, оставленных у Полтавы. Следовательно, у Петра І в самом сражении вовсе не было подавляющего превосходства в силах! Именно для достижения этого подавляющего превосходства Петр вызывает к себе калмыцкую конницу в количестве 30 тысяч человек, прибытие которых ожидалось 28 июня.
Узнав о том, что русские ждут подкреплений, Карл решается первым напасть и в привычной манере (стремительной атакой) решить все дело. Шведы выдвинулись в кромешной тьме, а атаку начали, когда солнце едва намекнуло о своём скором восходе.
Трехчасовой жестокий бой (шведы не брали пленных в двух недостроенных редутах) на передовой позиции вынудил шведскую армию преждевременно развернуться и выбил инициативу из рук врага, а укрепления, преградившие дефиле, помогли парализовать его манёвренность. Укрепления, состоящие из системы взаимоперпендикулярно расположенных редутов, позволили русским расчленить врага и бить его по частям. В результате перекрёстного огня из редутов правая шведская колонна Росса и Шлиппенбаха в составе 6 батальонов и нескольких эскадронов была оторвана от основных сил и уничтожена в южном (Яковчанском) лесу конницей Меньшикова.
Карл, видя губительность этого перекрёстного огня для его армии, приказал пройти между редутами, отказавшись от идеи их штурма. Не без отчаянной смелости шведам почти удалось это сделать (и даже отбить контратаку русской конницы), но при этом правый фланг шведов оказался под ураганным огнём укреплённого лагеря, что вынудило здесь шведов в панике отойти к Будищанскому лесу, где вскоре они были уничтожены или пленены.
Таким образом, первый этап битвы закончился для шведов потерей значительного числа личного состава войск. Русские же войска, выведенные из ретраншемента, находились в полной боевой готовности и были построены Петром І фронтом к Будищанскому лесу, где противник поспешно приводил в порядок и строил к бою войска.
В 9 часов утра начался второй этап битвы, в котором шведы имели хоть и исчезающе малый, но шанс на победу. Только стойкость русских воинов, умелое управление ими и личное участие Петра І в критическом месте сражения (что воодушевило солдат) законно дало право сорвать заслуженный плод — блистательную победу над некогда непобедимой армией.
Как видим, принижение самого хода Полтавского сражения — удел или дилетантов, или политиков от псевдоистории. Что касается последних, то дискуссия видится здесь излишней. Они обслуживают русофобский заказ, который вполне созвучен с позицией Мазепы, — за право княжения над определённой территорией (а значит и собственного обогащения) предать свой народ и саму государственническую перспективу. Хотя и сами современные мазепы имеют свой заказ: под видом независимого и европейского развития всячески ослаблять Россию разрывом экономических и политических связей, а ныне не стесняться ослаблять её и военными провокациями, убийствами и репрессиями своих же граждан (записанных в москали).
Сегодня нацарюю сто карбованцев, а завтра — хоть потоп. Такая вот «европейская перспектива».
Какое дело этим политикам от псевдоистории до истинного значения битвы?
Ведь после победы под Полтавой и дальнейшего усиления российской государственности малороссийский народ вскоре забыл об угрозе со стороны Крымского ханства, позволил на время забыть о бесконечных польских притязаниях на эти земли, позволил освоить и оставить за собой извечные дикие степи. Даже, рискнём предположить, всё то, что получила Украина на момент 1991 года, весь этот имперский багаж, в своё время было предопределён именно Полтавской битвой, матерью империи Российской. Ныне же украинцы наблюдают то, что произошло бы с их предками после вероятной победы шведов, тогдашних европейских русофобов до мозга костей: лишение экономических прав и превращение Родины в периферийную, заштатную колонию, в унылое хуторянское захолустье.
Читайте нас: