Было ли убийство герцога Энгиенского причиной войны 1805 года?

Неужели Бурбоны полагают, что им будет позволено безнаказанно организовывать заговоры? Первый Консул заблуждается, если думает, что не эмигрировавшее потомственное дворянство так уж заинтересовано в Бурбонах. Разве не они третировали Бирона и моего предка, и стольких других?.

Он должен был ударить так сильно, чтобы в Лондоне и Эдинбурге поняли, наконец, что это не игра. Он должен был ударить открыто, так, чтобы герцоги и граф дАртуа, видя, как течёт королевская кровь, задумались на мгновение.

Событие, которое недавно имело место во владениях его светлости курфюрста Баденского и которое окончилось столь прискорбно, глубоко опечалило е.в-во императора всероссийского. Естественно, что его весьма огорчило это посягательство на спокойствие и территориальную целостность Германии. Е. И. В-во был тем более удручён этим, что он никоим образом не мог ожидать, что держава, которая совместно с ним осуществляла посредничество и которая, следовательно, обязалась разделить с ним его заботы о благоденствии и спокойствии Германской империи, сможет так отклониться от священных принципов международного права и от недавно принятых ею обязательств.

E. И. В-во, предпринимая демарш, продиктованный соображениями, имеющими важнейшее значение для блага Германской империи, убеждён в том, что Имперский сейм так же, как и глава империи, отдавая должное его заботам, столь же бескорыстным, сколь и безусловно необходимым, незамедлительно присоединятся к нему и, не колеблясь, заявят французскому правительству свой справедливый протест с тем, чтобы побудить его согласиться на все меры и демарши, которые оно должно будет предпринять для удовлетворения оскорблённого достоинства Германской империи и для обеспечения её будущей безопасности.

Этот возмутительный акт злоупотребления силой и забвения всего, что есть наиболее святого, был встречен императором с негодованием, которого он заслуживает. Е. И. В-во не замедлил выразить свою скорбь по поводу смерти герцога Энгиенского, объявив траур при дворе.

Но отдав должное памяти этого несчастного принца, он счёл, что поступится своим достоинством, если не осудит официально перед лицом всей Европы действий Буонапарте. С этой целью г-ну Клюпфелю было предписано представить Сейму в Регенсбурге ноту, которая должна уведомить имперские государства и главу империи о неудовольствии нашего августейшего государя по поводу нарушения территориальной неприкосновенности и международного права, которое французское правительство позволило себе в Германии, а также предложить им присоединиться к нему, чтобы потребовать удовлетворения.

Е. И. В-во, однако, не считает, что он должен ожидать, пока они присоединятся к нему, чтобы предпринять перед первым консулом демарш, который он счёл необходимым, и Вы, милостивый государь, должны вручить ноту, приложенную здесь под литерой «А», тотчас после её получения и настаивать на быстром и категорическом ответе. И так как, учитывая общеизвестную необузданность нрава Буонапарте, можно ожидать, что энергичные действия, предпринимаемые нашим двором в данном случае, могут вызвать с его стороны какие-либо крайние решения, Вам, милостивый государь, предписывается в случае, если Вы получите на Вашу ноту ответ, оскорбительный для императора, или если Вы увидите, что собираются предложить Вам покинуть Францию, или же, если Вы узнаете, что генералу Гедувилю будет послан приказ покинуть Россию, тогда Вы вручите ноту, которую найдёте в приложении под литерой «В», и потребуете Ваши паспорта, придав этому демаршу самую широкую огласку.

Жалоба, которую она (Россия) предъявляет сегодня, заставляет спросить, если бы, когда Англия замышляла убийство Павла I, удалось узнать, что заговорщики находятся в одном лье от границы, неужели не поспешили их арестовать?

Господин граф, упорное молчание, которое венский двор так долго хранит по поводу сделанных ему нами предложений относительно соглашения о совместных мерах, с помощью которых можно было бы обуздать переходящее всякие границы и всё возрастающее властолюбие французского правительства, начинает вызывать удивление императора. Е. И. В-во тщетно пытается объяснить это соображениями осторожности, которая могла быть уместной в то время, когда ещё надеялись снисходительностью и мягкостью вернуть первого консула к большей умеренности; но она не должна больше иметь места после того, как первый консул придал своим планам, направленным на подрыв всякого порядка и спокойствия в Европе, столь ужасающий, возрастающий с каждым днём размах.

Событие в Эттенгейме и последовавшее за ним злодеяние должны ясно показать всей Германии, чего ей следует ожидать от правительства, которое столь открыто выказывает пренебрежение к международному праву и общепризнанным принципам справедливости. Убеждённый более чем когда-либо ранее в необходимости принять репрессивные меры, Император, желая покончить с неизвестностью, в которой он пребывает относительно решений венского двора и нетерпимой более в нынешней напряжённой обстановке, предписывает В-ву возобновить перед австрийским министерством в самой решительной и категорической форме настояния по этому предмету.

...Решения Его Величества должны подчиняться только государственным интересам и... соображения сентиментального порядка никак не могут быть допущены в качестве мотива для действий... Произошедшее трагическое событие никак прямо не касается России, а честь империи никак не задета...