Немецкий тяжёлый танк Pz.Kpfw.VI Ausf.H/E «Тигр» в годы Второй мировой войны приобрёл полумифическую известность. Встретив любой вражеский танк, советские, британские и американские солдаты видели «Тигр», даже когда перед ними была куда более опасная машина. На испытательных полигонах, однако, «Тигр» оценивали куда более трезво. Попробуем разобраться, как встретили новый немецкий танк британцы, и как они собирались с ним бороться.
Битва тяжеловесов
Впервые войска западных Союзников столкнулись с «Тиграми» под конец 1942 года. Успешное наступление англичан в Северной Африке вынудило Гитлера принять серьёзные меры, в том числе перебросить сюда новейшие танки. 501-й тяжёлый танковый батальон начал высадку в тунисской Бизерте 23 ноября 1942 года, а в бой его машины пошли 1 декабря — правда, довольно ограниченно. Первый «Тигр», который удалось осмотреть британцам, был подбит только 31 января 1943 года, но уже на следующий день немцам удалось взорвать машину, что значительно снизило информативность осмотра. Другие «Тигры», конечно, подбивались артиллерией и подрывались на минах, но обычно немцам удавалось их оперативно эвакуировать.
Неудивительно, что до весны-лета 1943 года информации о «Тигре» у Союзников имелось очень мало. Однако общие выводы были сделаны. Ещё 18 февраля комитет пользователей бронетанковых машин (AFV Users’ Committee) составил рекомендации по вооружению «Шерманов» для борьбы с новыми немецкими танками. По мнению британских танкистов, для того, чтобы пробить 102-мм лоб или 82-мм борта «Тигра», 75-мм пушки «Шермана» было недостаточно. Требовалось более мощное орудие — либо 57-мм длинноствольная пушка 6-pounder Mk.V, которая могла поразить «Тигр» с 1200 ярдов (1100 метров), либо 76-мм орудие, опасное для немецкой машины с 2000 ярдов (1830 метров).
Хотя «Тигр» превосходил имевшиеся у Союзников танки по бронированию и вооружению, использование тяжёлых машин само по себе не было залогом победы. Например, операция «Оксенкопф» (Ochsenkopf — «голова вола»), начавшаяся 26 февраля 1943 года, закончилась для немецких танкистов плачевно. В голове боевой группы полковника Рудольфа Ланга «Тигры» 501-го батальона упёрлись в британскую оборону в районе так называемого «Перевала Ханта». Из 14 имевшихся на ходу в начале наступления «Тигров» к 28 февраля осталось всего два, а к 1 марта — ни одного. Но и здесь изучить трофеи англичанам не довелось: британские сапёры работали на славу и от греха подальше оперативно подрывали все застрявшие немецкие машины.
После этих боёв батальон «Тигров» оказался небоеспособным. 17 марта оставшиеся 11 машин — те, которые удалось эвакуировать или те, которые сломались до наступления и в нём не участвовали — передали 504-му тяжёлому танковому батальону. Именно у этой части англичанам удалось захватить «Тигр» в сравнительно хорошем состоянии.
«Тигр» с башенным №131 (первая рота, третий взвод, первый танк) 504-го танкового батальона с номером башни 250639 и номером шасси 250122 был захвачен 24 апреля 1943 года. Батальон «Черчиллей» из 48-го Королевского танкового полка подбил его ещё 21 апреля. Снаряд, выпущенный из британской 6-фунтовки, попал в зазор между маской пушки и крышей подбашенной коробки, что дало трещину по крыше и заклинило башню. Экипаж покинул машину, после чего она держалась британцами под обстрелом артиллерии, чтобы немцы не смогли её эвакуировать. «Тигр» пребывал далеко не в идеальном состоянии, но его осмотр мог дать куда больше информации, нежели обломки с минных полей.
С помощью частей, снятых с других «Тигров», машину удалось отремонтировать. Танк показали королю Георгу VI и премьер-министру Уинстону Черчиллю, после чего в октябре 1943 года знаменитый «Тигр» №131 отправился в Школу танковых технологий в Англии.
Танк осмотрели не только высокопоставленные персоны, но и специалисты бронетанковых войск. К середине июля 1943 года было готово довольно подробное техническое описание Тигра». Вес танка определили приблизительно в 56–60 тонн, так как взвесить его не получилось. Были проведены и многие другие измерения, включая обмер толщин брони.
Лобовая броня имела толщину 102 мм и устанавливалась под углом 20° (лоб корпуса) или 10° (лоб подбашенной коробки). Подвижная бронировка пушки состояла из литой детали сложной формы. Местами толщина достигала 150 мм (в районе прицела) или даже 205 мм (в районе отверстия для орудия), но автор доклада сомневался в пользе таких локальных утолщений, прикинув, что эффективность такой защиты эквивалентна примерно 100 мм монолитной брони. Борта подкрылков имели толщину 82 мм, борта корпуса за катками — 62 мм. Кроме траков, на лобовой плите разнесённой брони машина не имела, как и защиты башенного погона от осколков.
Танк был на ходу, но детальных испытаний пока не проводили. Установили только максимальную скорость машины: 18 миль (29 км) в час.
Осмотр ходового танка и подбитых машин привёл британских специалистов к интересным выводам:
«В танке присутствуют всевозможные технические решения, которые наводят на мысль, что машина как минимум в два раза сложнее в производстве, чем её предшественники. Это, вероятно, будет иметь влияние на количество танков, которые мы встретим в будущем, и их пропорцию с Мк.III и Mk.IV. Очень важно учесть то, что немцы, сталкиваясь с проблемой, выбирают технически сложное решение, вместо того, чтобы принять менее эффективное, но менее трудоёмкое и более технологичное, которое было бы предпочтительнее для любого производителя».
Вместе с ходовым «Тигром» британцы получили и информацию о том, как танк применяется в бою. Пленные рассказали, что тяжёлые танковые батальоны использовались в качестве подвижной артиллерии при поддержке более лёгких частей, иногда «Тигры» даже вели огонь с закрытых позиций. В батальоне имелось порядка 20 машин. Размер и вес «Тигра» создавал некоторые проблемы при его использовании в бою: перед операцией приходилось тщательно разведывать местность, часто приходилось усиливать мосты. Хорошая местность была залогом успеха в бою, так как проходимость машины оставалась весьма посредственной. Информация, полученная из СССР, подтверждала, что на советско-германском фронте «Тигры» применялись таким же образом. Попало в руки британцев и руководство по вождению.
Проба шкуры
Исследовались и те машины, что не были на ходу. Пробы брони показали, что листы с номинальной толщиной 82 и 62 мм обладают твёрдостью примерно 310–320 единиц по Бринеллю. Количество углерода было выше установленного в немецких нормах, до 0,52%; хрома тоже обнаружилось куда больше, от 2,23 до 2,64%. Ванадия не нашли вообще.
Качество лобовой брони оценивалось как близкое к британской броне типа I.T.80, а вот борта вели себя не так хорошо. Броня корпуса и башни была хрупкой и при обстреле кололась. Литая маска была лучшего качества — по крайней мере, она не раскалывалась. При осмотре масок подбитых танков найти пробоины в этой детали не удалось. Не давал пробития и обстрел лобовой брони из ручного гранатомёта PIAT.
Один «Тигр», найденный на минном поле у «Перевала Ханта», подвергли обстрелу. Машина находилась в не самых оптимальных условиях: наклонилась на 5°, а сдвинуть её с места было невозможно, так как она продолжала стоять на минном поле. Единственное, что сапёры могли сделать — очистить местность вокруг «Тигра» в радиусе 100 ярдов. В машине случился небольшой пожар у днища, но проводившие испытания специалисты пришли к мнению, что на стойкость брони он не повлиял.
Снаряд М61 APCBC из 75-мм пушки «Шермана» со 100 ярдов пробил 62-мм борт под углом 30°, при этом выбился фрагмент брони. С этого расстояния верхний борт пробивался только под углом 16,5°. Этот снаряд тоже выбил кусок брони размерами 11×6 дюймов (28×15 см). Под углом 18,5° пушка борт не пробила, оставив только вмятину и выпучину с тыльной стороны листа.
При обстреле борта 6-фунтовыми бронебойными снарядами без бронебойного наконечника с уменьшенным зарядом снаряды раскалывались. Из-за положения танка обстрел борта по нормали провести не удалось. 2-фунтовая пушка пробила нижний борт, выбив осколок брони, но пробить борт, защищённый катками, снаряд не мог. По мнению испытателей, причиной такого поведения была поверхностная закалка брони. Хрупкость при обстреле из 75-мм пушки подтверждала эту гипотезу.
Нехарактерная стойкость при обстреле из 6-фунтовки не повторилась при обстреле других машин. По нормали 57-мм снаряды пробивали борт подкрылка с дистанции до 1250 ярдов (в одном случае до 1650 ярдов), корма (те же 82 мм под углом 20° из-за расположения танка) пробивалась с 1050 ярдов. 6-фунтовка могла справиться даже с лобовой бронёй: 102-мм плита под углом 10° пробивалась с 650 ярдов, хотя лоб корпуса под углом 20° пробит не был. После попадания двух снарядов с 300 ярдов в броне образовалась трещина. Британцы опробовали и 17-фунтовка, чей сплошной бронебойный снаряд без наконечника пробивал лоб «Тигра» с 1800 ярдов, при этом раскалываясь.
Результаты обстрела позволили оценить качество немецкой брони. При более высокой твёрдости (320–340 единиц по Бринеллю), чем британская броня, немецкие плиты куда чаще давали хрупкие поражения. При попадании бронебойного снаряда броня давала отколы, а пробоины были рваными. Стойкость при обстреле оказалась более или менее равна британской броне, в некоторых случаях показывая себя немного лучше. Был и обратный результат: при обстреле одного «Тигра» борт толщиной 82 мм показал стойкость на уровне 65-мм плиты британского производства. При обстреле эта деталь также давала трещины и отколы.
Лобовая броня была не столь твёрдой (285–300 единиц по Бринеллю) и выше по качеству, но превзойти британскую броню по стойкости всё равно не удалось. Доклад заканчивался словами:
«Если это типичное качество новой немецкой брони, то для нас это весьма хороший прогноз. Ничего похожего на высокое качество брони, что использовали на Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, здесь нет».
Позже «Тигры» подверглись обстрелу из других систем. 19 марта 1944 года лобовую броню танка обстреляли подкалиберным снарядами из 6-фунтовых и 17-фунтовых орудий под углом 40–50°. Пробитие было достигнуто с расстояний в 1000 и 1500 ярдов соответственно. Стрельба 57-мм, 75-мм и 76-мм бронебойными снарядами в таких условиях пробитиями не увенчалась, хотя с тыльной стороны брони наблюдались отколы.
Нелестное для «Тигра» сравнение с немецкими средними танками не ограничивалось качеством бронирования. Например, осмотр приборов наблюдения привёл британских испытателей к заключению что «конструкторы «Тигра», вероятно, не считали обзор столь важным». Башенка находилась не по центру башни, а была смещена влево, что давало очень плохой обзор вправо и вправо-назад. Блоки командирской башенки позволяли вести круговой обзор и даже перекрывали друг друга, но командир смотрел через довольно узкую щель и был вынужден двигать голову в отношении блока, чтобы получить полный обзор. Место командира сочли очень тесным и скомпонованным так, что разворачиваться и смотреть назад было сложно. Если обзор вправо ещё как-то компенсировался смотровой щелью заряжающего, то назад смотреть было некому.
Заряжающий теоретически мог смотреть в щель в борту башни, но поставить голову так, чтобы в щель было что-то видно, мешал ящик с инструментами.
Доклад британских испытателей описывал положение наводчика как «неудобно слепое». Он мог свободно использовать смотровую щель, но она располагалась очень далеко от его телескопического прицела. Других смотровых приборов у наводчика не было.
Британские исследователи советовали истребителям танков подходить к «Тиграм» сзади-справа, так как в этом секторе ближе, чем за 100–120 футов (30–36 метров) никто из экипажа их заметить не мог.
Обратно в Средиземноморье
Пока британцы изучали «Тигры» на полигоне, немецко-итальянская группировка в Северной Африке сдалась. Настало время войны в Италии, где Союзникам тоже предстояло столкнуться с двумя батальонами «Тигров»: вновь сформированным 504-м и 508-м. Первым на фронт прибыл 508-й батальон, и к Анцио двинулись целых 45 «Тигров»… вот только на место их добралось куда меньше. С начала боевого применения «Тигров» прошло более года, и, казалось бы, детские болезни можно было вылечить, а командиры должны были освоить танки как свои пять пальцев. На самом деле, картина оказалась не такой радужной. По дороге на фронт сломалось 60% имевшихся «Тигров», а один танк самовоспламенился на марше и сгорел.
Добравшиеся до фронта «Тигры» пошли в бой 16 февраля 1944 года, но столкнуть Союзников с плацдарма им не удалось. Из-за заболоченной местности тяжёлые танки не могли действовать вне дорог, а на дорогах они оставались уязвимыми для авиации, артиллерии и сапёров.
Постоянный артобстрел не давал немцам использовать для эвакуации боевых машин небронированные инженерные тягачи, и вытащить подбитый «Тигр» можно было только другим «Тигром». Из-за низкой надёжности машин это было весьма рискованной операцией. В конце концов, пришлось эвакуировать «Тигры» трофейными «Шерманами». Не добившись прорыва, немецкие танки вернулись в Рим, но к 1 марта на ходу оставалось лишь 12 машин из 45.
После неудачной попытки ликвидировать плацдарм батальон масштабные боевые действия не вёл. В середине мая «Тиграм» приказали контратаковать американские войска, прорвавшиеся у Чистерны. 16 машин собрали в одну роту, но 23 мая три из них сломались при попытке пересечь железнодорожную насыпь, а остальные черпнули стволами грязи, и пришлось остановиться, чтобы их можно было почистить. Во время чистки радиатор одного «Тигра» оказался разбит артиллерийским снарядом. Таким образом, в роте осталось 12 «Тигров», но на следующий день были потеряны и они: шесть «Тигров» попытались эвакуировать те, что сломались накануне, но из-за неполадок с трансмиссией у четырёх из них попытку пришлось прекратить.
Сломавшиеся танки взорвали. Восемь машин (четыре рабочих и четыре со сломанной трансмиссией) ушли на исходные позиции у Кори, оставив всего четыре «Тигра» на фронте. Один подбила артиллерия, ещё у двух поломалась трансмиссия — в итоге все три пришлось взорвать. В ночь на 25 мая сломался последний «Тигр», который был эвакуирован двумя трофейными «Шерманами». Союзникам удалось вскрыть плацдарм, а эвакуировать «Тигры» в тыл было нечем. В итоге командир роты приказал уничтожить все девять уцелевших машин.
504-й батальон прибыл на фронт 20 июня 1944 года — как раз вовремя, чтобы принять участие в масштабном отступлении. По дороге на север 504-й и 508-й батальоны были вынуждены оставить множество «Тигров» на марше. К 1 июля в 504-м батальоне оставалось 17 танков, а в 508-м — всего 10. Официально все машины кроме пяти были уничтожены экипажами вне боя, хотя подбитые в бою танки, которые потом оказалось невозможно эвакуировать, тоже записывали в небоевые потери.
О том, что потеря «Тигра» в бою не была каким-то невозможным явлением, говорили инструкции, захваченные у пленных немцев. Они сообщали, что «Тигр» — дорогая и сложная машина, которая обходится немецкому народу в 300 000 марок, и что использовать её абы как — весьма расточительное дело. Экипажи предупреждали, что у противника теперь есть оружие, которое способно уничтожить «Тигр», и призывали «уничтожить и рассеять» легенду о неуязвимости машины. Видимо, памятки не сработали: разведсводки указывали на то, что «Тигры» используют «почти безрассудно, экипажи рискуют в такой степени, что кажется, что их уверенность в своих машинах абсолютна». Немецкие танки отрывались от своей пехоты, что делало их лёгкой целью для команд истребителей танков с «пиатами». Под обстрелом артиллерии «Тигры» быстро отступали — видимо, экипажи понимали, что даже незначительное повреждение может привести к безвозвратной потере машины.
Союзники также отмечали, что количество «Тигров», брошенных из-за поломок, было высоким. Доклад с вызывающим названием «Кто же убил тигра?» о расследовании, проведённом в июне 1944 года, имел те же выводы. В заключении говорилось:
««Тигр» всё ещё недостаточно доработан, чтобы его можно было считать надёжной машиной при длительном марше. Он страдает от многочисленных дефектов подвески и, вероятно, отказов КПП. Если его гнать — как и происходит в отступлении, эти поломки становятся слишком частыми и серьёзными, чтобы немецкие ремонтные и эвакуационные службы могли с ними справиться. «Тигр» убил себя сам».
Тем временем, к такому же выводу пришли и в метрополии. Двигатель «Тигра» №131 ломался дважды даже не на ходовых испытаниях, а при стрельбе, причём оба раза одним и тем же образом. Воздушные фильтры двигателя тоже оказались низкого качества. Не были предприняты и какие-либо попытки улучшить проходимость по пересечённой местности. По мнению британской разведки, которая после войны получила доступ к немецким полигонам и их документам, с немецкой стороны решение заключалось в совете обходить грязь стороной. Результат был предсказуем: в докладе об испытаниях британских и зарубежных машин в грязи проходимость «Тигра» характеризуется как просто «очень плохая».
Имея в распоряжении такие сведения, сложно было не увериться в том, что войну можно закончить только с 75-мм танковыми пушками. Пусть «Тигры» в Африке и Италии и показали себя грозными противниками, но применялись они в ничтожном количестве, которые ещё больше снижалось из-за отвратительной надёжности танков. Какого-либо существенного успеха «Тигры» не достигли ни на одном, ни на другом театре военных действий. Как и экипажам «Тигров», позднее союзникам пришлось расплатиться за свою самоуверенность, но это уже совсем другая история.
Автор благодарит Евгения Нариманова и Гарольда Биондо за предоставленные материалы.
Источники и литература:
- Архив Canadian Military Headquarters, London (1939–1947) RG 24 C 2
- Национальный архив Великобритании (The National Archives)
- Wolfgang Schneider. Tigers in Combat, Vol.1 — Stackpole Books, 2004
- Christopher W. Wilbeck. Sledgehammers: Strengths and Flaws of Tiger Tank Battalions in World War II — The Aberjona Press, 2004
- https://www.tankmuseum.org
Пётр Самсонов
Подпишись: