Шаг в неизвестность, или Будущее американских Marines

United States Marine Corps (USMC), организация, которую в России называют Корпусом морской пехоты США и которая на самом деле называется Морским корпусом Соединённых Штатов, переживает сейчас один из самых драматических моментов за последние тридцать лет (как минимум) своей истории. Оставшись незамеченной для отечественных наблюдателей, в Корпусе стартовала феноменально глубокая реформа, которая в случае успеха превратит его в принципиально новый для американцев инструмент войны, причём, что самое главное, морской войны, а не войны на суше.

Ну а в случае провала США могут лишиться своей легендарной военной структуры почти полностью. Идущая реформа Marines стоит того, чтобы о ней рассказать.



Сначала — предыстория.

Вторая армия

Начатая после 11 сентября 2001 года американская всемирная война (якобы против терроризма) потребовала от ВС США крайнего напряжения. Это коснулось даже ВМС: моряки по ротации проходили военную службу в качестве солдат на наземных базах в Ираке и Афганистане, патрульные «Орионы» привлекались к задачам разведки над сушей, палубные самолёты ВМС наносили бесчисленное количество ударов по наземным целям. Не миновала чаша сия, конечно же, и Marines. Являясь экспедиционными силами ВМС, предназначенными для ведения боёв на земле, морпехи (будем называть их так) были одними из первых, кто ступил на землю Афганистана и Ирака. В ходе иракской войны во время наступления на Багдад весь американский правый фланг состоял из них.


В дальнейшем, по мере того как на захваченных землях разгоралось повстанческое движение, эти войска вместе с Армией США всё больше вовлекались в несение оккупационной службы. Они получали колёсные броневики MRAP, чтобы не передвигаться на гусеничных БТР AAV7, оптимизированных для загоризонтной высадки, или на БРМ LAV-25, которую наставления Корпуса прямо запрещают применять на поле боя в качестве БТР из-за тонкой брони (она лишь немногим крепче, чем у наших БТР, которые в американских ВС не нашли бы применения из-за низкой живучести). Они сидели на опорных базах и блокпостах, ходили в ночные рейды по Багдаду или Тикриту, и, по меткому выражению бывшего министра (секретаря) обороны США Роберта Гейтса, превратились во вторую армию. Нельзя сказать, чтобы Америка нуждалась во вторых сухопутных войсках, и к тому статусу, к которому Корпус пришёл по результатам организованных республиканцами войн, у американской публики, медленно, но верно назревали вопросы.


Зачем Америке ещё одни сухопутные войска? Зачем этим сухопутным войскам свои ВВС (палубная авиация Корпуса сильнее многих национальных ВВС в мире. Сильнее большинства, по крайней мере, если смотреть на численность). Где и против кого Корпус продемонстрирует свои десантные возможности? Против континентального Китая? Не смешно. Против России? В общем, тоже не смешно, да и зачем? Для чего нужны бесконечные «деплойменты» (развёртывания) амфибийных боеготовых групп (ARG) в море? Можно ли такой группой разбить хотя бы Сирию? Нет. Спецоперацию на её территории провести? Да, можно, но десантные силы группы для этого избыточны, а воздушные недостаточны, по крайней мере, если сирийцы попытаются помешать.

Вопросы зрели и к тому, в каком состоянии находился Корпус.

Перенапряжение сил, вызванное бесконечной войной, вообще, в принципе, навредило ВС США. Но Marines – особенно. Так, налёт пилота «Хорнета», приписанного к Корпусу упал до жалких 4-5 часов в месяц.


Есть и другие проблемы, перечисление которых займёт слишком много времени. Так или иначе, Корпус потихоньку превращался в вещь в себе. Не изменил ситуацию и фактический захват офицерами из состава Marines военной власти в США – в определённый момент на посту министра обороны был морпех Мэттис, председателем ОКНШ — морпех Данфорд, а главой аппарата Белого дома — генерал-морпех Келли. Троица даже устраивала фотосессии в форме в Белом доме, но толку для от них USMC не было никакого: фактически единственным прорывом было поступление на вооружение авиации Корпуса F-35B, которые были серьёзным шагом вперёд по сравнению с AV-8B, на которых лётчики Корпуса летали ранее. И всё.

Быстро меняющийся мир, однако, требовал изменений и в американской военной машине. Попытки Трампа вырваться из ближневосточного болота и сосредоточиться на удушении Китая требовали соответствующих инструментов, а противники Корпуса требовали придать его существованию (и расходам) смысл или подчинить его армии на правах армейских десантных частей (попытка чего, кстати, в истории США уже была при Трумэне в конце сороковых).

Всё осложнялось деликатностью темы. Marines в США — это просто легендарная структура, окружённая куда большим количеством мифов, нежели ВДВ в нашей стране. Вся Вторая мировая в США во многом ассоциируется именно со штурмами морпехами японских укреплённых островов в Тихом океане. Корпус в Америке просто обожают, достаточно вспомнить знаменитое «Водружение флага над Иводзимой» — один из символов Америки как таковой. Как сказал один журналист: «Соединённым Штатам не нужен Морской Корпус, но Соединённые штаты хотят, чтобы он был». У них даже в компьютерных играх про далёкое будущее в космосе сражаются Marines. Корпус – часть американской идентичности, не самая важная, но неотъемлемая, это не просто войска. И к вопросу их реформирования так просто было не подойти.


Но в итоге реформа началась, и началась изнутри. 11 июля 2019 года пост коменданта (командующего) Корпусом занял генерал Дэвид Хилберри Бергер – боевой генерал, который и является автором идущей сейчас реформы, её отцом. К добру ли или нет, но теперь результат преобразований в Корпусе будет связан с ним.


Бергер получил военную подготовку в университете, на местном аналоге военной кафедры и оттуда на всю жизнь ушёл в войска. Он прошёл практически все командные уровни: взвод, рота, батальон, полковая боевая группа, дивизия, экспедиционное соединение с дивизией в своём составе (Marine Expeditionary Force), все силы Корпуса на Тихом океане. Он участвовал в войне в Персидском Заливе в 1991 году, в операции на Гаити, в войнах в Афганистане и Ираке. Он служил в Косове и на Тихом океане. Он, в общем, повоевал везде, где мог. При этом около половины своей службы он провёл в штабах разных уровней и на инструкторских должностях. Он имеет подготовку аквалангиста, разведчика, парашютиста, обучался в армейской школе рейнджеров. Батальон, которым он командовал, был разведывательным батальоном, Бергер знает, что такое быть за линией фронта. Уже будучи офицером, он проходил подготовку в командно-штабном колледже Корпуса и курсах повышения квалификации в т.н. Школе передовой боевой подготовки, тоже морпеховской. На этом фоне его степень магистра политологии в гражданском вузе уже «не смотрится», но она у него тоже есть.



По всей видимости, такая разносторонняя подготовка и дала Бергеру возможность породить свой крайне радикальный план по реформированию такого важного для Америки института. План, который американская публика поначалу встретила «в штыки».

Потому, что анонсировал Бергер свой план с необходимости радикальных сокращений, и каких!

Отказ от всех танков: довольно многочисленные танковые силы Корпуса расформировываются полностью, танков не будет. Сокращается полевая артиллерия: с 21 батареи буксируемых орудий до пяти. Численность каждой эскадрильи F-35B снижается с 16 машин до 10. Режутся эскадрильи конвертопланов, вертолётные эскадрильи ударных «Кобр», транспортные эскадрильи, управления батальонов. Многие части сокращаются полностью, другие частично. Всего корпус потеряет 12000 человек к 2030 году, или 7% от своей текущей численности. Именно к названному году он должен принять новый облик окончательно.

Нашлись люди, которые называют Бергера могильщиком Корпуса. Ветераны говорят, что не порекомендуют молодым людям вступать в его ряды – уж лучше в Армию, ВМС или ВВС. А это уже беспрецедентный уровень критики.

За обвальными сокращениями, однако, кроется кое-что интересное.

План Бергера

Планируемая Бергером реформа неотъемлемо связана с тем, как американские стратеги видят будущую неядерную (или ограниченную ядерную) войну против Китая.

И первым делом — где они видят эту войну. А видят они её на так называемой «Первой цепочке островов» — совокупности архипелагов, отрезающих континентальный Китай от Тихого океана. При этом специфика ТВД в том, что цепочка уже под союзниками американцев, и задача будет стоять не столько в том, чтобы взять эти острова штурмом, сколько в том, чтобы не дать это сделать китайцам при их попытке прорвать морскую блокаду, например. Отдельный вопрос – острова в Южно-китайском море. Зачастую это просто отмели, не более того, но контроль над ними позволяет контролировать судоходство в обширном районе, а захват островов, на которых есть аэродромы, даёт возможность быстро перебрасывать войска в пределах архипелагов. Это очень специфическая среда.


Бергер не скрывает, и он не раз об этом говорил, что задача Корпуса будет в том, чтобы эффективно воевать в этой специфической среде, а не где-то ещё. И, надо сказать, сейчас организационно-штатная структура Корпуса не соответствует таким задачам.

Основными постулатами плана Бергера являются:

1. Корпус — это инструмент морской войны, он обеспечивает её успех операциями на суше. Это откровенно революционное положение. До этого всё было наоборот: достигнутая ВМС победа на море открывала возможность использовать морпехов на земле для достижения победы уже на земле. Бергер просто переворачивает эту общепринятую логику.

Нельзя сказать, что до него никто такое не придумывал. В серии статей «Строим флот», в статье «Строим флот. Атаки слабого, потери сильного» автором был сформулирован один из принципов ведения морской войны слабейшей стороной, ранее не раз применявшийся в истории:


Американцы, являясь сильнейшей стороной, планируют сделать то же самое, чтобы ещё сильнее увеличить разрыв в силах между собой и Китаем. Как Бергер собирается использовать войска против вражеского флота, это отдельный разговор, и он впереди, пока же отметим революционность направленности новой реформы. Кстати, одной из озвученных Бергером инноваций будет куда более тесное взаимодействие ВМС в ходе выполнения последними своих задач по установлению господства на море.

Занятно, но в той же статье было предсказано, что американцы будут развиваться в эту сторону:


Так и выходит в итоге.

Одним из важных аспектов первого пункта является то, что Бергер уводит Корпус от положения «второй Армии» — теперь Армия будет заниматься тем, чем и ранее, а вот Marines будут делать совсем другие вещи, нужные в принципе, но для Армии недоступные. Таким образом закрывается вопрос с полезностью Корпуса для страны не только в идеологическом поле, но и на практике.

2. Корпус должен выполнять свои задачи в условиях оспариваемого противником господства на море и в воздухе (contested environment). Это тоже революционный момент – и ранее, и сейчас условиями проведения морской десантной операции является достижения господства на море и в воздухе в районе её проведения и на нужных для её проведения коммуникациях. Конечно, история знает немало примеров, когда относительно успешные десанты проходили без всего этого, хотя бы та же высадка немцев в Нарвике, но это всегда были маргинальные примеры – примеры того, как вообще говоря, не надо было делать, но повезло. Американцы собираются создать силы, которые штатно будут так воевать. Это нечто новое в военном деле.

Два этих требования приводят к тому, что Корпус должен измениться до неузнаваемости – и это и происходит.

Зададим вопрос: нужно ли много танков в условиях, когда задача американцев – сорвать десант противника на «свои» острова? Скорее всего, полный отказ от них — это ошибка, но в целом их не нужно много.

А ствольная артиллерия? Опять же может сложиться ситуация, когда она реально нужна, тут американцы с обвальными сокращениями идут на риск, но давайте признаем, что она не будет нужна также сильно, как в обычной наземной войне. Да и не ликвидируют её полностью, просто сократят.

Или рассмотрим те же вопросы применительно к захвату китайских насыпных островов: где там разойтись танкам? И не слишком ли сложно будет их туда доставить? А многочисленную ствольную артиллерию? Боеприпасы к ней? А сможет эта артиллерия, базируясь на одном острове, поддержать огнём войска на другом, скажем, в 30 километрах? Нет.

Или такой вопрос, как сокращение штата батальона в целом. Это сейчас изучается в США, но вопрос о том, что батальоны «похудеют», — решённый, вопрос только в том, насколько. Кажется это глупость, но малочисленные и рассредоточенные части куда более устойчивы при использовании на поле боя ядерного оружия, а этого в войне с Китаем исключать нельзя. И, похоже, американцы хотят быть готовыми и к этому.

Вообще, новые штаты Корпуса обещают быть очень хорошо приспособлены к ядерной войне. Мало кто комментирует реформу с этой стороны, но эта сторона у неё есть, и не замечать этого невозможно.

Фактически, если рассматривать начинания Бергера именно через призму войны США с Китаем и именно на первой цепи островов и в Южно-Китайском море, то выходит, что он не так уж и не прав. Можно поспорить, хватит ли пяти артиллерийских батарей или не надо ли было хоть какое-то количество танков оставить. Но то, что сотни танков и 21 батарея ствольной артиллерии для такой войны не нужны, неоспоримо.

А что нужно? Нужны техника и вооружение, совсем иные, нежели Корпус применяет сейчас. И это в плане Бергера тоже учтено.

Новая политика в части вооружения

Для ведения боёв в такой среде и с объявленными целями Корпусу понадобится новый подход к системам вооружения и военной техники. Обусловлено это следующей спецификой.

Во-первых, нужна возможность пресекать с земли действия вражеских (китайских) ВМС. Это требует противокорабельных ракет. Во-вторых, необходимо, чтобы войска могли поддерживать друг друга огнём на большом расстоянии, когда поддерживаемое подразделение на одном острове, поддерживающее на другом, например, в 50 километрах. Это требует оружия большой дальности, естественно ракетного.

Для ведения огня на такие дальности необходимо иметь мощную разведку, чтобы иметь точнейшие данные о противнике, как в море, так и на островах.

А ещё требуется иметь очень много кораблей, обеспечивающих действия десанта, при этом, с учётом необходимости действовать до достижения господства на море, это должны быть более дешёвые, «расходуемые» корабли, с меньшим десантом, меньших размеров, но в большем количестве. Хотя бы ради того, чтобы не терять тысячи человек на каждом потопленном противником корабле.

Собственно, всё это и заложено в новое видение будущего Корпуса и уже озвучено. Для борьбы с вражескими ВМС морпехи должны получить наземные установки противокорабельных ракет.


Для того чтобы поддерживать огнём друг руга на соседних островах – ракетные установки, пока в первом приближении это будут РСЗО HIMARS, способные применять не только неуправляемые, но и малогабаритные крылатые ракеты, на расстояние сотни километров. Бергер уже анонсировал увеличение количества таких систем в Корпусе в три раза.


Следующей важной программой анонсировано создание мощной линейки высокоточных боеприпасов большой дальности, в том числе барражирующих ракет, способных некоторое время находиться в воздухе до получения целеуказания и команды на удар. Предполагается, что в ходе штурмовых действий такие боеприпасы будут находиться буквально «над головой» атакующих войск и по первому запросу обрушиваться на противника, что даст считанные минуты между запросом на удар и самим ударом, причём без всякой авиации, что тоже новое веяние для ВС США.

Также планируется скачкообразное увеличение численности различных БПЛА и одновременным повышением их ТТХ, это относится и к ударным дронам, и к разведывательным, которые и должны добыть для морпехов данные о противнике, который потом будет уничтожен ракетами.

И, конечно, Бергер уже анонсировал вслух необходимость иметь меньшие по размерам десантные корабли, нежели нынешние «Сан Антонио», правда, пока до конкретики дело не дошло.

И конечно, настолько специфическим войскам нужны специфические штатная структура и доктрина боевого применения.

Новые войска для новой войны

Те сокращения численности Корпуса, которые запланировал Бергер, это не просто сокращения, это приведение к новым штатам – принципиально новым.

По его плану основной боевой единицей Корпуса должен стать так называемый Морской литоральный полк — Marine littioral regiment, MLR. Эта часть трехбатальонного состава станет основой будущих MEF, Marine expeditionary force – экспедиционного соединения, обычно состоящего из дивизии морской пехоты и различных частей и подразделений усиления (наши домашние переводчики, обычно, не мудрствуя лукаво, переводят MEF как «дивизию», хотя это не так, MEF — это больше, чем дивизия).

Теперь несколько MEF будут действовать «волной» полков, которые оперативно, упреждая противника и не дожидаясь полного разгрома его ВМС, должны будут занимать ключевые для необходимости обеспечения манёвра войсками острова.

Далее полки должны будут основывать то, что в доктрине Бергера зовётся Передовой экспедиционной базой (Expeditionary advanced base). Это опорный пункт, на котором за счёт быстроразвёртываемых устройств и систем будут основаны точки дозаправки для вертолётов и конвертопланов, огневые позиции ракетного оружия для ударов по другим островам и надводным кораблям, посты авианаведения. Ключевым содержанием такой базы будет оборудование FARP – Forward arming and refueling position – наступательной позиции (пункта) боепитания и дозаправки, на который будут опираться вертолёты и аэромобильные части и подразделения при атаках на другие острова.

При попытках противника выбить американский десант в дело должны будут вступить противокорабельные ракеты полка, которые не дадут противнику подойти к берегу. Если какие-то части противника всё же смогут закрепиться на берегу, то на них должен обрушиться массированный ракетный удар всеми видами ракет – от управляемых крылатых до старых добрых ракет РСЗО, «пакет» за «Пакетом», после чего в предельно быстром темпе механизированная пехота Корпуса должна уничтожить эти войска противника в стремительной атаке.

Опираясь на такую передовую базу, другие части, используя прежде всего конвертопланы и вертолёты, должны захватывать следующие острова в ходе американского наступления, куда потом будет подтягиваться новый литоральный полк или подразделения уже воюющего полка.

В итоге должна получиться этакая схема «лягушачьих прыжков» — штурм острова или его занятие без боя — высадка основных сил "литорального полка" — создание силами полка (включая наземные ПКР) и палубной авиации зоны воспрещения доступа вокруг острова, создание базы для штурмовых частей, которые должны атаковать следующий остров — атака следующего острова, например, аэромобильными силами с воздуха и всё с начала.


Что будет выступать в качестве штурмового элемента новых сил? Какие силы будут вести именно штурм островов, занятых противником, опираясь на дальнобойные ракеты и тыловую инфраструктуру «литорального полка»? Во-первых, полк может технически делать это сам – из трёх батальонов один вполне может идти на штурм. Надо понимать, что «база», которую полк должен основать, — это просто окопы, мягкие резервуары с авиатопливом (если вообще не топливозаправщик на автомобильной базе) и сваленные в ямы в земле ящики с боеприпасами, в лучшем случае мобильный командно-диспетчерский пункт для помощи во взлётах и посадках своих вертолётов, ничего такого, что требовало бы много людей для обслуживания или много времени для развёртывания там не планируется. А значит, полк может выделить часть своих сил и для наступления.



Но. помимо литоральных полков, Бергер считает нужным оставить в строю и экспедиционные отряды – Marine expeditionary units. MEU — это батальонная боевая группа, состоящая из батальона морской пехоты, тылового батальона, множества различных частей усиления и управления и авиагруппы, состав которой часто оказывается непостоянным (например, в ней могут быть штурмовики вертикального взлёта и посадки, а могут не быть, но обычно есть).

Бергер уже анонсировал, что экспедиционные отряды остаются, просто их штаты тоже могут измениться. То, что MEU и MLR будут взаимодействовать друг с другом, тоже уже анонсировано. Так что штурмовать острова, опираясь на созданные «литоральными полками» опорные базы, тоже будет кому.

Нельзя не отметить, что это, скорее всего, окажется работающая схема. И она ориентирована именно на предельно быструю наступательную операцию на архипелагах, настолько быструю, что противник ещё просто не успевает окопаться и перебросить на обороняемые острова достаточные силы, не успевает и занять те острова, которые на начало военных действий им не контролируются. Всё, что может замедлить такую операцию, «лишнюю» бронетехнику, например, Бергер собирается бросить. Танки не могут вести десантно-штурмовые операции с вертолётов и конвертопланов.

Также нельзя не отметить, что на островах Южно-Китайского моря Корпус скорее всего не встретит ни многочисленных обороняющихся войск (их там негде разместить и негде взять нужное количество питьевой воды), ни бронетехники (острова маленькие и часто лишены растительности, в которой можно маскироваться, особенно насыпные острова), зато будут проблемой непрерывные набеги лёгких сил флота противника, и вот тут-то наземные ПКР Корпуса, и палубные F-35B и должны будут сказать своё слово.

Своё слово, как ни странно, в такой войне могут сказать и многократно раскритикованные «литоральные боевые корабли», LCS. Наличие на борту каждого из них вертолёта, способного как обеспечивать ПЛО, так и нести управляемые ракеты (ПКР «Пингвин» и ПТУР «Хеллфайр»), возможность разместить на них ударный или многоцелевой вертолёт и до взвода пехотинцев тоже окажутся весьма полезными. Естественно, после того, как все эти корабли будут оснащены ПКР NSM, установка которых на них сейчас ведётся.

И даже сокращение численности эскадрилий F-35B на практике не снизит их боеспособность, а скорее повысит. Бергер очень туманно комментирует вопросы, связанные с изменениями в штатах палубной авиации Корпуса, но тут его комментарии и не особо нужны.

В 2017 году, в рамках своего обычного давления на Китай в Южно-Китайском море, США отправили на плановые учения с Филиппинами не авианосец, а УДК «Уосп», который должен был действовать как лёгкий авианосец.


В ходе подготовки к походу выяснилось, что действовать большими силами авиации с УДК нельзя – он неудачен именно как авианосец, у него маленький ангар, нет ресурсов для ремонтов самолётов на должном уровне, тесноватая палуба, несмотря на 40000 тонн водоизмещения. Выяснилось, что предельной по численности авиагруппой, которая может использовать все свои силы и выполнять боевые задачи является группа из десяти F-35B, четырёх конвертопланов «Оспри» со спасательным отрядом, которые могут использоваться для эвакуации сбитых пилотов с территории противника (впрочем для доставки в тыл противника групп спецназа тоже), и пары поисково-спасательных вертолётов для подъёма с воды пилотов, катапультировавшихся над морем.

И план Бергера сократить эскадрилью до 10 машин как раз намекает на то, что Корпус собирается использовать УДК не столько как десантные корабли, сколько как лёгкие авианосцы с истребителями укороченного взлёта и вертикальной посадки. Это позволит резко снизить зависимость Marines от ВМС, у которых могут возникнуть какие-то свои другие задачи. Конечно, УДК это весьма сомнительные авианосцы, их эффективность в этом качестве крайне низка, но уж какие есть. В плюсе то, что какие-то десантные силы они и в этом случае будут нести, а значит именно для целей Корпуса будут полезными.

Ход реформы и слабые места в плане Бергера

В настоящее время американцы решают практические вопросы. Каким должен быть штат батальона? Как должны измениться экспедиционные отряды (MEU)? Должны ли все они быть одинаковыми или же штаты отряда должны быть разными в каждой зоне ответственности? Сейчас эти и масса других вопросов отрабатываются в ходе различных военных игр. Традиция военных игр в США очень сильна. Нельзя не признать, что игры реально позволяют смоделировать некоторые вещи, которых в реальном мире ещё не было. Сейчас они моделируют бои частей Корпуса с разными штатами и определяют оптимальные организационно-штатные структуры для той формы военных действий, к которой планируют в будущем прибегнуть.

За вычетом этих вопросов, пока не прояснённых, у Бергера явно есть чёткое видение будущего Корпуса, он не стесняется выступать в прямом эфире в СИМ и уверенно отвечает на острые вопросы о том, что он делает, и надо признать, что острое критическое отношение американского общества к его реформам очень быстро меняется, буквально не по дням, а по часам.

Поддержка плана Бергера со стороны военно-политического руководства тоже есть.

Кое-что, правда, вызывает вопросы.

Так, практика показывает, что иногда обойтись без танков не получается. Если не без танков, то хотя бы без другой вооружённой мощной пушкой машины, способной стрелять прямой наводкой. Отсутствие такой машины в планах по перевооружению Корпуса выглядит слабым местом – хотя бы одна-две машины в роте пехоты быть просто обязаны даже при таких островных операциях. А если противник сможет высадиться, то и больше.

Второй вопрос — это то, сможет ли американская промышленность за приемлемые деньги обеспечить нужную линейку ракетного оружия. Нет никаких сомнений, что она на это способна, но надо, чтобы ещё захотела, иначе могут получиться поистине золотые ракеты, которые пополнят счета корпораций деньгами, но которые не будут достаточно массовыми, чтобы ими воевать – просто из-за цены.

Критическая зависимость войск от средств связи – и это очевидно. Если противник «положит» связь, то применение всех тех дальнобойных ракетных систем, которые могут достать один остров с другого, будет просто невозможно: не будет связи между теми, кто запрашивает огонь по целям, и теми, кто его должен вести. То же самое будет в случае ядерной войны. Без связи американцы постоянно будут сталкиваться с необходимостью решить задачу только с помощью винтовок и гранат со всеми вытекающими из этого последствиями. Им явно стоит побеспокоиться об этом.

И главная проблема: новый Корпус будет пригоден к войне на островах. На первой цепочке островов в Тихом океане, на Курилах, на Алеутах, в Южно-Китайском море, в Океании. Он сможет воевать в малонаселённых районах с бедными коммуникациями, например, на Чукотке, или в некоторых районах Аляски. Но он малопригоден для чего-то другого. История же показывает, что действовать войскам приходится в самых разных условиях. И если когда-нибудь от морпехов будет требоваться занять прибрежный укреплённый город, а они скажут, что не могут (и это будет правдой, например), то Бергеру это припомнят. Конечно, у США есть ещё и армия, и есть исторический опыт десантных операций, которые проводились только армией без Marines (хотя бы Нормандия), но, тем не менее, Бергер здесь рискует. Демонстрация бесполезности Корпуса будет очень болезненно встречена американским обществом, а узкая специализация на одном ТВД и одном противнике чревата именно этим. Хотя, может, и обойдётся.

Есть и доводы «за», и не только те, которые перечислены выше. В России такие вещи, как переброска морем на угрожаемое направление береговых ракетных комплексов с противокорабельными крылатыми ракетами, практикуется весьма широко. Применяются они и для береговой обороны, в том числе и на островах (Курилы, Котельный – в последнем случае явно не там, где надо, но поправить недолго — считаные дни). А раз у нас получается, то почему не получится у американцев?

Так или иначе, но Рубикон перейдён. Или США утратят свои экспедиционные силы, или они перейдут в новое качество и дадут им возможности, которых сейчас американцы не имеют. И нельзя не признать, что шансы на второй исход при грамотном и взвешенном подходе будут куда выше, чем на первый. А значит, нам надо внимательно следить за тем, что делают американцы и готовиться противодействовать их новым методам.

Ведь важные для страны архипелаги есть не только у Китая.