Генерал Кутепов: «Берегите честное имя Русского воина и любите Родину выше всего»

Автор - Елена Семенова

Часть I.

«Я так хотел быть военным, что первое и настоящее огорчение испытал, когда мои родители отдали меня в гимназию, а не в кадетский корпус», - вспоминал Александр Павлович Кутепов...

Если человеку определен жребий свыше, его трудно изменить. Кутепов же делал все, чтобы оный исполнился. В гимназии он считался первым учеником по успеваемости и первым силачом в своем классе. Кроме того, выделялся Александр и своей дисциплинированностью. Уже в ту пору будущий генерал начал развивать в себе волю, для чего, проснувшись ночью, выходил гулять на улицу в наиболее, по его собственному мнению, страшные места.

На каникулах и в свободное время гимназист Кутепов бегал на солдатские учения и подолгу оставался в казармах. «Здесь, - пишет биограф генерала Игорь Ваганов, - он не только ко всему приглядывался, но и проходил солдатские науки – ружейные приемы, уставы. Будучи в 3 классе, он один раз отпросился у отца на маневры, и тринадцатилетний гимназист, как исправный служака, проделал с этой воинской частью переход в 72 версты и даже принял участие в боях по взятию города, указанного планом маневра. «Мои родители – вспоминал Кутепов, – сначала сильно беспокоились, чтобы я не огрубел среди солдат, но при мне, ребенке, солдаты были всегда сдержаны и деликатны, и я ничему худому от них не научился!» С тех пор и полюбил Кутепов русского солдата. И за все время своей военной службы он никогда не позволил себе оскорбить солдата ни словом, ни действиями. И в казармах, и в походах первая забота офицера Кутепова была о солдате.»

Рано лишившись отца, в 14 лет Александр потерял и мать. Кутепов получил возможность обучаться в Санкт-Петербургском пехотном юнкерском училище (впоследствии Владимирском военном училище) за казенный счет. В училище он также подавал пример по всем дисциплинам. Примечательно, что в фельдфебели Александр был произведен редким порядком: за особые заслуги и отличную учебу младший портупей-юнкер Кутепов, минуя чин старшего портупей-юнкера, стал сразу фельдфебелем. 

«Моим любимым и моим первым учеником в военном училище, где я читал тактику, - вспоминал профессор генерал Н.Н. Головин, - был фельдфебель Кутепов». По воспоминаниям Головина, Александр Павлович «...Всегда и во всем подавал пример в дисциплинированности. Простой в обращении со своими сверстниками он вместе с этим умел поставить себя так, что, когда отдавал распоряжения, как фельдфебель роты, эти же его сверстники исполняли его приказания точно и беспрекословно». Этот дар в будущем отмечали и подчиненные генерала.

Первой войной Александра Павловича стала Русско-японская. О Кутепове в ту пору в журнале «Часовой» вспоминал полковника Шеин. По его свидетельству, молодой офицер, определенный в разведку, не пил водки, не играл в карты, но зато на своих позициях с уверенностью «…Ходил по окопам, по ходам сообщений и просто по тропинкам между ними. Он знал каждый бугорок, каждую промоину и канавку и чувствовал себя здесь, как у себя дома. Как правило, в ночь, предшествующую разведке целой командой, Александр Павлович производил таковую сам с одним или двумя из своих охотников, тщательно подготовляя будущий успех, и, рискуя собою лично, он старался довести до минимума риск в действиях своих подчиненных. Все его ночные разведки, а они происходили чуть ли не 2-3 раза в неделю, носили отпечаток тщательной подготовки, и потери команды были всегда очень незначительны».

«На фронте подпоручик Кутепов сдружился с подпоручиком Максимом Леви, - сообщает Игорь Ваганов. - Они вместе учились в училище, но боевая обстановка сблизила их еще теснее. В одном из боев Максим погиб. После войны Кутепов приехал к матери Макса, познакомился с ней, сказал, что всех родных Макса давно знает со слов своего друга и считает их своими близкими. Рассказал о жизни Макса на войне со всеми подробностями, понимая, что каждая мелочь дорога сердцу матери. Передал ей горсть маньчжурской земли с могилы сына и не забыл даже сестренки Макса – привез ей в подарок китайские украшения. И с тех пор он постоянно заезжал в Новгород к семье Макса, а однажды сказал его матери следующие слова: «У Вас нет сына, а у меня нет матери. Вы для меня стали родными». И Кутепов писал письма матери своего друга до конца своей жизни».

По завершении войны Александру Павловичу впервые пришлось столкнуться с революцией и встать на ее пути. «Не то в Чите, не то в Иркутске объявлена республика – одна из тех, которыми в злосчастный 1905 год лихорадило заболевавшую страну. Начальство растерялось и ушло. Кутепов... без колебаний и сомнений, во главе горсти не совсем надежных солдат, арестовывает стачечный комитет и упраздняет республику. Это удается Кутепову, потому что он хочет и смеет», - сообщает В. Залюбовский в очерке «Преображенского полка последний командир».

В первый же день Великой войны Кутепов с Преображенским полком выступил на позиции. Уже 20 августа он был ранен, а едва оправившись, 30 марта 1915 г. – вторично. Третье ранение Александр Павлович получил в битве при Стоходе. 27 июля при деревне Петрилово Владовского уезда Ломжинской губернии немцы подвергли позиции Преображенцев мощнейшему артиллерийскому обстрелу, почти полностью уничтожив 3-ю роту. Кутепов, рота которого находилась в резерве, по собственной инициативе повел своих солдат в контратаку. И в этой контратаке он был ранен в правую паховую область. К нему подбежали санитары, положили на носилки, но Александр Павлович приказал не выносить его из боя. Лежа на носилках и превозмогая боль, капитан Кутепов продолжал вести командование боем и поддерживать боевой дух своих солдат. Этой контратакой он удержал позиции гвардейцев от прорыва немцев.

«Особенно славным боем 2-го батальона под начальством Александра Кутепова было взятие леса у деревни Свинюхи 7 сентября 1916 года, - пишет И. Ваганов. - …2-й батальон атаковал немецкие позиции, противник не выдержал натиска и начал отступать. По наступающим русским цепям не менее пяти тяжелых и большое количество легких неприятельских батарей открыли заградительный огонь. Русские цепи двигались вперед, не останавливаясь, и все время уходили из-под вражеского обстрела. Подобному маневру батальон был обязан, прежде всего, командирскому умению А.П. Кутепова, который провел свой батальон под огнем противника целую версту без каких-либо значительных потерь. Вот роты 2-го батальона приблизились к немецким позициям и ударили на фланги противника. Немцы в панике отступали. Был взят весь участок от «Грушевидной» высоты до западной опушки Свинюхинского леса. Батальон А.П. Кутепова выбил противника из этого леса – неприятельский фронт был прорван! Согласно приказу командира корпуса 2-му батальону были приданы отдельные роты измайловцев и егерей, было произведено окончательно закрепление в лесу и началось очищение подступов к реке Буг. Было захвачено много пленных (более 900 человек).»

Тем временем на Россию надвигалась Катастрофа… В начале 1917 г. Кутепов, занимавший должность помощника командира полка, находился в Петрограде в трехнедельном отпуске. 27 февраля 1917 г. приказом командующего Петроградского военного округа он был назначен командиром специального отряда. 

Не впервой было Кутепову и его солдатам противостоять революционерам. Однако, теперь все изменилось… В памятном 1905-м году в России еще была власть. В 17-м власти в России не стало… В завьюженном и охваченном революционной лихорадкой городе, где ответственные лица стремились только лишь спихнуть на другого оказавшуюся неподъемной ответственность и сбежать, только одинокий отряд Кутепова пытался удержать Империю на краю пропасти – единственная сила во всей необъятной России, как прообраз горсти отважных, которые менее чем через год уйдут зажигать лампаду в кубанские степи…

Отряд Кутепова сперва занял Зимний дворец, но вынужден был его покинуть по требованию Великого Князя Михаила Александровича. Тогда отряд занял Адмиралтейство, но оттуда ему пришлось уйти по требованию адмирала Григоровича… Тогда последняя тысяча верных при 12 орудиях и 15 пулеметах заняла Петропавловскую крепость. И военный министр лично приказал Кутепову покинуть крепость и расформировать отряд.

Власти не стало. Власть отреклась от своего Долга. И в брошенной на произвол лиходеев и болтунов стране тысяча верных уже не могла спасти положения.

Кутепов вернулся на фронт, получив назначение командиром Преображенского полка. В июне русские войска попытались перейти в наступление, которое развивалось довольно медленно и закончилось немецким контрударом. На ликвидацию вражеского прорыва была брошена Петровская бригада, в состав которой входил Преображенский полк. В сводке Ставки было сказано: «На всем фронте только полки Преображенский и Семеновский исполняют свой долг в районе Тернополя». «6 июля гвардейцы отбили натиск противника, 7 июля под Мшанами Преображенский полк смял противника, - сообщает И. Ваганов. - Но вскоре немцы подтянули подкрепления, значительно превышающие по численности гвардейцев, и Преображенский полк вынужден был организованно отойти. В этом бою Кутепов находился в цепях 1-го батальона (прикрывавшего отход) и, не теряя хладнокровия, подбадривая солдат, в полный рост ходил по брустверу окопа. Взрывной волной Кутепова сбило с ног, но он, к счастью, не пострадал».

В ноябре 1917 г. Кутепов был снят полковым комитетом с должности командира полка. 21 ноября знамя полка было спрятано офицерами и затем вывезено на юг России. Владимир Дейтрих вспоминал: «У окна, барабаня по стеклу пальцами, стоял Кутепов, и слеза за слезой скатывались у него по бороде. Малевский-Малевич и Васнович рыдали на походной койке мужскими, сухими, душу разъедающими слезами. Спрятав голову в руки сидел молча офицер, назначенный отвозить знамя. Несколько офицеров со злобным отчаянием стояли по углам... Триполитов подошел ко мне и обнял меня. Он дрожал, как в лихорадке...

Голос Кутепова вывел нас из оцепенения. Александр Павлович дал каждому из нас по частице знамени. Мы их свято храним…»