Прививка от фашизма

Если кто-то забыл или слабо представляет, что такое фашизм, достаточно посмотреть оскароносный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». А после этого — посетить музей на месте бывшего концлагеря «Красный» в Симферополе, а ещё лучше — подземные каменоломни в Керчи, где фашисты травили газами советских солдат и гражданское население. Желание идти на поводу у любителей переписать историю Великой Отечественной войны, пропадёт само собой.

Прививка от фашизма, полученная в катакомбах Аджимушкая сильнее сладких слов пропагандистов различных мастей. Вы их — не признающих нашу Победу — видите силой и к Багеровскому рву, и на 35-я береговую батарею и под землю Аджимушкая.

75 лет назад

Этой весной мы будет отмечать 75-летие полного освобождения Крымского полуострова от немецко-фашистских захватчиков: в апреле освободили Керчь и Симферополь, в мае — Севастополь. В мае же Крым зачистили от фашистов полностью. Но далась это победа очень непросто.

Падение Крымского фронта стало одной из самых больших катастроф 1942 года — наиболее тяжёлого и трагического периода всей Великой Отечественной войны. В мае части Крымского фронта под натиском немецко-фашистских войск отступали с полуострова, двигаясь через Керченский пролив на Тамань. Их отход под Керчью прикрывал отряд полковника Павла Ягунова, который сам отступить не успел. Ягунов принял решение укрыться всем отрядом в подземных каменоломнях, расположенных в посёлке Аджимушкай и занять в них длительную оборону.

30 000 списанных душ

До сегодняшнего дня исследователи спорят о количестве людей, вынужденных укрыться в центральных и малых Аджимушкайских каменоломнях. Одна из версий, широко тиражируемых в наши дни, говорит: вместе с 10 тысячами красноармейцев 18 мая 1942 года под землю спустились около пяти тысяч мирных жителей Керчи, и узкие коридоры каменоломен сразу заполнились большим количеством людей.

«Сюда спустились пехотинцы в два ряда, прикрыв движенье армии из Крыма», — напишет в ноябре 1943 года поэт Илья Сельвинский.

По сведениям начальника продовольствия центральных каменоломен Пирогова, который рассчитывал норму питания защитников гарнизона, под землёй находилось не больше 10 тысяч человек. Но справедлив вопрос: насколько правдивы эти данные?

Известный всем исследователям крымского этапа Великой Отечественной войны публицист Всеволод Абрамов в своей книге «Керченская катастрофа 1942» ссылается на сведения немецких оккупантов. В своих донесениях солдаты и офицеры 46-й пехотной дивизии писали: в самом начале обороны каменоломен число окружённых красноармейцев и мирных жителей доходило до 30 тысяч человек.

Позже аналогичные цифры прозвучали и на севастопольском процессе 1947 года.

О 30-тысячной группировке, оставшейся на Керченском полуострове после прикрытия отхода основных частей Крымского фронта, в своей объяснительной записке Сталину говорил и представитель ставки в Крыму Лев Мехлис.

Белая смерть

Ещё до войны в штольнях Аджимушкая были оборудованы склады военторга, где к середине мая 1942 года оставались небольшие запасы провианта: немного хлеба и сухарей, крупы, жир, концентрат, табак, чай. Имелись и стратегические запасы сахара.

Начальник продовольствия каменоломен Пирогов в своей книге рассказывает, как Ягунов приказал ему посчитать все запасы еды и назначить норму пайка: хлеба — 200 граммов, жира — 10 граммов, концентратов — 15 граммов, сахара — 100 граммов на человека.

Любопытно, что норма сахара не только не уменьшалась, но и увеличивалась. Это подтверждают и сами участники. Так, Валько сообщает: «Сахар под конец был основным продуктом питания, и только благодаря ему мы остались в живых», — об этом написал в своей книге Абрамов.

Однако автор умолчал, что сахар, поднявший дух защитников в первые дни, потом сыграл с ними злую шутку. Из-за отсутствия воды и нормального питания, употребление сахара в больших количествах привело к массовому развитию сахарного диабета. И те, кто выжил в начале обороны благодаря сахару, через несколько месяц погибали от даже самых незначительных царапин и ранений — настолько сильно разрушал иммунитет прогрессирующий диабет.

Жизнь во тьме

Первое время под землёй кое-где было электричество, его в минимальном количестве около шести-семи дней вырабатывали генераторы двух тракторов, затащенных в катакомбы бойцами. Один из них — на колёсном ходу, производства Сталинградского тракторного завода — сейчас является частью экспозиции мемориального комплекса «Героям Аджимушкая», второй — на гусеничном ходу, Харьковского тракторного завода — до сих пор где-то под завалами.

Про электрический свет очень быстро забыли: защитники каменоломен жили в полной темноте, месяцами не видя солнечного света. Для освещения использовали любые средства: автопокрышки со складов военторга разрезали на полосы, поджигали, и такими коптящими факелами освещали коридоры. Старый телефонный кабель использовали для коммуникаций внутри запутанных лабиринтов: его протягивали по коридорам и, перебирая руками, передвигались по каменоломням в полной темноте.

В местах стоянок, оборудованных для подземной жизни, из прострелянных гильз делали светильники. Следы копоти от резины и отработанного машинного масла, которое заливали в самодельные лампады, повсюду: потолки и стены каменоломен пропитаны угольно-чёрной гарью, скрывающей песочно-жёлтый солнечный цвет камня, который когда-то добывался в штольнях Аджимушкая.

Война за воду

Под землей источников воды не было, и жители катакомб до какого-то времени использовали колодец, находившийся на поверхности недалеко от входа в центральные каменоломни. Война за воду началась с первых дней обороны Аджимушкая. Немцы постоянно простреливали территорию возле колодца, и чтобы набрать воды, на поверхность выходили два отряда: первый занимал круговую оборону, второй — по цепочке передавал вёдра с водой. Считалось, что ведро воды равнялось ведру солдатской крови. Настолько тяжело добывалась каждая капля…

Под землей организовали службу водоснабжения, которая собирала всю имеющуюся воду и вела строгий учёт, в первую очередь выдавая её раненым и на нужды госпиталей. Одна столовая ложка воды в сутки — такова норма расходования воды для раненых. Остальные должны были добывать воду самостоятельно, и у многих этого не получалось.

Сигнальный ров. Попавший в него и не назвавший пароль расстреливался на месте

В некоторых местах сводов штолен были щели, через которые дождевая вода с поверхности по каплям проникала под землю. Такие места называли водокапами: под них подставляли любые емкости — каски, банки, бутылки. Даже если сегодня прикоснуться к потолку каменоломен, можно почувствовать влагу камня-известняка, который как губка впитывает в себя воду во время дождей. Обитатели подземелий Аджимушкая заметили это, и стали создавать отряды по сбору воды. Они приникали губами к камню и высасывали живительную влагу по каплям, переливая её изо рта вместе с известковой пылью в общие ёмкости.

Секретный колодец

Немецкое командование решило перекрыть доступ к колодцу на поверхности и завалило его остатками конных повозок, которые к счастью застряли в верхней части. Оккупанты не подозревали, что защитники с первых дней обороны копали под землей новые колодцы и строили тоннель к стволу колодца около входа. Когда тоннель был готов, в нём проложили резиновый шланг, по которому вода текла в каменоломни.

Но воды всё равно было мало, и жители гарнизона выкопали в скальном грунте ещё два колодца: «основной» и «резервный». В «резервном» воды добывалось в четыре-пять раз больше, чем в «основном». Водой снабжались подразделения, кухня, прачечная. Больше всего воды отпускалось на кухню и меньше всего на прачечную. Имелся неприкосновенный запас воды на четыре-пять суток, который хранился на складах.

Из книги Абрамова известно, что фашисты пытались разрушить колодцы, но это им не удалось.

«Для предотвращения завала колодцев от взрывов защитники построили мощные подпорные стенки из камня, которые сохранились до сих пор. Место «резервного колодца» было выбрано так искусно, что никто с поверхности не мог определить его местонахождение. Доступ к добыванию воды из колодца имел только начальник службы водоснабжения Горошко Н. П. и немногочисленные его помощники. Никто более не имел права даже приближаться к источнику воды. Такой режим был создан с единственной целью: уберечь место расположения колодца от противника, который мог о нём узнать от шпионов, перебежчиков или пленных, попавших к ним в руки», — пишет исследователь.

Командный штаб подземного гарнизона

До наших дней дошли сведения о существовании трёх таких колодцев. Все они были вырыты вручную: толщу камня пробивали самыми простыми инструментами — кирками, лопатами, зубилами, гвоздями. Два из трёх известных колодцев сейчас находятся под завалами, но один сохранился. Его высота — 14,5 метра — сопоставима с высотой современного пятиэтажного здания.

Газовая атака

Быт жителей подземелий был нехитрым. От сквозняков штольни завешивали плащ-палатками. Операционные и лазареты обогревали печками-буржуйками. Вначале топили дровами, но они быстро закончились, и стали топить резиной, которая сильно коптила и отравляла воздух.

Под землей была организована оружейная мастерская, в которой ремонтировали трофейные ружья и винтовки.

Из дневника младшего лейтенанта Трофименко мы знаем, что в казармах проводили политсобрания и политбеседы, читали книги, письма и выпускали газету. Копия подлинного боевого листка №2 от 22 мая 1942 года, ставшая частью экспозиции мемориального комплекса, посылала бойцам и мирным жителям три главных сигнала: «Больше бдительности! Смерть фашистам! Беречь оружие!».

Но через два дня после выхода этой подземной газеты, 24 мая 1942 года, фашисты пустили под землю тяжелый удушающий газ хлористого состава. Это был единственный случай за всю Великую Отечественную войну, когда немцы использовали газ конкретно в бою. Пущенный в катакомбы газ был экспериментальной разработкой гитлеровской машины смерти, который решили опробовать на жителях и защитниках Аджимушкая.

Из воспоминаний Трофименко известно: «Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум, быстро схватился, но было уже поздно. Фашисты дошли до крайности. Они начали давить людей газами. Полны катакомбы отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на грудях рубахами, кровь лилась изо рта».

После первой газовой атаки под землёй собрали и похоронили в братской могиле 824 человека.

«В плен не сдаёмся»

К концу мая под землю спустилась 72-я кавалерийская дивизия Красной армии, лошади сразу были забиты и съедены, а кости, шкуры и копыта — закопаны в дальние штольни. Но ненадолго... Когда голод стал невыносимым, всё это выкапывалось, пережаривалось и пускалось на супы-затирки.

Из-за голода люди умирали во сне, на посту и буквально на ходу. Из десятков тысяч людей, спустившихся под землю, к началу июня выжило не более трёх тысяч, а спустя месяц — не более тысячи.

Детское кладбище под землёй. Сегодня туда приносят игрушки и цветы

3 июля 1942 года пал Севастополь, и командование — полковник Ягунов, подполковник Бурмин и старший батальонный комиссар Парахин организовали самую большую вылазку в истории подземного гарнизона. В ночь с 8 на 9 июля на поверхность вышел весь отряд и выбил фашистов из посёлка на целые сутки. Но сил удержать преимущество не хватало, и отряд снова спустился вниз с богатыми трофеями. При осмотре неизвестной немецкой гранаты произошёл взрыв, унёсший жизнь Ягунова. Командование принял Бурмин, и под его началом оборона продержалась ещё четыре месяца.

В конце октября фашисты прорвались под землю и прочесали все коридоры каменоломен с прожекторами и собаками. На поверхность были выведены всего семь раненых слепых советских солдат — и всё немецкое командное было в шоке, потому что не понимало, как эти люди ещё сутки держали оборону. Среди них был и Бурмин, который не дожил два дня до освобождения Керчи, встретив смерть в концлагере «Красный». Парахина отвезли в Симферополь и до смерти замучили в гестапо. Все остальные погибли по дороге в плен.

Гарнизон пал, но он не был побеждён. В мемориальном комплексе «Героям Аджимушкая» хранится шифровка: «Всем! Всем! Всем! Народам Советского Союза. Мы — защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаёмся».

Сергей Абрамов

Фото Александра Беланова, Сергея Абрамов