На чужом месте. Провал Чичагова

Большую часть жизни Павел Васильевич Чичагов доказывал, что способен на великие дела не благодаря отцу, а исключительно из-за собственного ума и таланта. Начав карьеру с должности адъютанта своего же отца, Чичагов сумел добраться до поста морского министра Российской империи. Но крест на карьере своим приказом поставил близкий друг Павла Васильевича — император Александр I. Он назначил адмирала командующим Дунайской армии и велел не позволить французским солдатам переправиться через Березину. С этим заданием Чичагов не справился.

Карьерный путь

Казалось бы, Павлу Чичагову повезло с самого рождения, поскольку он появился на свет в семье морского офицера и дворянина Василия Яковлевича. Корни отца уходили в Костромскую губернию, но образование он получил в Московской школе навигационных наук. А затем по долгу службы оказался в Санкт-Петербурге, где в 1767 году и родился Павел. Мать же происходила из семьи военного инженера, который перебрался в Российскую империю из Саксонии. В общем, продвигаться по карьерной лестнице Павлу Васильевичу пришлось не с самых низов, у него был влиятельный помощник в лице отца. И это стало для Чичагова настоящим проклятьем, которое преследовало его долгие годы. Любой успех многочисленные недоброжелатели подвергали сомнению, поскольку им мерещилась рука Василия Яковлевича.

Вскоре после рождения Павла, семья Чичаговых перебралась в Кронштадт, поскольку именно туда перевели Василия Яковлевича. В Петербург они вернулись лишь в 1776 году. И Павла сразу же определили в одну из лучших школ России того времени (если не лучшую) – Петришуле, которую возглавлял немецкий теолог и географ Антон Фридрих Бюшинг. 

В элитном заведении, где процесс обучения почти полностью происходил на иностранных языках, Павел Васильевич отучился три года. Окончив Петришуле в 1779 году, он был сразу же зачислен на военную службу гвардии сержантом. А в 1782 году получил звание поручика армии. В том же году, кстати, его отец стал адмиралом. 

Молодой Чичагов мечтал отправиться в море. И когда он узнал, что отца поставили во главе эскадры, отправлявшейся в Средиземное море, он попросил Василия Яковлевича взять его с собой. Долго уговаривать родственника не пришлось. Чичагов-старший взял сына в качестве адъютанта в поход до итальянского города Ливорно. 

Постепенно карьера Павла Васильевича начала развиваться. В 1787 году он попал на судно «Иезекиль» под командованием контр-адмирала Козлянинова. И вскоре отправился в поход к острову Борнхольм, расположенному в Балтийском море. Спустя год Павел Васильевич получил чин капитана второго ранга и корабль «Ростислав». Это судно под командованием Чичагова совершило несколько походов по Балтийскому морю, а также приняло участие в сражении со шведами при Эланде в 1789 году (во время русско-шведской войны 1788 – 1790 годов). Во главе русского флота тогда находился Чичагов-старший.

Морская баталия, изобилующая тактическими маневрами, продолжалась в течение длительного времени. В том сражении участвовало девятнадцать русских линейных кораблей и семнадцать шведских. Несмотря за затяжной бой, потери с обеих сторон личного состава оказались минимальными. Например, на десяти кораблях Чичагова не было ни одного пострадавшего матроса. А на остальных девяти потери среди убитых и раненых составили чуть более двухсот человек. Но главная трагедия заключалась в том, что погиб командир судна «Мстислав» - Григорий Иванович Муловский. Именно он, а не Крузенштерн, должен был совершить первое в истории Российской империи кругосветное плавание. Но судьба распорядилась по-своему. Вообще, Эландская битва, по мнению многих историков, стала сражением двух острожных адмиралов. Никто из противников не хотел рисковать зря. Например, Василий Яковлевич ждал прихода подкрепления, поэтому не видел смысла в активных боевых действиях. И, несмотря на это, победа была на стороне Чичагова. Шведы не сумели остановить соединение русского флота и окончательно сдали свои позиции. 




Учитывая характер битвы при Эланде, ничем значимым Павел Васильевич тогда отметиться не сумел. Его «звездный час» настал чуть позже – во время Ревельского и Выборгского морских сражений, произошедших в 1790 году. А за успешные действия в битве при Ревеле Чичагов-младший получил орден Святого Георгия четвертой степени. За вторую же баталию его наградили золотой шпагой с надписью «За храбрость». Когда же об успехе молодого командира узнала императрица Екатерина II, она продвинула Павла Васильевича по карьерной лестнице до капитана первого ранга. 

За годы морской службы Павел Васильевич отчетливо увидел минусы российского флота. И будучи человеком умным и решительным, он посчитал своим долгом постараться их устранить. И, тем самым, вывести флот на новый уровень. Но чтобы достичь поставленной цели, ему необходимо было, в первую очередь, устранить собственные пробелы в образовании. Поэтому Чичагов попросил отца отпустить его за границу для того, чтобы освоить многочисленные корабельные новшества. Но одного разрешения отца, пусть даже носившего звание адмирала, было мало. И Чичагов-старший отправился к императрице, чтобы попросить у нее одобрения вояжа своих сыновей (в путешествии компанию Павлу должен был составить брат Петр) в Англию. Екатерина II к этой идее отнеслась благосклонно. И вскоре братья Чичаговы отправились на туманный Альбион. А возглавлял эту «делегацию» математик Гурьев, у которого было рекомендательное письмо для российского посланника в Лондоне графа Воронцова. 

Вскоре братья поступили в морскую школу. Здесь они помимо морских наук усиленно занимались изучением и английского языка. Затем Павел и Петр решили посмотреть уровень корабельного мастерства в Америке и даже отправились в путь, но корабль из-за неисправности был вынужден повернуть обратно. Так что эта затея Чичаговых не увенчалась успехом. 

В Англии братья пробыли около года и после этого вернулись в Россию. Полученные знания Павел Васильевич решил подкрепить дополнительным изучением корабельного дела. Но вскоре он вновь вернулся в море. Павел Васильевич стал командиром судна «Софья Магдалина», которое входило в эскадру Василия Яковлевича. И в составе флотилии Чичагова-старшего он принял участие в походе к берегам Дании. 

В 1794 году Павел Васильевич перешел в эскадру вице-адмирала Ханыкова и получил в командование корабль «Ретвизан». Вскоре они отбыли в Англию. Здесь же и произошла знаковая встреча, которая перевернула жизнь капитана. Он познакомился с Елизабет Проби, дочерью начальника порта в Чатаме. И домой Чичагов вернулся уже в качестве жениха англичанки.

Трудности при Павле I

В 1796 году в жизни Чичагова произошло сразу два события. Во-первых, он стал бригадиром флота. Во-вторых, ему пришлось подстраиваться под нового правителя огромной страны. Если Екатерина II была лояльна к Павлу Васильевичу и являлась его сторонницей, то император Павел I весьма настороженно к нему относился. Главная проблема заключалась в том, что у Чичагова к тому времени набралось большое количество врагов, многие из которых являлись приближенными нового правителя. И, конечно, они не хотели упустить возможности расправиться с Павлом Васильевичем. Одним не нравилась его одержимость постоянными масштабными реформами, другие пострадали от прямолинейности и остроумия флотоводца, поскольку он всегда говорил то, что думал. Среди недоброжелателей особенно выделялись будущий адмирал и министр народного просвещения Александр Семенович Шишков, граф Григорий Григорьевич Кушелев, который при Павле I стал фактическим командиром всего Российского флота, а также флотоводец и государственный деятель Николай Семенович Мордвинов. Они были убеждены, что Чичагов построил блестящую карьеру не благодаря собственному таланту и уму, а благодаря отцу. В общем, для Чичагова наступали сложные времена. 

Первый конфликт с императором не заставил себя долго ждать. В 1797 году состоялись большие маневры флота под Красной Горкой. Павел Васильевич, являясь командиром корабля «Ретвизан», продемонстрировал все свое мастерство и стал одним из лучших. Следом последовала реакция государя – Чичагов получил орден святой Анны третьей степени, а также чин полковника. Но радость Павла Васильевича оказалась преждевременной. Конверт, который содержал в себе приказ о производстве, был адресован не полковнику, а подполковнику. Естественно, Павел Васильевич растерялся и не знал, как реагировать на подобное. И тогда он решил обратиться за разъяснением к графу Кушелеву, поинтересовавшись, можно ли ему считать себя полковником? Ответ на письмо пришел быстро. Григорий Григорьевич был лаконичен: «Конечно, нет, ибо вы должны видеть, что на конверте вы означены подполковником». 

Получив ответ, Павел Васильевич не смог сдержать эмоции. Он, что называется, психанул и подал в отставку. Ее приняли и Чичагова уволили «по молодости лет» без пенсии. 

Но этот неприятный эпизод являлся лишь началом трудностей, которым было суждено свалиться на голову адмиральскому сыну. Став «пенсионером», Павел Васильевич решил перебраться в деревню. Он считал, что обустройство жизни крестьян станет вполне полноценной заменой морской службы. Но этим планам не суждено было сбыться. Чичагов получил письмо от Елизабет, в котором она сообщила о смерти своего отца. Павел Васильевич решил незамедлительно отправиться в Англию, чтобы жениться на девушке. Но сначала ему требовалось получить разрешение у государя. Ответ Павла I гласил: «в России настолько достаточно девиц, что нет надобности ехать искать их в Англию». А в качестве «компенсации» за отказ государь распорядился вернуть Чичагова во флот и дать звание контр-адмирала. Любопытно вот что: Павла Васильевича назначили командовать эскадрой, которой предназначалось вести боевые действия против Голландии у берегов… Англии. За это и зацепился граф Кушелев. Поскольку он имел громадное влияние на Павла I, то не упустил возможности нанести новый сокрушительный удар по ненавистному Чичагову. Григорий Григорьевич на приеме у государя представил женитьбу Павла Васильевича на Элизабет Проби как предлог для дальнейшего перехода на английскую службу. Кушелев, зная впечатлительность императора, так сильно его накрутил, что Павел I буквально трясся от ярости. Добившись поставленной цели, Григорий Григорьевич удалился. А на его место был вызван ничего не подозревавший Чичагов. Едва он переступил порог, как был обвинен в измене, а затем услышал распоряжение о заключении в Петропавловской крепости. Лучшим вариантом в той ситуации было просто промолчать и подождать пока император остынет и успокоится. Но Павел Васильевич не смог сдержать возмущения. Он пытался доказать свою верность России, указывал на свой орден святого Георгия и отказался подчиниться аресту. Но Павел I его не слушал. Окончательно утратив самоконтроль, он приказал сорвать с Чичагова орден. Это было серьезным оскорблением для морского офицера. В ответ Павел Васильевич скинул с себя мундир. Так его и доставили в Петропавловскую крепость. В этот же день Чичагова вновь уволили со службы без пенсии. А военный губернатор Санкт-Петербурга получил от императора приказ: «Якобинские правила и противные власти отзывы посылаемого Чичагова к вам, принудили меня приказать запереть его в равелин под вашим смотрением».

Что в тот день пережил Павел Васильевич, можно лишь догадываться. Как и то, чем бы вообще завершился тот конфликт с императором. Ничем не мог помочь в данной ситуации сыну и Василий Яковлевич, который к тому моменту уже два года как находился в отставке. Но, к счастью для Чичагова, у него нашелся союзник в лице Санкт-Петербургского генерал-губернатора графа Петра Алексеевича фон дер Палена (того самого приближенного, который вскоре станет одним из руководителей заговора против Павла I). Он вмешался в конфликт и лично попросил государя о прощении Чичагова, поскольку тот раскаялся в содеянном. Император, конечно же, прислушался к своему приближенному и сменил гнев на милость. Вскоре Павел Васильевич был освобожден. Более того, его вновь приняли на службу (назначили командиром той же эскадры, направлявшейся к берегам Англии) и разрешили жениться на Элизабет. 

Из своего похода Чичагов вернулся в Санкт-Петербург в 1800 году. И больше конфликтов между ним и Павлом I не происходило. Казалось, Павел Васильевич сумел преодолеть все невзгоды и неприятности, выйдя абсолютным победителем. Но главная беда Чичагова ждала его впереди. 

Привилегия от друга

В 1801 году власть вновь сменилась, после убийства Павла на престол взошел Александр I. При новом государе Чичагов сумел развернуться, поскольку император в него верил и высоко ценил. Сначала Павел Васильевич оказался в свите Александра I. А уже в 1802 году попал в состав комитета по образованию флота, также его назначили главным докладчиком государю о проделанной работе. Вскоре он оказался в канцелярии военного флота. 

Вообще, конец 1802 года оказалась для Павла Васильевича удачным. В ноябре его произвели в вице-адмиралы, а уже в декабре назначили министром морских сил. Конечно, столько резкий карьерный взлет не мог не сказаться на количестве завистников и недругов. Многочисленные противники осуждали его и за высокий чин, и должность, и любовь «ко всему английскому», и за идеи освобождения крестьян, и за проводимые в своем ведомстве реформы. Дело в том, что Павел Васильевич, став министром, развернул бурную деятельность. Особенные усилия были направлены на борьбу с коррупцией и развитие технической составляющей флота. Все свои многочисленные идеи Чичагов оформлял в виде записок и отправлял их в Государственный Совет. Но, несмотря на армию недругов, Павел Васильевич крепко стоял на ногах, ведь на его стороне был император. Они даже вели постоянную переписку, в которой министр постоянно предлагал идеи по модернизации флота. И в 1807 года за свою кропотливую работу он получил адмиральский чин.

И если с внешней стороны Чичагов казался неутомимым реформатором, то в душе он сильно переживал из-за постоянного давления со стороны многочисленных врагов. И в 1809 году Павел Васильевич не выдержал. Он взял отпуск и отправился за границу. А спустя два года подал прощение об увольнении с поста министра морских сил. Это прошение Александр I удовлетворил. И когда Чичагов вернулся в Россию, его назначили императорским советником. В обязанности Павла Васильевича входило появление у государя каждый день в одиннадцать часов и высказывания своего мнения на счет тех или иных проблем. 

Во время Отечественной войны Александр I был недоволен действиями Михаила Илларионовича Кутузова. И поэтому захотел вмешаться в ход боевых действий. Император собственноручно разработал план действий и… решил доверить его выполнение своему другу — Чичагову, назначив его главнокомандующим Дунайской армии, Черноморского флота и генерал-губернатором Молдавии и Валахии. Сложно сказать, почему выбор Александра пал именно на бывшего министра. Также сложно ответить, почему Павел Васильевич согласился на монарший «подарок». Он был слишком умным человеком, чтобы не понимать всей губительной авантюрности задания. Перед отъездом Александр сказал Чичагову: «Я вам не даю советов, зная, что вы злейший враг произвола».

Назначение Павла Васильевича командующим Дунайской армии было воспринято с удивлением. Так, например Александру Семеновичу Шишкову генерал Густав Армфельд сказал: «Какая странная мысль — доверить сухопутную армию адмиралу?»

К тому моменту, когда Чичагов оказался в Яссах, делать ему там уже было нечего, поскольку Кутузов, что называется, сыграл на опережение. Михаил Илларионович сумел заключить мир с Оттоманской Портой, оставив, тем самым, Павла Васильевича без, если можно так выразиться, работы. В этом-то как раз и заключался план Александра I, хотевшего провернуть дипломатическую операцию руками бывшего министра. 

Когда Павел Васильевич возглавил третью Западную армию (соединенные Обсервационная и Дунайская армии), он поставил во главе одного из семи ее корпусов Карла Осиповича Ламберта, человека, мнение которого Чичагов считал важным.




К слову о Ламберте. Карл Осипович считался одним из лучших кавалерийских командиров того времени. Именно он сумел выбить противников сначала из Несвижа, а затем из Новосверженя, а также Минска. При этом Карл Осипович сумел захватить запасы продовольствия. А затем он со своими солдатами направился к Борисову. Причем сам Ламберт во время атаки на укрепления, повел за собой людей в штыковую атаку. Во время сражения его ранили. Но бравый командир отказался покидать поле боя. Своим егерям он заявил: «Я остаюсь с вами и здесь или умру, или дождусь, пока вы для меня отведете в Борисове квартиру». 

Город вскоре был взят. За этот успех Карл Осипович получил орден святого Владимира второй степени. А воодушевленный Чичагов написал Александру I: «Сопротивление было сильное, а сражение жестокое и кровопролитное, но Вы имеете, Государь, в храбром и искусном Ламберте генерала, который не знает препятствий». 

Тогда еще Павел Васильевич не понимал масштабы приближавшейся катастрофы. По факту, именно тогда, когда Ламберт получил ранение, Чичагов уже проиграл бой с французами. 

А когда Карла Осиповича увозили из Борисова, путь пролегал как раз вдоль реки Березины. Ламберт быстро оценил ситуацию и предположил, что Наполеон со своей армией попытается переправиться на другой берег у Студянки. Об этом мнении было, конечно, доложено Чичагову. Но… Павел Васильевич по непонятным причинам не прислушался к мнению опытного генерала. Александр Иванович Михайловский-Данилевский высказался после провала Чичагова: «оставление графом Ламбертом армии было одной из главных причин, облегчивших Наполеону прорыв через Березину, ибо более всех генералов Дунайской армии Ламберт пользовался доверенностью адмирала Чичагова, который, если бы граф Ламберт не был ранен, вероятно, согласился бы с его мнением поставить армию у Студянки». 

События, произошедшие вскоре у реки Березины, сильно ударили по Павлу Васильевичу. Несмотря на свой талант флотоводца, полевой командир из него не получился. Он даже сказал начальнику штаба Сабанееву: «Иван Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите команду и атакуйте». Сабанеев исполнил приказ командира, но его разбили французы. 

Лидия Ивченко, являвшаяся автором биографии Михаила Илларионовича Кутузова, писала, ссылаясь на архивные материалы: «9 ноября авангард генерала Ламберта овладел Борисовом и обнаружил в одном из домов письмо Наполеона генералу Брониковскому, где сообщалось, что 10 ноября в Борисове будет располагаться главная квартира Великой армии.

К изумлению Ламберта, Чичагов этой информацией пренебрег, расположив в этом городе, в тылу которого находилась река, свою собственную главную квартиру, а также казну, обоз и раненых. Главные силы Дунайской армии были оставлены им на противоположном, ближайшем к французам правом берегу. Эта ошибка Чичагова, имевшая пагубные последствия, отмечалась всеми участниками сражения, так же как и заносчивая самонадеянность адмирала, не способного выслушивать советы».

А вот что написал Александру I это этому поводу сам Кутузов: «Авангард под командою графа Палена, будучи встречен в 10-ти верстах от Борисова всею (…) неприятельскою армиею, привел оную на плечах своих в Борисов в то время, когда в оном Главнокомандующий спокойно обедал». А современники вспоминали, как Михаил Илларионович однажды сказал: «что простить даже можно Чичагову по той причине, что моряку нельзя уметь ходить по суше и что он не виноват, если Государю было угодно подчинить такие важные действия в тылу неприятеля человеку, хотя и умному, но не ведающему военного искусства».

Не оставил без внимания поражение и военный теоретик Карл Клаузевиц: «Чичагов считал наиболее вероятным, что Наполеон выберет более южное направление и, следовательно, попытается обойти его правый фланг, так как это даст ему возможность наиболее сблизиться с армией Шварценберга. Исходя из этого чересчур прочно укоренившегося в нем мнения и утвердившись в нем еще более вследствие ошибочной ориентировки, исходившей от самого Кутузова, он принял приготовления Виктора к постройке моста за демонстрацию и полагал, что Наполеон в действительности уже находится на пути туда».




Также Клаузевиц писал: «Из страха перед Наполеоном он не отважился поспешить с армией на помощь генералу Чаплицу, а остался в Борисове и лишь послал Чаплицу подкрепление».

Высказался о провале Павла Васильевича и военачальник Александр Федорович Ланжерон: «Голова его ежеминутно изобретала новые проекты, а проекты эти, обыкновенно вздорные и неприменимые, надо было проводить в исполнение сию же минуту. Он не имел ни одной правильной идеи и чрезмерное самолюбие не позволяло ему ни слушать, ни принимать советов».

Как итог — Чичагов потерял все: и всех раненых солдат, и казну, и обозы. А Наполеон сумел не только избежать плена, но и переправиться на другой берег реки. 

После поражения

В одночасье Павел Васильевич подвергся травле на всех уровнях. Его высмеивали, унижали, обвиняли в измене, а Иван Крылов даже сочинил басню под названием «Щука и Кот». 

В начале февраля 1813 года Павла Васильевича «по болезни» отстранили от командования. Вскоре после этого ему дали бессрочный заграничный отпуск, но с сохранением содержания. Чичагов покинул Россию и больше на родину не возвращался. Сначала он жил в Италии, а затем во Франции. 

Однажды в Париже он встретился с дипломатом Петром Ивановичем Полетика. Во время разговора Павел Васильевич то и дело упрекал Россию, говоря о стране с явным раздражением. Петр Андреевич Вяземский в «Старой записной книжке» описал эту сцену: «Адмирал Чичагов, после Березинской передряги, невзлюбил Россию, о которой, впрочем, говорят, отзывался он и прежде свысока и довольно строго. Петр Иванович Полетика, встретившись с ним в Париже и прослушав его нарекания всему, что у нас делается, наконец сказал ему с своею квакерскою (а при случае и язвительною) откровенностью: «Признайтесь, однако же, что есть в России одна вещь, которая так же хороша, как и в других государствах». — «А что, например?» — спросил Чичагов. «Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из России».

В 1834 году Павел Васильевич отказался подчиниться приказу Николая I и не стал возвращаться в Россию. Поэтому вскоре его сначала вывели из состава Государственного совета, а затем уволили со службы. При этом все имущество бывшего морского министра подверглось процедуре секвестрования. В ответ на это Чичагов принял английское подданство. И последние годы жизни провел в Париже у своей дочери графини Екатерины дю Бузе. Умер он в 1849 году. Похоронили адмирала на кладбище в Со. Вот так бывший морской министр и талантливый флотоводец стал всего лишь «щукой» из басни. 


Петр Бартенев писал о Павле Васильевиче: «Чичагов принадлежит к скорбному списку русских людей, совершивших для отечества несравненно менее того, на что они были способны и к чему были призваны».