В России объявлена война серому импорту
Первые признаки этого разворота рынок почувствовал осенью 2025 года. Импорт начал замедляться. На границе резко выросло число досмотров, грузы все чаще отправляли на экспертизы, документы проверяли дольше и внимательнее. Таможенная стоимость и коды ТН ВЭД перестали быть формальностью. Сроки доставки увеличились, логистика подорожала.
Сначала происходящее выглядело привычно. Усиление контроля в российской внешней торговле случалось и раньше. Бизнес реагировал стандартно. Менял логистов, перестраивал маршруты, ждал, когда нагрузка спадет. Но этого не произошло. Контроль не ослабевал.
24 октября 2025 года появился первый публичный маркер. На встрече с президентом глава ФТС Валерий Пикалев озвучил данные по транзитным потокам и показал масштаб проблемы.
В декабре последовал второй, более важный сигнал. На заседании Совета по стратегическому развитию Владимир Путин сформулировал задачу на 2026 год — обеление экономики. В числе приоритетов были прямо названы оптовые рынки и цифровая торговля. Это зафиксировало происходящее как элемент государственной политики, а не ведомственную инициативу ФТС.
После этого усиление контроля на границе перестало выглядеть временным. Оно совпало с поручениями правительства в отношении маркетплейсов. Речь идет о верифицированных цепочках поставок и подтверждении происхождения товаров. Контроль начинает смещаться из логистики в цифровые каналы продаж, где раньше он был минимальным.
Достаточно подробная картина текущей ситуации с импортом и реакцией бизнеса представлена в публикации «Коммерсанта». Участники рынка говорили о массовых досмотрах, корректировках таможенной стоимости и росте логистических издержек. Стоимость доставки выросла на десятки процентов, сроки увеличились на недели. В первую очередь это затронуло электронику, одежду и товары маркетплейсов — сегменты с высокой долей серого импорта.
Что реально изменилось на границе
Ключевые изменения начались осенью 2025 года на транзитных маршрутах через Казахстан и Киргизию. Именно через них в 2023–2024 годах шел основной поток карго и сборных грузов. Формально внутри ЕАЭС, фактически без проверки конечного получателя, экономического смысла сделки и достоверности декларируемой стоимости.
24 октября 2025 года ФТС впервые зафиксировала масштаб проблемы публично. На встрече с президентом глава ФТС Валерий Пикалев сообщил о выявлении более 7 тыс. транспортных средств с нарушениями и 123 тыс. тонн грузов. Для понимания масштаба: такие объемы соответствуют стабильному потоку серого транзита, а не отдельным злоупотреблениям.
После этого контроль стал системным. На автомобильных переходах досмотр применяется не выборочно, а по категориям товаров. В первую очередь это товары народного потребления, электроника, одежда, аксессуары, игрушки. Отбор проб и образцов стал стандартной процедурой. Экспертизы занимают дни и недели. Очереди на границе формируются из-за нехватки ресурсов для одновременного проведения проверок.
По оценкам логистических операторов, простой груза на границе увеличивает стоимость доставки минимум на 15–20%, а в отдельных маршрутах — до 50%.
Отдельно ужесточена работа с кодами ТН ВЭД. Таможенные органы сверяют заявленные характеристики с фактическими, запрашивают технические описания, каталоги и подтверждающие документы. При расхождениях код меняется, а вместе с ним меняется и ставка пошлины. Параллельно проводится корректировка таможенной стоимости, после чего доначисляются пошлины и НДС. Для бизнеса это означает рост затрат на десятки процентов уже на этапе ввоза.
Изменилась и логика работы с документами. Сертификаты соответствия и разрешительные документы, выданные в странах транзита, которые ранее принимались автоматически, теперь часто требуют повторного подтверждения или не принимаются вовсе. Проверяется не только товар, но и сам поставщик. Компании без прозрачной истории, реальные контрагенты из мессенджеров и формальные посредники становятся основанием для остановки груза.
Фактически перестала работать сама модель карго. Скорость больше не является преимуществом. Анонимность цепочки исчезла. Для прохождения границы требуется конкретный получатель, подтвержденный контракт, объяснимая стоимость и логичная экономическая схема. При отсутствии любого из этих элементов груз останавливается, независимо от того, сколько лет по этому маршруту возили аналогичные партии.
Маркетплейсы как вторая линия фронта
По оценкам участников рынка, до 60% непродовольственного ассортимента на российских маркетплейсах приходится на импорт. В электронике, одежде, аксессуарах и товарах для дома эта доля выше среднего. Именно эти категории в последние годы росли быстрее всего.
Значительная часть такого импорта заходила с нарушениями. Речь не обязательно о подделках. Чаще это заниженная таможенная стоимость, спорные коды ТН ВЭД, дробление партий и оформление через посредников без прозрачной цепочки. Пока товар доезжал до склада и попадал в карточку, происхождение редко становилось предметом проверки.
По оценкам участников рынка до 60–70% продавцов прямо или косвенно зависят от зарубежных поставок. При этом большинство работает через логистических операторов и агентов ВЭД. Для малого бизнеса легальный импорт мелкими партиями часто экономически невыгоден, что и сделало карго-схемы стандартным инструментом.
В конце 2025 года государство начало закрывать именно этот контур. Правительство дало поручения по созданию верифицированных цепочек поставок на маркетплейсах. Смысл простой. Товар должен быть связан с конкретным импортером и подтвержденным пакетом документов. Параллельно площадки начали глубже интегрироваться с государственными информационными системами, позволяющими проверять происхождение и легальность продукции.
Сами маркетплейсы это подтверждают. Представители Wildberries и Ozon публично заявляли о передаче данных контролирующим органам и использовании внутренних механизмов проверки. Карточки товаров могут скрываться или блокироваться при выявлении нарушений. Это важный сдвиг. Если раньше серый импорт растворялся в объеме предложений, теперь он становится заметным на уровне данных и конкретных карточек.
Что именно считается «серым»
В обсуждениях серого импорта до сих пор много путаницы. Его часто автоматически приравнивают к подделкам. Это упрощает картину, но искажает реальность. На практике серый импорт гораздо шире и куда более приземлен.
Самая массовая категория — легальный товар, ввезенный с нарушениями. Это оригинальная продукция, произведенная на официальных фабриках, но оформленная так, чтобы снизить платежи или упростить логистику. Типовые схемы здесь известны. Манипуляции кодами ТН ВЭД, занижение таможенной стоимости, оформление на формального получателя или через цепочку посредников без реальной ответственности. Товар существует, бренд подлинный. Проблема возникает на уровне документов и экономического смысла сделки.
Вторая распространенная практика — дробление партий. Коммерческий груз разбивается на множество мелких отправлений, которые формально выглядят как небольшие поставки. Иногда они идут через разные компании, иногда под видом сборных грузов. Цель простая. Меньше внимания на границе, ниже риск остановки, быстрее оборот. До последнего времени эта схема оставалась рабочей.
Отдельный сегмент — ввоз под видом товаров для личного пользования. Это старая и хорошо известная практика, особенно в электронике, одежде и аксессуарах. Формально физическое лицо ввозит товар для себя. Фактически это коммерческая партия, которая затем попадает на маркетплейс или в мелкий опт. С точки зрения закона это нарушение независимо от того, оригинальный товар или нет.
Контрафакт стоит отдельно. Это незаконное использование чужого товарного знака или объекта интеллектуальной собственности. Такой товар может быть откровенно низкого качества или вполне прилично изготовленным. Но право на бренд у производителя отсутствует. Представители ассоциации «Антиконтрафакт» неоднократно подчеркивали, что контрафакт и серый импорт — разные явления. Контрафакт всегда незаконен по сути. Серый импорт чаще незаконен по способу ввоза и оформлению.
Это различие принципиально. Не весь серый импорт — подделка. Но почти весь — нарушение установленных правил. Именно поэтому фокус контроля смещается с фабрик и брендов на документы, маршруты и цепочки поставок. Для государства важнее не то, оригинальный товар или нет, а то, как и на каких условиях он оказался на рынке.
Почему именно сейчас
Если убрать идеологию и красивые формулировки, причин у происходящего несколько и все они довольно практичные.
Первая — деньги. Таможенные пошлины и НДС остаются одним из самых быстрых и понятных источников доходов бюджета. После 2022 года импорт не исчез, он просто сменил маршруты. Основные потоки ушли через Казахстан, Киргизию и другие страны ЕАЭС. Вместе с этим вырос объем ввоза с заниженной стоимостью, спорными кодами ТН ВЭД и карго-схемами. Для бюджета это прямые потери. Когда эти потери стали заметны не на уровне отдельных кейсов, а всей системы, к теме пришлось вернуться.
Вторая причина — масштаб серого импорта. Осенью 2025 года ФТС зафиксировала более 7 тыс. транспортных средств с нарушениями и 123 тыс. тонн грузов. Это не борьба с отдельными компаниями и не попытка «навести порядок». Это показатель того, что серые схемы стали массовым способом работы. Особенно в электронике, одежде и товарах для маркетплейсов. При таких объемах серый импорт перестает быть побочным эффектом сложной логистики и становится самостоятельным рынком.
Третья причина — транзит через ЕАЭС. Страны союза оказались под давлением из-за рисков вторичных санкций. Чем больше непрозрачного транзита проходит через их территорию, тем выше их собственные риски. Усиление контроля на маршрутах через Казахстан и Киргизию совпало по времени с ужесточением российской позиции не случайно. Это общий сдвиг в сторону более жесткого учета транзита, а не одностороннее решение Москвы.
Контрафакт и небезопасная продукция используются как официальный аргумент и он не выдуман. Подделки действительно массово идут именно по серым каналам. Но контрафакт существовал и раньше. Новым стало другое. Объем серого импорта перестал быть управляемым и начал напрямую влиять на бюджет, конкуренцию и устойчивость рынка.
Экономика последствий при этом довольно прогнозируема. Логистика всегда занимала заметную долю в цене товара, но по категориям она разная. В электронике это примерно 5–15% конечной цены, в одежде и обуви 15–30%, в мебели и крупной бытовой технике до 30–50%. Поэтому одинаковые изменения на границе по-разному отражаются на полке.
Участники рынка уже фиксируют рост стоимости доставки на 15–50% в зависимости от маршрута и типа груза. Досмотры, экспертизы, простои, перераспределение потоков, необходимость оформлять поставки аккуратнее и крупными партиями. Это новая цена времени и документов. В рознице эти издержки постепенно перекладываются в цену.
По оценкам экспертов, рост цен в отдельных сегментах может составить 10–30%.
Не одномоментно и не по всему рынку. Сильнее всего это заметно там, где серый импорт был нормой. Электроника, одежда, аксессуары, товары маркетплейсов. Там маржа изначально низкая и любое удорожание логистики быстро становится критичным.
Отдельный фактор — оборотный капитал. Сроки поставок растягиваются на недели, деньги зависают в пути. Для крупного бизнеса это управляемо. Для небольшого продавца это риск кассового разрыва, особенно в сезонных категориях. Если партия не успела, сезон закрыт.
На этом фоне давление на малых селлеров усиливается. Ввозить мелкие партии легально дорого, консолидироваться сложно, запас прочности минимальный. Часть продавцов уже сокращает ассортимент или уходит из самых конкурентных ниш. В выигрыше оказываются крупные импортеры и официальные дистрибьюторы с объемами, обороткой и выстроенными цепочками. Выигрывают и локальные производители и бренды. Рост цен на импорт улучшает их позиции без дополнительных мер поддержки.
В проигрыше, впрочем как всегда, микробизнес, селлеры с малыми партиями и серые логистические операторы. Их модель строилась на скорости, анонимности и гибкости. Именно эти преимущества сейчас исчезают.
В эту же логику вписывается и программа параллельного импорта. Она запускалась в 2022 году как экстренная мера, чтобы сохранить доступ к товарам ушедших брендов. Разрешили ввоз оригинальной продукции без согласия правообладателя. Но это никогда не означало отмену таможни, пошлин и НДС. На практике первые два года параллельный импорт часто воспринимался как разрешение везти товар любым способом. Государство закрывало на это глаза, пока рынок насыщался и дефицита удавалось избежать.
К 2025 году эта фаза закончилась. Рынок насытился, а параллельный импорт стал удобной оболочкой для серых схем. Сейчас происходит разделение. Параллельный импорт остается легальным механизмом. Серый ввоз — нет. Ввозить оригинальный товар без согласия правообладателя можно. Делать это с манипуляциями документами, стоимостью и маршрутами — нельзя.
С 2025 года параллельный импорт фактически приравнивается к обычному импорту по требованиям к оформлению.
Это и есть главный сдвиг. Контроль на границе и давление на маркетплейсы не противоречат параллельному импорту. Они закрывают разрыв между разрешением на ввоз и реальной практикой оформления. Параллельный импорт перестает быть зоной послаблений и становится обычным импортом с полным набором требований и последствий.
Что дальше. Сценарий 2026 года
Судя по тому, как развиваются события, рынок уже прошел точку возврата. Речь идет не о временном ужесточении, а о переходе к новой модели. Ближайшие 3–6 месяцев станут самыми тяжелыми. Очереди на границе, пересчеты, экспертизы, срывы сроков и зависшие партии будут нормой. Бизнес будет тестировать новые маршруты и схемы. Часть из них не сработает. Ошибки на этом этапе неизбежны.
Затем начнется адаптация, которая растянется на 12–18 месяцев. Поставки станут крупнее, цепочки короче, число посредников сократится. Часть игроков легализуется. Часть уйдет с рынка. Ассортимент сузится, особенно в категориях с мелкими партиями и высокой долей импорта. Зато поставки станут более стабильными и предсказуемыми.
Консолидация станет главным трендом. Импорт сосредоточится у компаний, способных выдерживать длинный цикл поставок, заморозку оборотного капитала и требования к документам. Для розницы и маркетплейсов это означает меньше сбоев и меньше разнообразия. Импорт никуда не исчезнет, но станет тяжелее, дороже и медленнее.
