Соблазн сменить режим в Венесуэле

Если прошлое это пролог, то американские попытки свергнуть Мадуро ничем хорошим не закончатся.

То, что началось в первых числах сентября как серия американских авиаударов по катерам в Карибском море (власти США утверждали, что на них перевозят наркотики из Венесуэлы), переросло в кампанию по свержению венесуэльского диктатора Николаса Мадуро. За два месяца администрация президента Дональда Трампа перебросила в этот регион 10 000 военнослужащих, направила к северному побережью Южной Америки как минимум восемь надводных кораблей и одну подводную лодку, дала указание ВВС на полеты бомбардировщиков В-52 и В-1 вблизи береговой линии Венесуэлы и отправила в зону ответственности Южного командования США ударную группу во главе с авианосцем "Джеральд Форд", который в ВМС называют "самым боеспособным, адаптивным и смертоносным кораблем в мире".

Эти действия отражают масштабные изменения, произошедшие в последнее время в политике администрации по отношению к Венесуэле. Как сообщают некоторые крупные новостные издания, в течение нескольких месяцев после инаугурации Трампа в администрации шли активные внутренние дебаты, в которых сошлись давние сторонники смены режима во главе с госсекретарем Марко Рубио и чиновники, выступавшие за урегулирование с Каракасом на основе переговоров, среди которых был специальный посланник президента Ричард Гренелл. В первой половине 2025 года сторонники переговоров побеждали. Гренелл встретился с Мадуро и заключил сделки по открытию огромного нефтяного и горнодобывающего сектора Венесуэлы для фирм США в обмен на экономические реформы и освобождение политических заключенных. Но к середине июля Рубио перехватил инициативу, по-новому объяснив необходимость смены режима. Изгнание Мадуро, утверждал он, это не только вопрос продвижения демократии — это также вопрос внутренней безопасности. Он представил лидера Венесуэлы наркобароном, разжигающим кризис запрещенных веществ в США и содействующим незаконной иммиграции. Рубио связал его с бандой "Трен-де-Арагуа" и заявил, что Венесуэлой теперь "правит организация наркоторговцев, которая наделила себя полномочиями государственной власти".

Похоже, что такая повествовательная линия убедила Трампа. В июле президент приказал Пентагону применить военную силу против некоторых группировок в регионе, в том числе, против "Трен-де-Арагуа" и "Картель де лос Солес". По утверждению администрации, второй картель возглавляет Мадуро и его ближайшие помощники. Две недели спустя администрация увеличила награду за голову Мадуро с 25 до 50 миллионов долларов. Трамп 15 октября признался журналистам, что дал указание ЦРУ провести тайные операции в Венесуэле. Когда его спросили о следующих шагах, президент сказал: "Мы определенно смотрим сейчас на сушу, потому что море мы уже очень хорошо контролируем". Как сообщила The New York Times, американские руководители в частном порядке предельно ясно указывают на то, что "конечная цель заключается в отстранении Мадуро от власти".

Но какими бы ни были попытки смены режима в Венесуэле — тайными или явными — Америка столкнется с огромными проблемами. Тайные методы чаще терпят неудачу, чем приводят к успеху, и маловероятно, что угрозы применения силы и воздушные удары вынудят Мадуро бежать. Но даже если Вашингтону удастся свергнуть его, долгосрочные действия по смене режима все равно будут рискованными. История показывает, что последствия таких операций часто бывают хаотичными и жестокими.

У администрации Трампа есть несколько тайных вариантов действий по смене режима в Венесуэле. Но, по сути дела, объявив о планах заранее, она лишилась главного преимущества — скрытности действий, которая позволяет свести к минимуму политические и военные издержки операции, сохраняя возможность правдоподобного отрицания причастности. Раскрыв свои намерения, Вашингтон теперь будет нести полную ответственность за исход операции, и у него будет меньше возможностей контролировать события на местах в случае, если что-то пойдет не так. На практике это означает серию полумер, слишком очевидных, чтобы можно было отрицать свою причастность, и слишком ограниченных, чтобы обеспечить решающий успех.

Но даже если бы Трамп сохранил секретность, история тайных интервенций США не дает особых оснований для оптимизма. Вашингтон может оказать тайную поддержку местным вооруженным диссидентам, попытаться устранить Мадуро или инициировать переворот с целью свержения его режима. Однако у всех этих вариантов плохой послужной список. В исследовании, проведенном в 2018 году одним из авторов (О’Рурк), были проанализированы 64 попытки тайной смены режима при поддержке США во время холодной войны. Автору удалось выяснить, что усилия по поддержке иностранных диссидентов помогли свергнуть выбранный режим лишь в 10% случаев. Покушения на убийство оказались ничуть не лучше. Целенаправленные попытки Вашингтона тайно устранить иностранных лидеров (наиболее известны покушения на кубинского лидера Фиделя Кастро) неоднократно терпели неудачу, хотя несколько руководителей, например, Нго Динь Дьем из Южного Вьетнама, были убиты во время поддержанных США переворотов без разрешения со стороны Вашингтона. Подстрекательство к переворотам оказалось более эффективным средством приведения к власти поддерживаемых США сил. Так было в 1953 году в Иране, а в 1954 году в Гватемале. Но ни один из этих переворотов не привел к долговременной стабильности. А Мадуро настолько тщательно зачистил венесуэльские вооруженные силы, что вариант с организацией ими переворота кажется нереальным.

Некоторые из этих методов уже были опробованы в Венесуэле — и потерпели неудачу. В 2019 году Соединенные Штаты признали лидера оппозиции Хуана Гуайдо временным президентом Венесуэлы и поддержали народное восстание против режима Мадуро. Но эта попытка провалилась, когда военные Мадуро отказались перейти на сторону восставших. На следующий год группа из 60 венесуэльских диссидентов и нескольких американских наемников провела неудачную операцию "Гидеон", попытавшись штурмом взять столицу и захватить в плен Мадуро. Силы безопасности Венесуэлы молниеносно перехватили заговорщиков.

История показывает, что провальные попытки смены режима еще больше усугубляют и без того плохую ситуацию. Отношения между страной-интервентом и ее мишенью идут под откос и, как мы выяснили в нашем исследовании, вооруженные столкновения между ними становятся более вероятными. В стране, ставшей объектом переворота, такие попытки, как правило, приводят к насилию, в том числе, к гражданской войне, и увеличивают риск массового уничтожения гражданских лиц правящим режимом.

Соединенные Штаты уже давно проводят тайные интервенции, вмешиваясь во внутреннюю политику других стран. Среди них Афганистан, Албания, Ангола и многие другие. Но эта тенденция особенно заметна в Латинской Америке, где Вашингтон в годы холодной войны как минимум 18 раз предпринимал тайные попытки смены режима. В 1954 году он сверг демократически избранное правительство Гватемалы, вручив власть военному режиму, который арестовал тысячи своих оппонентов и 36 лет вел гражданскую войну, в ходе которой было убито примерно 200 000 человек. В 1961 году Соединенные Штаты поддержали неудачное вторжение на Кубу в заливе Свиней и осуществили переворот в Доминиканской Республике, непреднамеренно спровоцировав убийство диктатора Рафаэля Трухильо. После того, как вместо поддержанных США заговорщиков власть захватил сын Трухильо, Вашингтон вынудил его эмигрировать, а сам на всем протяжении 1960-х годов продолжал вмешиваться в доминиканские выборы, а также в выборы в Боливии и Гайане. Он поддержал перевороты в Бразилии в 1964 году, в Боливии в 1971 году и в Чили в 1973 году, а также финансировал повстанцев "контрас" в Никарагуа в 1980-е годы.

Однако ни одна из этих операций не привела к стабильной проамериканской демократии. Чаще всего в результате американского вмешательств к власти приходили авторитарные режимы или начинались циклы репрессий и насилия. Даже когда Вашингтон находил стойких антикоммунистических союзников, таких как Аугусто Пиночет в Чили, отношения со временем все равно портились из-за жестокости режима и нарушений прав человека. В целом же разоблачение роли Вашингтона в этих тайных операциях порождало глубокий и продолжительный антиамериканизм, который продолжает преследовать американскую политику в этом регионе. Надо сказать, что Мадуро регулярно ссылается на эти события, чтобы представить сегодняшнее давление США как продолжение империалистического прошлого Вашингтона.

К числу открытых вариантов смены режима относятся попытки США запугать Мадуро, чтобы он отказался от власти под угрозой применения силы. Такие методы иногда приносят результат, но только когда их применяют против крошечных государств, которым угрожает противник из числа великих держав, способный раздавить их в ходе наземного вторжения. Например, Соединенные Штаты принуждали к смене режима, используя угрозы применения силы против практически беззащитных стран, таких как Никарагуа в 1909-1910 годах. В новейшей истории военные угрозы США в адрес Саддама Хусейна в Ираке и Муаммара Каддафи в Ливии не смогли убедить этих лидеров отречься от власти.

Второй инструмент, который Вашингтон мог бы использовать для смены режима, это военно-воздушные силы. Но это легче сказать, чем сделать. Гипотетически воздушные удары могут привести к смене режима, если будут убиты руководители, военное командование лишится возможности управлять войсками, либо будет спровоцирован военный переворот или народное восстание. Соединенным Штатам, однако, никогда не удавалось свергнуть иностранного руководителя только при помощи военно-воздушных сил. Даже с появлением высокоточного оружия трудно отследить и нанести удар по главе государства, а повсеместное распространение коммуникационных технологий чрезвычайно затруднило выполнение задачи по изоляции руководителей от их вооруженных сил. Военные, со своей стороны, вряд ли совершат переворот, сражаясь с иностранным противником, таким как США, да и гражданскому населению, скорее всего, будет трудно мобилизоваться для свержения своего режима, если оно прячется от бомб. Все эти проблемы помешали стремлению Израиля произвести смену режима в Иране во время недавней авиационной кампании против этой страны.

Наконец, США могут вторгнуться в Венесуэлу. Но если они решат пойти по этому пути, то войск, которыми в настоящее время располагает там администрация, будет недостаточно для выполнения этой задачи. В начале октября Центр стратегических и международных исследований подсчитал, что для наземного вторжения потребуется не менее 50 000 военнослужащих. Теоретически Трамп мог бы собрать такую группировку. Но начало крупного вторжения войдет в явное противоречие с его громкими и неоднократными заявлениями об отказе отправлять американские войска для участия в зарубежных авантюрах и внесет раскол в лагерь его сторонников. Большинство обозревателей не верит в сценарий вторжения, полагая, как сказали военные эксперты изданию The Atlantic в октябре, что это будет кампания по принципу "жмем кнопку, смотрим взрывы". Также стоит напомнить, что Соединенные Штаты не смогли в 2003 году взять под контроль Ирак, который в два раза меньше Венесуэлы, хотя войск у них было в три с лишним раза больше.

Заманчиво вспоминать в качестве примера предыдущие американские вторжения, чтобы настоять на смене режима в Карибском бассейне — например, нападение на Гренаду в 1983 году, в результате которого был свергнут марксистский режим, или вторжение в Панаму в 1989 году, когда Вашингтон сверг и экстрадировал диктатора Мануэля Норьегу. Но оба эти сравнения вводят в заблуждение. Гренада — крошечное островное государство с населением на момент американского вторжения около 90 000 человек. С Панамой сравнивать можно, но и эта страна по своим размерам гораздо меньше Венесуэлы. Площадь Венесуэлы в 12 с лишним раз больше, чем у Панамы, а населения там примерно в 10 раз больше, чем в Панаме в 1989 году. В отличие от Панамы, Венесуэла — отнюдь не крохотное государство, сосредоточенное вокруг столицы, а огромная горная страна с многочисленными городскими агломерациями, труднопроходимой местностью, джунглями и прозрачными границами, чем непременно воспользуются партизаны и нерегулярные силы. Военные США не лучшим образом проявили себя в войне с повстанцами в аналогичных условиях во Вьетнаме и Афганистане.

История учит, что даже если операция по смене режима поначалу увенчается успехом, долгосрочные итоги могут разочаровать. Исследования, проведенные нами (и многими другими), показали, что усилия по продвижению демократии после навязанной иностранными государствами смены режимов редко приводят к успеху. Это стало болезненно ясно после недавних интервенций США в Афганистане, Ираке и Ливии.

Смена режима вместо этого часто порождает дальнейшее насилие. Например, она значительно увеличивает вероятность гражданской войны в таких странах. Даже смена режима, ставшая результатом решительных побед на земле, может пойти не так, если вооруженные силы государства, против которого она направлена, не капитулируют, а рассредоточатся, заложив основу для партизанской и повстанческой борьбы против нового правительства, как это произошло в Ираке.

Ландшафт Венесуэлы предполагает, что это вполне реальная возможность. Как отметил латиноамериканский аналитик Хуан Давид Рохас, в Венесуэле существует "целый калейдоскоп изощренных и хорошо вооруженных сил", включая выступающих на стороне режима ополченцев, известных как "колективос" и транснациональные вооруженные группировки, такие как Армия национального освобождения (ELN) и остатки FARC (Революционные вооруженные силы Колумбии). Аналитик из Каракаса Фил Гансон, работающий в Международной кризисной группе, рассказал в начале октября изданию The Guardian, что Венесуэла "до краев наполнена вооруженными группировками различного рода, у которых нет стимулов просто сдаться или прекратить то, что они делают". Шансов на ошибку у США великое множество, а последствия будут очень серьезные.

Кто бы ни сменил Мадуро, он столкнется с серьезными препятствиями, особенно если его приведут к власти США. Лидеров, приведенных к власти внешними силами, насильно свергают гораздо чаще других. В ходе своих исследований мы сделали вывод, что почти половину навязанных извне лидеров (приведенных к власти как тайно, так и открыто) позже отстраняют от власти силой. Этим лидерам трудно консолидировать свою власть, потому что зачастую их считают слабыми или нелегитимными — либо из-за отсутствия широкой внутренней поддержки, либо из-за того, что в них видят марионеток иностранного государства. Безусловно, в Венесуэле есть энергичная демократическая оппозиция, и лидер этой оппозиции Мария Корина Мачадо, получившая недавно Нобелевскую премию, пользуется широкой общественной поддержкой. На президентских выборах в июле 2024 года Эдмундо Гонсалес, который стал кандидатом от оппозиции после того, как Мачадо было запрещено баллотироваться, получил в два с лишним раза больше голосов, чем Мадуро, однако власти незамедлительно скрыли этот результат (выборы в Венесуэле были честными — прим. ИноСМИ).

Сторонники смены режима утверждают, что она могла бы усилить это демократическое большинство и привести Мачадо к власти. Но даже благоприятные для Мачадо опросы общественного мнения показывают, что Николасу Мадуро по-прежнему верны около трети населения. Что важно, в это меньшинство входят главные представители аппарата принуждения, чьи посты и привилегии зависят от выживания нынешней системы. В 2023 году исследовательский центр RAND провел анализ и выступил с предупреждением, что военное вмешательство США в Венесуэле "станет продолжительным, и США с началом интервенции будет очень непросто выпутаться из нее".

Все это преподносит нам урок более общего свойства. Демократические революции имеют больше шансов на успех, когда они зарождаются изнутри, а не инициируются извне. Если Мачадо действительно пользуется широкой поддержкой, а оппозиция на самом деле отвечает настроениям большинства, тогда лучший шанс на успех — преобразовать эту поддержку во власть изнутри. Согласование действий своего движения с зарубежной армией может лишить легитимности их борьбу и вызвать неблагоприятную националистическую реакцию. Кроме того, американских политических руководителей должен насторожить тот факт, что оппозиция сейчас просит Америку о военной помощи. Если соотношение политических сил действительно в их пользу, зачем им нужна внешняя помощь для свержения Мадуро? Ответ, конечно же, заключается в том, что режим Мадуро по-прежнему контролирует армию. Но если оппозиции нужна иностранная поддержка для захвата власти, ей будет очень трудно эту власть удержать.

История предлагает немало поучительных примеров. Те, кто стремится к смене режимов, неоднократно полагались на предвзятую информацию и на излишне оптимистичные прогнозы о последствиях этих операций. Оценивая перспективы установления марионеточного режима в Мексике в 1860-х годах, француз Наполеон III поверил советам изгнанных мексиканских консерваторов, которые заверили его, что их соотечественники будут приветствовать правление австрийского эрцгерцога. Точно так же администрация Джорджа Буша поверила известному иракскому изгнаннику Ахмеду Чалаби, который уверял, что все будет хорошо после свержения Саддама Хусейна. Обоим интервентам в итоге пришлось воевать с мощными силами повстанцев. Корень проблемы заключается в том, что интервент, как правило, недальновидно сосредотачивается на том, как свергнуть режим, не задумываясь, что будет дальше. Но как сказал однажды Бенджамин Франклин, "неудачный план успеха — это успешный план неудачи ". Пренебрегая планированием, администрация Трампа рискует повторить иракскую и ливийскую катастрофу.

Политика США по смене режимов хоть и имеет шансы на успех, но противоречит всем принципам внешней политики, которые, согласно утверждениям Трампа, он отстаивает. Трамп давно уже выступает против "нескончаемых войн" США в Афганистане и Ираке, и в целом обещает положить конец "эпохе вечных войн". Он неоднократно называл себя миротворцем, утверждая, что за девять месяцев прекратил восемь международных войн. Выступая в мае с речью в Эр-Рияде, Трамп высоко оценил региональное самоопределение, заявив: "Рождение современного Ближнего Востока обеспечили сами народы этого региона... Так называемые „созидатели наций“ разрушили гораздо больше стран, чем построили. А интервенционисты вмешивались в дела сложных обществ, в которых они ничего не понимали".

Организуемые США попытки свергнуть Мадуро противоречат этой точке зрения. США могут втянуться в очередной бессрочный конфликт, настроить против себя региональных партнеров в условиях усиливающегося соперничества с Китаем за влияние в регионе и бросить вызов желаниям американской общественности. Опрос YouGov, проведенный в сентябре, показал, что 62% взрослого населения США "решительно или в некоторой степени выступает против применения США военной силы для вторжения в Венесуэлу", а 53% — решительно или в некоторой степени выступают "против использования военной силы США для свержения президента Венесуэлы Николаса Мадуро". (Отношение к отправке туда кораблей ВМС США немного другое. Полностью или в некоторой степени одобряют отправку американских кораблей к берегам Венесуэлы 36%", а 38% полностью или в некоторой степени не одобряют). Опрос, проведенный в начале октября, показал, что даже в округе Майами-Дейд во Флориде, где проживает крупнейшая венесуэльская диаспора в США, противников использования военной силы для свержения Мадуро больше, чем сторонников. Соотношение там 42% к 35%.

Смена режима не будет способствовать достижению заявленных администрацией целей в Западном полушарии, таких как пресечение незаконного оборота наркотиков, ликвидация картелей и сокращение нелегальной иммиграции. Во-первых, Венесуэла не является крупным поставщиком наркотиков в Соединенные Штаты. На самом деле, Управление по борьбе с наркотиками в своей оценке угроз за 2024 год вообще не упоминает Венесуэлу, считая, что только 8% ввозимого в США кокаина проходит транзитом через ее территорию. Угроза, которую представляет собой "Трен-де-Арагуа", тоже кажется преувеличенной. В рассекреченной апрельской служебной записке Управления директора национальной разведки сделано заключение, что из-за незначительного размера этой группировки "крайне маловероятно", что она "координирует большие объемы людских перевозок и незаконного ввоза мигрантов". Нет никаких четких оснований полагать, что смена режима остановит или обратит вспять массовую эмиграцию из Венесуэлы. Если уж на то пошло, дальнейшая дестабилизация режима может только увеличить число беженцев, покидающих страну.

Несмотря на все это, кое-кто может утверждать, что смена режима оправдана стратегическим интересом США к венесуэльским запасам нефти, которые являются крупнейшими в мире. Но переговоры о предоставлении США доступа к этим ресурсам прошли успешно. Как сообщалось в октябре в The New York Times, по условиям обсужденного летом договора, Мадуро "предложил открыть все действующие и будущие проекты добычи нефти и золота для американских компаний, предоставить преференциальные контракты американскому бизнесу, остановить поставки венесуэльской нефти в Китай с последующей продажей в США и резко уменьшить количество контрактов его страны в области добычи энергоресурсов и полезных ископаемых с китайскими, иранскими и российскими фирмами". Наверное, это был самый щедрый пакет уступок, предложенный иностранным противником администрации США за последние десятилетия. И дипломатия отнюдь не исчерпала свои возможности, когда Трамп внезапно отказался от переговоров. Если целью администрации является защита интересов США в регионе, то было бы разумнее вернуться за стол переговоров, а не делать ставку на хаос, который начнется в случае смены режима.