Чего боится Европа?
Критики ЕС, в том числе Орбан, говорят, что глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен и Верховный представитель Союза по иностранным делам и политике безопасности Каллас погружены в иллюзию победы над Россией и не хотят проснуться, что ЕС санкциями против России изолирует только себя, притом так и не смог отказаться от российских энергоносителей. Так называемая брюссельская бюрократия усугубляет общеевропейский экономический, политический, социальный кризис и способствует дальнейшему росту нестабильности.
Короче говоря, руководители Евросоюза ввергают Европу в пучину упадка и деградации.
Похоже на политическую агонию, примерно такую же по накалу, как метания Трампа по захвату Панамы, Канады, Гренландии, Газы, Венесуэлы и торговой войне со всеми.
Если посмотреть со стороны Европы, получается следующая картина.
ЕС был создан в 1957 году, его участники сделали ставку, с одной стороны, на военную защиту США и отказ от примата насильственных методов во внешней политике, с другой — на привлекательность западноевропейских стран, выгодность интеграции с ними, торговли и т. п. Европейский союз как будто бы строился как сообщество, в котором экономическая взаимозависимость, рациональное нормативное регулирование и социальная модель «государства благосостояния» должны были обеспечивать как внутреннюю стабильность, так и внешнюю привлекательность. Некоторые европейские романтики даже рассчитывали затмить США как лидера свободного мира за счёт добровольного интеграционного расширения ЕС. Да и в целом к 1990-м годам Европейский союз рассматривался почти всеми как качественно новый формат международных отношений. Это сейчас у брюссельской бюрократии подпорченная репутация, спорное реноме и затхлый душок, а раньше всё это выглядело как наднациональное правительство будущего и вообще что-то очень прогрессивное и демократическое. Крупным успехом ЕС было введение своей конкурирующей с долларом валюты, которая за счёт величины европейского рынка стала мировым платёжным средством.
Однако с начала 2000-х годов Европа последовательно сталкивалась с рядом кризисов: конституционным (2005), финансовым (с 2008), миграционным (с 2015), брекзитом (2016–2020), пандемией (2020–2022), украинским (с 2022), — которые к настоящему моменту вылились в кризис системный, выход из которого без коренной ломки невозможен.
После выхода из ЕС Великобритании (которая выбрала между Европой и Америкой последнюю) в 2016 году была принята «Глобальная стратегия ЕС»:
«Наш Союз предоставил гражданам возможность наслаждаться беспрецедентным уровнем безопасности, демократии и процветания. Несмотря на это, терроризм, гибридные угрозы, экономическая нестабильность, изменение климата и ненадежность энергетических поставок представляют сегодня опасность для наших граждан и региона. Чтобы Европа могла обеспечить мир и безопасность внутри и за пределами своих границ, важно иметь соответствующий уровень амбиций и стратегическую автономию. Поэтому мы сосредоточим усилия на обороне, борьбе с терроризмом, кибербезопасности, энергетике и стратегических коммуникациях. Страны — члены ЕС должны претворить в жизнь обязательства о взаимной поддержке и солидарности, закрепленные в Договорах. ЕС внесет свой вклад в систему коллективной безопасности в Европе в тесном взаимодействии со своими партнерами, в первую очередь, с НАТО».
За бюрократической формулировкой скрывается курс на стратегическую автономию от США. Европа записала себе в установочный документ, что нужно заиметь амбиции, субъектность, стать «глобальным актором». Но всё ещё имелось в виду лишь сдерживание силовой политики.
«Ни одно из наших государств не обладает мощью или ресурсами, чтобы справиться с этими угрозами и использовать все возможности нашего времени в одиночку. <...> Когда речь идет о коллективной обороне, НАТО остается главной структурой для большинства стран — членов ЕС».
То есть военная сила за США, но Европа имеет автономию из-за экономики.
Процесс формирования собственного военно-промышленного комплекса был запущен ещё в начале 2000-х годов. В 2007 году был утверждён документ под названием «Европейская программа оборонной промышленности». По своей сути он представлял собой отраслевую классификацию стратегически значимых предприятий — именно с такого шага обычно начинается системное построение ВПК. Таким образом, в 2007 году ЕС формально зафиксировал необходимость создания собственной оборонно-промышленной базы. Однако последующие годы не принесли существенного прогресса: в 2013 году вновь звучали призывы к интеграции, но к 2020 году практические результаты оставались минимальными. По доброй традиции европейской бюрократии первые два десятилетия свелись преимущественно к принятию документов. Реальных подвижек в создании экономической основы для заявленной политической автономии достигнуто не было.
Более того, к 2023 году зависимость ЕС от поставщиков в сфере военной продукции составляла около 80 процентов, причём по всей цепочке, от сырья до критических технологий. В основном, естественно, от США (более 60 процентов). Особенно болезненная ситуация в Германии, армия и ВПК которой на 70 процентов зависят от внешних поставщиков и подрядчиков. В структурах акционерного капитала крупных европейских военных концернов американцы имеют значительное присутствие.
ЕС после начала СВО не просто поддержал позицию США по Украине, но, видимо, в соответствии с автономией, остался активным участником гибридной войны с Россией даже после смены вектора американской политики. Даже в ущерб себе, попав в ещё большую зависимость от Америки, прежде всего экономическую, из-за газа. Поддержка и участие Европы в украинском конфликте добровольны.
Кажется, политическая целесообразность требовала от Европы более сдержанной позиции по украинскому конфликту, который является, во-первых, внутривосточнославянским, во-вторых, внутрипостсоветским, в-третьих, опасно близок к границам ЕС, в-четвёртых, может невзначай перерасти в ядерную войну в Европе. США далеко за океаном, а Европа и Россия — соседи навсегда.
Однако вместо этого произошло то, что произошло: ЕС объявил Россию главным врагом, а бандеровцев — защитниками европейской демократии и свободы.
В нашей прессе это часто объясняется русофобией, помешательством, сумасбродством брюссельской бюрократии, происками глобалистов и т. п. Нам близки утверждения критиков из США (типа Т. Лифсона) вроде таких: фон дер Ляйен, Макрон, Стармер и другие европейские лидеры выступают за бесконечную войну с Россией, так как она оправдывает увеличение военных расходов, способствует усилению бюрократического контроля над малыми странами ЕС, позволяет отменять результаты выборов, в целом закручивать гайки и отвлекает население от острых внутренних проблем. Всё так, но это не причина столь серьёзной стратегической линии.
В реальности ЕС сделал ставку на быстрое поражение РФ и победу Украины. Поэтому, когда США решили ретироваться с украинских полей сражений, заделавшись великими миротворцами, Европа продолжила конфронтацию с Россией. Америка поставляла и поставляет Украине военную помощь только в необходимом для ведения боевых действий объёме, а Германия, Польша и другие европейские страны (кроме Франции) выгребали всё что было. В 2023 году один депутат бундестага сокрушался о недостатке боеприпасов в армии из-за поставок ВСУ: «Основные воинские части могут выдержать максимум два дня в бою. Это в целом катастрофический результат». В марте 2025 года официальный представитель Минобороны ФРГ заявил, что «достигнут естественный предел» в поставках оружия Украине из запасов собственной армии.
К слову, США по Украине делали ставку на развязывание вооружённого конфликта в Европе, полный разрыв ЕС и РФ (идеально — война), деиндустриализацию Европы и ослабление военного потенциала России (как верно в данном случае замечал тот же Лифсон: «Украине отводится роль напильника, чтобы сточить военный потенциал России»). Важнейшим же достижением 2022 года США в Европе стало освоение газового рынка за счёт поставок СПГ. Так что Америка по сравнению с Европой осталась в выигрыше.
Но верным будет сказать, что антироссийская ориентация ЕС и европейских лидеров на всех этапах с 2014 года по настоящий момент объективно выгодна только и только США. Стало быть, сам этот курс под видом некой автономии внедрён американскими агентами влияния.
В начале 1990-х бывший премьер Бельгии метко написал в «Нью-Йорк Таймс», что Европа — это экономический гигант, политический карлик и военный червячок. К 2025 году сделано многое, чтобы подорвать экономический гигантизм Европы.
Доктор политических наук, член-корреспондент РАН А. А. Громыко (внук того самого Громыко) ввёл в научный оборот, как мне кажется, удачный термин: «стратегическая расстыковка» Америки с Европой. Под ним понимается переориентировка внешнеполитического курса США на Азиатско-Тихоокеанский регион для борьбы с Китаем. Он верно подмечает, что причиной расстыковки является не политика Трампа:
«Американцы вели себя с европейцами вне зависимости от партийной принадлежности хозяина Белого дома. Очевидными свидетельствами негативных для них долгосрочных изменений стало нежелание США уже после победы на президентских выборах Дж. Байдена возобновлять переговоры с ЕС по трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству; неспособность сторон к середине 2023 г. окончательно урегулировать торговый спор по стали и алюминию; пренебрежение призывами европейских союзников по коалиции в Афганистане продлить график вывода американских войск из этой страны; унизительное для Франции соглашение AUKUS между Вашингтоном, Лондоном и Канберрой; принятие в США Акта о снижении инфляции, имеющего в отношении Единого рынка дискриминационный характер».
Американцы решили за счёт конфронтации с Россией прибить как следует ЕС.
Чтобы осмыслить стратегическую расстыковку, достаточно посмотреть на европейский вопрос глазами Вашингтона.
Что такое Европа для США?
Изначально, пока был СССР, Европа для США представляла собой, во-первых, главный и важнейший рубеж обороны «против советов», потерять который означало потерять чуть ли не всё, во-вторых, возможный театр военных действий войны с СССР, в-третьих, рынок сбыта товаров и приобретения ценных кадров (учёных, инженеров, управленцев).
После развала СССР интерес к Европе как некому целому у США заметно ослаб, они переключились на уничтожение конкретных стран, которые не хотели подчиняться, отдавать ресурсы, открывать свои рынки и т. п.: Ирак, Югославия, Афганистан, Ливия, Сирия и многочисленные более мелкие операции, перевороты, давления. Кажется, в США никто всерьёз ЕС как конкурента не воспринимал. Если экономический гигант в военном деле — жалкий червь, то с ним всегда можно быстро разделаться.
С начала XXI века, по мере укрепления суверенитета РФ, Европа снова оказалась в центре внимания американского империализма. США нужно было подобраться к Китаю, окружить его с севера и вместе с тем не позволить России вернуть статус мировой державы. Все методички, планы, стратегии были уже написаны, Европа снова обрела смысл как место столкновений, но теперь с Россией.
Тактика ультралиберализации, культурной экспансии и демократического хаоса в России не сработала (не довела страну до краха). Тактика оранжевой революции в России не сработала. Тактика разрывания российской экономики в клочья не сработала. Тактика нанесения военного поражения России не сработала. Потратили США много сил и ресурсов, потрепали Россию, но силы противодействия оказались выше. Поэтому США пошли на переговоры и примут в конечном счёте условия РФ по сфере влияния и безопасности. Никуда не денутся!
Европейская пресса сокрушается, что Трамп не хочет давить на Путина. Трампу нечем давить на Путина! Не существует рычагов давления на Россию в настоящий момент. Можно шуметь, пыхтеть и только надеяться на чудо. Но лимит на чудеса Соединённые Штаты исчерпали при самоликвидации СССР, которая стала приятной неожиданностью даже для самых прозорливых цээрушников.
Итак, Европа для США не была партнёром или равным субъектом. Европа для американцев состоит из двух больших частей и одного острова. Запад — это те, кого американцы победили во Второй мировой. Восток — это те, кого американцы победили в холодной войне. И Англия, империю которой они развалили, превратив её в младшую сестру, в сущности, в плацдарм для контроля за Старым Светом.
Что означают любые договорённости между США и РФ, разрядка в отношениях? Прежде всего то, что ЕС остаётся с Россией один на один. Страшно?
Конечно, руководителям ЕС страшно оставаться с Россией без защиты со стороны Америки. У России сейчас самая сильная армия в мире, потому что она умеет воевать в современных условиях. У России ядерное оружие и гиперзвуковые средства доставки, мощные ПВО и ПРО.
После завершения украинского конфликта Россия будет наказывать поджигателей войны, симпатизантов нацизму в Европе, будет выдвигать новые и новые требования, компенсации, будет втягивать в сферу своих интересов и своего влияния те восточноевропейские страны, которые ранее входили в СССР и ОВД. Так, по крайней мере, рассуждают ведущие политики в Европе. Им страшно!
Но это страх поверхностный и очевидный. Есть страх более глубинный, который исходит из стратегических представлений об эволюции мироустройства.
Европа ведь — экономический гигант, то есть большой беззащитный пирог. Недавно американцы пришли, всё разворошили, и теперь Европа покупает дорогой американский СПГ. А по мере обострения противоречий США с Китаем откуда американцы будут черпать ресурсы для соперничества? Допустим, поглотят Канаду, Центральную Америку, Венесуэлу, кого-то ещё, что дальше? Дальше они опять придут в Европу и заставят её платить. Потому что могут.
Таким образом, Европа концептуально зажата между Россией, у которой зуб на ЕС, и США, которые обязательно придут ещё не раз собирать дань. А ещё есть Турция, которая через пять, десять лет вполне будет представлять угрозу для ЕС.
Чтобы защититься и обрести суверенитет, ЕС нужна армия. Чтобы создать нормальную армию, нужен ВПК. В принципе, у Франции уже есть небольшой ВПК, а вместе с Германией, Испанией, Италией у них всё есть, чтобы развернуть масштабное военное производство и строительство. Всё, кроме времени. Именно поэтому ЕС так отчаянно поддерживает этот отработанный материал — режим Зеленского и ВСУ. Европе нужно несколько лет, чтобы развернуть военное строительство. Уже сейчас от выделенных денег на ВПК в Европе началась золотая лихорадка, но это только самое начало. По их же оценкам, нужно минимум пять лет. Уже сейчас cовокупные военные расходы на оборону ЕС составляют 325 млрд евро — второе место в мире после США. Капитализация «Рейнметалла» с 2021 по 2025 годы выросла в десять раз, «Сааб» — в шесть раз, «Роллс-Ройс» — в пять раз.
Когда я вижу заявления лидеров ЕС по Украине, их саммиты коалиции желающих [войны], хочется воскликнуть: «Не в ту сторону воюете, чудики!»
Вряд ли правящие слои Европы тупее меня, так что всё они, должно быть, понимают. И понимают, что вооружиться, провести резкую милитаризацию без прямой военной угрозы на границах не выйдет. Поэтому и раздувают истерию российской угрозы, пытаются оттянуть неизбежное поражение Украины и втянуть в войну Польшу и Прибалтику. Им нужна армия, им нужен ВПК, чтобы обрести суверенитет и защитить свои рынки, не допустить развала прежде всего Еврозоны. Этого они боятся больше всего, так как это будет концом Европы в том виде, в котором она сформировалась с Вестфальского мира.
Правда, недооценивать прыткость Европы не стоит. Недооценка противника никогда ничем хорошим не кончается. Как учил великий Суворов: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать им и сражаться, его силы и слабости».
Анатолий Широкобородов,
