Война за торговлю
Социалистическое и феодальное общества считали торговлю занятием неблагородным. Пролетарию она была так же чужда, как дворянину. Тем не менее ни социалистическое, ни феодальное общество без торговли существовать не могло. Торговля — двигатель прогресса и фундамент цивилизации.
Цивилизацию от варварства отличает наличие государственности. Высшей ступенью, которую достигает варварство, является вождество. Вождь с дружиной и собирающееся вокруг них народное ополчение вполне достаточны для выполнения функции внешней защиты. Армии на основе ополчения существуют во все века, вплоть до настоящего времени и вполне справляются с функцией защиты общества от внешних посягательств. Пример Афганистана свидетельствует, что при определённых условиях даже тотальная экономическая и технологическая отсталость общества, строящего свою защиту на основе народного ополчения, не является критичной, и отсталое по всем показателям общество даже в наше время способно отстаивать свою независимость, если готово платить высокую цену (экономическую и социальную деградацию). В итоге враг не выдерживает тотальной партизанской войны — цена контроля над территорией становится слишком высокой, издержки не оправдываются, и великие державы сворачивают свои операции, оставляя варварскую периферию в покое.
Победить не желающее сдаваться общество, готовое деградировать до догосударственного уровня, можно только при помощи тотального геноцида, но для этого требуется либо чтобы численность народа была относительно небольшой (по нынешним временам меньше миллиона человек), либо чтобы геноцид мог продолжаться неограниченное количество времени (как истребление североамериканских индейцев). В большинстве случаев соответствующие обстоятельства не складываются.
Вождь и народное собрание на основе обычного права могут также осуществлять функцию суда и администрирования, а вождь с дружиной выполнять первичные полицейские функции. В общем, для простого общества, озабоченного только внутренней и внешней безопасностью и функционированием натурального хозяйства, в рамках которого целью производства является удовлетворение потребностей данного общества, а не расширенное производство, предполагающее создание излишков для обмена, государство не является жизненно необходимым. Более того, для подобного общества существование государства — ничем не оправданная роскошь.
Зачастую при переходе от варварского вождества к цивилизованному государству все виды безопасности ослабевают, а администрирование ухудшается. Этот момент можно отследить и на примере образования варварских королевств в Западной Европе после падения Западной Римской империи, и на примере образования раннефеодальных государств в Восточной Европе и на многочисленных примерах перехода к оседлости в завоёванных государствах азиатских кочевников. Во всех этих случаях по мере исчезновения структур, характерных для вождеств и замены их государственными происходит ослабление как административного контроля над всей территорией данного общества, так и обеспечения его внутренней и внешней безопасности. Лишь после того, как государство окончательно изживает пережитки вождества и укрепляет структуры цивилизации, оно вновь возвращает прежний уровень контроля и защиты, а позже многократно усиливает его.
Но государство возникает там и тогда, где и когда у обществ возникает потребность в широком международном торговом обмене. Уровня контроля и администрирования, обеспечиваемого вождеством, становится недостаточно. Возникают специфические потребности (создание необходимой для торговли товарной массы, резервирование её на складах, формирование караванов и обеспечение их охраны, обеспечение доступности торговых путей, формирование спроса на товары торгового партнёра и т. д.) требующие более сложной и специализированной организации, способной к перспективному планированию торгово-экономической активности. Происходит переориентация внешней активности, с характерной для вождества оборонительной или наступательной (грабительской) войны, как основного средства взаимодействия с внешним миром, на выстраивание с другими человеческими общинами партнёрских отношений, рождается дипломатия. В конечном итоге внезапно рождается государство.
Эта, внешняя, причина рождения государственности дополняет и расширяет первичную внутреннюю причину (необходимость коллективной борьбы с природой за возможность ведения хозяйства), которая является причиной возникновения первых очагов цивилизации (первых государств) в долинах великих рек. С момента возникновения торговли, государство становится не специфической экзотикой, характерной для особой формы хозяйствования, но повсеместно обязательным этапом развития.
Даже если вам, как значительной части чёрной Африки, торговля не нужна, и вы прекрасно доживаете до конца XIX века в формате вождества, всё равно рано или поздно соседняя цивилизация принудительно вскроет вашу варварскую замкнутость, включит вас в мировую торговлю и со временем сделает неизбежным формирование и у вас государственности. Африканские государства потому до сих пор такие специфические, настолько напоминают классические вождества и так сильно деградируют с уходом европейцев, что их население было включено в мировую торговлю принудительно европейскими колонизаторами лет 150–200 назад. Формировавшийся у этих народов тысячелетиями характерный для вождества трайбалистский архетип до сих пор не до конца разрушен и не полностью заменён государственным. Инстинкт толкает племена назад, к самосохранению, а реалии жизни вперёд, к формированию наций.
Объёмы торговли, её ареал, диктуют и ареал распространения государственной власти — масштаб стандартного государства. На пересечённой или малонаселённой местности, где торговля идёт между соседними долинами или редкими общинами, возникают города-государства, по мере расширения зоны торговли, растёт и зона государственной ответственности. Захват торговыми отношениями некоего региона, требует формирования в нём империи, причём, как правило, претендентами становятся все участники торгового процесса, но побеждает один. В переживаемое нами время зоной торговли стал весь мир, поэтому у отдельных государств возникли претензии на мировую гегемонию (зачастую, но не обязательно, обосновывающиеся одной из идеологий, как раз и предназначенных для мотивирования необходимости выхода государства за естественные — национальные — границы), а у обывателя новые потребности породили легенду о мировом правительстве, которого нет, но потребность в котором обыватель интуитивно ощущает.
Попытки примирить национально-региональный характер текущей государственности и текущие потребности торгово-экономического развития, породили ООН — международную организацию, призванную выполнять часть функций мирового правительства без посягательства на национально-региональные суверенитеты. Это противоречие и предопределило беспомощность ООН. Торгово-экономическая реальность требует от неё глобального управления, а человеческая ментальность всячески ограничивает её возможности в пользу национально-региональных империй.
Можно было бы ожидать, что в ближайшем будущем, потребности глобальной торговли вызовут рост возможностей ООН и постепенную передачу ей главных функций международной координации, но тут случился системный кризис. Пытаясь сохранить собственную гегемонию — неестественную роль региональной империи в качестве центра глобального управления, США включились в борьбу с новыми растущими экономическими центрами, формирующими новые региональные империи и претендующими на участие в глобальном управлении (принцип многополярности). Пытаясь подорвать их экономический фундамент (ибо военным путём подавить их не смогли) США неизбежно пришли к разрушению мировой торговли. Но там, где рушится торговля, рушится за ненадобностью и обеспечивавшая её государственность. В результате в зоне ответственности США оказались существенно подорванными не только глобальные, но и региональные торговые связи. Соответственно, проблемы начали испытывать и региональные империи (ЕС и сами США). Они рушатся, взрываясь изнутри, ибо больше не нужны для обслуживания убитых ими глобальных и региональных торговых связей. Как положено, деградация торгово-экономического развития ведёт и к деградации обслуживавшего его политического аппарата.
В свою очередь, Россия, Китай и другие страны вне сужающейся зоны американского контроля, пытаются сохранить глобальную торговлю, переориентировав торгово-экономические связи на себя. Для подрыва этой альтернативы собственной гегемонии США пытаются разрушать их торговые пути и рынки сбыта. В конечном итоге получается, что, пытаясь обеспечить долговременные интересы нашей экономики торговли, мы и наши партнёры (Китай и другие) создаём альтернативную глобальную систему. Традиционные глобалисты в лице США старую глобальную систему разрушают, а борцы с американским гегемонистским глобализмом новую глобальную систему создают. В этом плане не только «Двадцатка» и БРИКС являются альтернативами «Семёрке», но и ШОС — своего рода потенциальный зародыш альтернативной ООН.
В целом глобальное противостояние, первоначально возникшее в качестве кризиса глобальной американской системы, по мере регионализации и дальнейшей деградации этой системы приобретает черты традиционной войны за контроль над торговыми путями и рынками сбыта между новой, растущей глобальной системой и старой, умирающей. Главное, чтобы при смене систем дракон не породил дракона.
https://voennoedelo.com/posts/...
