Винтовка Драгунова не пережила спецоперацию

Дальний бой в приоритете

Анализировать состояние дел на фронтах спецоперации в настоящее время можно двумя путями. Первый – это непосредственно находится на линии боевого соприкосновения. В этом случае оперативность, достоверность и плотность информации будет самой лучшей. Но касаться она будет лишь того участка фронта, где находится репортер/журналист/исследователь.



Второй путь – это тщательный мониторинг профильных ресурсов по тематике СВО. Начиная от патриотических Telegram-каналов и заканчивая серьезными аналитическими конторами, например, Центром анализа и стратегий Руслана Пухова. Большое значение также имеют воспоминания фронтовиков, которые все чаще стали собирать в отдельные публикации. На Западе подобную работу называют OSINT-разведка, то есть сбор информации по открытым источникам. Называть это можно по-разному, но итог один – такой анализ показывает максимально реальную картину фронтовой жизни без непосредственного участия. Все остальные доклады, аналитика и сводки по каналам военного ведомства будут еще очень долго недоступны широкому кругу читателей. Поэтому будем довольствоваться тем, что имеем.


Спецоперация переписала уже не один устав. Не только российский, но и украинский, и, тем более, натовский. Появились новые реалии ведения боя на всех уровнях. На тактическом наблюдается значительная трансформация снайперской работы. В ряде случаев снайперы успешно заменяются расчетами ПТРК. Противотанкистам на спецоперации практически не осталось работы по прямому назначению – танки постепенно ушли из зоны прямой видимости.

Снайперскую пару, способную уничтожать цели на дистанции от 1000 метров, долго и дорого обучать. Зачем рисковать «хирургами» на поле боя, если можно во вражеский блиндаж ударить термобарической ракетой? И с гораздо большей дистанции, исключающей поражение ответным огнем. В итоге, в ряде случаев непосредственной огневой поддержкой штурмующих подразделений занялись дальнобойщики с ПТРК. Сложилась целая тактика применения ракет, включающая использования трех типов ПТРК – «Корнет» на дальних дистанциях, «Конкурс» на средних, и в условно ближнем бою работают «Фаготами». Противотанковые ракеты на СВО – это обширная история, требующая отдельного рассмотрения.

Но вернемся к снайперскому оружию, точнее, к главному предмету разговора – марксмановской СВД или винтовке пехотного снайпера. В данном материале обосновывается идея постепенного отказа бойцов от полуавтоматической винтовки ближнего боя. Причин сразу несколько. Первая – средства воздушной разведки значительно расширили «серую зону», где на дистанции 1000 метров просто невозможно оборудовать позицию для снайперов. Поэтому все высокоточное стрелковое оружие теперь работает на дистанциях от одного километра. И здесь СВД делать попросту нечего – эффективная дальность стрельбы у нее не превышает 300-400 метров. Отдельно стоит отметить, что даже работу дальнобойных винтовок приходится маскировать пулеметной стрельбой, иначе противник безошибочно определит расположение снайперской пары. Точнее, не пары, а тройки и даже пятерки.

Для эффективной работы снайпера теперь требуется не только наблюдатель, но и автоматчик, оператор разведывательного дрона и даже эвакуационная группа. Снайперы на спецоперации вынуждены большую часть времени работать ночью. По опросам фронтовиков, до 80 процентов боевой работы приходится на темное время суток. Через тепловизионные приборы цели выглядят гораздо контрастнее, и вероятность быть обнаруженным гораздо ниже. Ночные условия сокращают эффективную дальность стрельбы (даже с высококлассным тепловизором), что также играет не в пользу марксмановской СВД.

Второй причиной сокращения численности СВД на фронте стала трансформация тактических подразделений Российской Армии. Ранее наименьшей атакующей единицей было отделение, сейчас – пары и тройки штурмовиков. В мотострелковом отделении была штатная должность пехотного снайпера с СВД, который не только поддерживал высокоточным огнем свое подразделение, но и сам шел в наступление. Сейчас же никто в здравом уме на штурм с СВД не пойдет. Основное предназначение снайперов в современном бою – это отсечение подходящих резервов противника и поражение пулеметных точек, расчетов ПТРК и автоматических гранатометов.

Оружие узкого диапазона

Косвенным подтверждением вышесказанного можно считать практически полное отсутствие СВД на фото- и видеохрониках с российской и украинской стороны. Если в первый год винтовка еще мелькала, то позже на первый план вышли тяжелые антиматериальные агрегаты и дальнобойные «болты». Естественное увеличение дистанции боя в условиях замершего фронта вывели на первый план более точное оружие с большей дистанцией эффективной работы. Не случайно заменитель СВД — снайперская винтовка Чукавина при паспортной дальности 1200 метров (аналогична винтовке Драгунова) позволяет работать на 500-700 метров, что больше, чем у изделия Драгунова. За счет более высокой кучности стрельбы, прежде всего. Но даже СВЧ очень условно подходит для условий СВО. Вот в этой условности и остается надежда на использование полуавтоматических винтовок по прямому назначению. Ниши для них все-таки остались.

Городские бои на Украине сменились окопным противостоянием, но впереди еще немало жилой застройки, в том числе многоэтажной. Дистанции боевого контакта в таких условиях неизбежно сокращаются, значит, и плотный снайперский огонь на 200-300 метров будет востребован. Обеспечить его могут только СВД и винтовка Чукавина. Только вот будут ли достойные цели для этого оружия, если по расположениям ВСУ отработаются тяжелыми боеприпасами? Вопрос риторический, но именно так сейчас Российская Армия ведет наступление – все, что может представлять угрозу, сносится бомбами, ракетами и термобарическими боеприпасами. А потом уже идут штурмовики.

Еще одной специфической нишей использования марксмановской винтовки можно считать борьбу с тяжелыми дронами. Например, с переделанными под сброс мин тяжелыми сельскохозяйственными БПЛА. «Баба-Яга» обычно приходит ночью, и для её поражения применяют пулеметы с тепловизионными прицелами. По тихоходному пепелацу очень эффективно работают не только пулеметчики, но и снайперы. Самозарядная СВД с третьего-четвертого выстрела позволяет поразить «Бабу-Ягу» на дальних рубежах. Этой функцией нельзя пренебрегать, хотя она и очень специфическая.


Опыт спецоперации часть наблюдателей считает ситуативным. Дескать, его нельзя экстраполировать на все остальные театры военных действий. Реальные и гипотетические. Но есть один фактор, который перевернул картину боя, – это массовое применение дронов. Именно поэтому обезлюдела линия соприкосновения, именно поэтому неконтролируемая ни одной стороной «серая зона» стала такой протяженной. В этой картине место снайперских винтовок ближнего боя серьезно сузилось. И пока нет никаких предпосылок, что дроны отдадут завоеванное место кому-то другому. Наоборот, имеются все признаки расширения – в Латинской Америке FPV-дрон недавно сбил полицейский вертолет.

Впрочем, прогнозировать и фантазировать никто не запрещал. В будущем ренессанс СВД (если так можно выразиться) возможен при развитии действующей тактики российской пехоты. Речь об инфильтрации малых групп в ближний тыл ВСУ через редкие узлы обороны. Под прикрытием тумана ночью бойцы парами пробираются на глубину 2–3 километра, где постепенно группируются в ударные подразделения. И вот здесь стрелок-марксман очень даже пригодится – контактные бои обещают дистанции в пару-тройку сотен метров и даже ближе. А это как раз вотчина СВД и СВЧ.