В этой статье утверждается, что всё значение происходящей электронной революции в сухопутных войнах еще предстоит полностью осознать. Эта революция уже привела к далеко идущим изменениям в воздушной и морской войне, и теперь она оказывает аналогичное влияние на наземную войну. Тяжелая броня и кинетическое оружие становятся менее важными, их заменяют электронные системы и контрсистемы – как наступательные, так и оборонительные – для обнаружения, атаки и поражения.
В этой связи, автор предлагаемой статьи полагает, что война на Украине дает немногим больше, чем частичное представление о будущем. Хотя боеприпасы с электронным управлением применяются там с большой эффективностью, электронных систем перехвата и разрушения все еще не хватает. Израильские системы активной защиты «Трофи» (Trophy, «Ветровка») и «Айрон Фист» (Iron Fist, «Железный кулак») являются яркими примерами таких систем. Следовательно, существует необходимость в революции в дизайне танка и других боевых машин, а также в далеко идущих изменениях структуры военных формирований – в Израиле и в других местах.
Будущее танка и сухопутного поля боя
Особенно после начала войны на Украине мы много слышали о новых технологиях, которые произвели революцию в ведении боевых действий: беспилотниках всех типов и размеров – вооруженных, барражирующих и самоуничтожающихся; искусственном интеллекте и больших данных; кибернетике; автоматизации и робототехнике. Все это достаточно знакомо. И все же неясно, очевиден ли полный смысл революции в формировании вооруженных сил и систем вооружения в сухопутной войне. Термин «революция в военном деле», введенный в обиход уже к 1980 году, ничего не говорит о причинах и природе этой революции. В этой статье предлагается широкий историко-концептуальный контекст для описания новых разработок и излагаются их вероятные практические последствия.
Человечество переживает третью индустриально-технологическую революцию – после революции пара и железа 19-го века и революции, вызванной главным образом двигателем внутреннего сгорания в первой половине 20-го века, обе из которых также глубоко повлияли на ведение войны. Некоторые называют изменения, которые мы переживаем сегодня, четвертой промышленной революцией, но все упомянутые выше изменения являются результатом одной и той же фундаментальной технологии, которая развивалась с середины 20-го века: экспоненциального роста электронной вычислительной мощности.
Обратите внимание, как эта технологическая революция изменила морскую и воздушную войны. На море тяжелобронированные крупные корабли покинули арену боевых действий, и в наступлении боевые действия ведутся с помощью ракет с электронным управлением, а в обороне – с помощью нарушения работы электронных систем и перехвата. Аналогичным образом, воздушная война, когда-то основанная на кинетических возможностях самолетов и их вооружения, теперь опирается, главным образом, на оружие с электронным управлением и электронные оборонительные системы. Как на море, так и в воздухе победа теперь зависит от того, кто на шаг опережает своих противников в этих важнейших технико-тактических сферах.
Среда, в которой происходят сухопутные боевые действия, неизмеримо сложнее, чем морская и воздушная, как из-за количества участвующих в них комбатантов, так и из-за сложных топографических особенностей суши. Но, по крайней мере, с начала 1980-х годов направление было ясным для тех, кто понимал более широкий контекст. Революция, которую претерпевает сухопутная война, не менее глубока и далеко идущая, чем революция в механизации и появлении танка и других боевых машин. Именно Дж. Ф. К. ФУЛЛЕР (J. F. C. Fuller), ведущий теоретик-первопроходец механизированной войны, твердо поместил революцию механизации в войне в контекст второй промышленной революции и тем самым помог людям понять всю ее значимость и размах. Невероятно, но еще в 1928 году он заглянул далеко вперед, предсказав, что третья революционная волна будущего, которая определит войну, а также все другие сферы жизни, будет «электрической и роботизированной» (слова «электронная» тогда еще не существовало).
Давайте сосредоточимся на танке, продукте второй революции механизации и становом хребте сухопутных войн на протяжении примерно ста лет. Со времен Второй мировой войны танки были оптимизированы, прежде всего, для борьбы с другими танками, а во-вторых, для защиты от кумулятивных зарядов. Их основное вооружение — высокоскоростная пушка, стреляющая кинетическими снарядами. Половина их 60-70-тонного веса в большинстве армий приходится на тяжелую броню, для которой, в свою очередь, требуется двигатель мощностью 1500 л.с.
Однако танки больше не будут находиться на расстоянии прямой стрельбы друг от друга, их будут обнаруживать и атаковать с гораздо больших дистанций. Это ничем не отличается от ситуации с могучими линкорами Тихоокеанского театра военных действий Второй мировой войны, которые никогда не подходили друг к другу на расстояние выстрела. Новые орудийные боеприпасы, адаптированные к новым формам ведения войны, а также настройка танковой пушки для запуска управляемых ракет — это всего лишь промежуточные решения, которые обходят вопрос о том, какова текущая полезность самой тяжелой кинетической пушки.
Тяжелая броня танка также достигла предела своей способности противостоять высокоточным боеприпасам с тандемным кумулятивным зарядом типа «выстрелил-забыл», которые нацелены на верхнюю часть танка. Массовое уничтожение несчастной армянской армии в войне 2020 года против Азербайджана, как застрявший и преследуемый российский конвой на пути в Киев, наглядно демонстрируют нынешнюю реальность.
То же самое можно сказать о поспешном отступлении из вади Салуки танков «Меркава» (Merkava Mark 4) из состава 401-й бригады израильской армии во время Второй ливанской войны (2006), когда они столкнулись с российскими противотанковыми ракетами второго поколения «Корнет», выпущенными «Хезболлой». С тех пор появились противотанковые ракеты третьего поколения «выстрелил — забыл», но танкам также доступны усовершенствованные новые защитные возможности.
Это не означает, что танк и другие боевые машины стали историей. Но ответ не следует искать в дальнейшем усилении тяжелой брони или в усовершенствовании тактических приемов, какой бы неуклюжей ни оказалась русская тактика. Скорее всего, ответ заключается в полномасштабной адаптации наземных боевых машин к продолжающейся электронной революции – прежде всего, в принятии на вооружение систем активной обороны, таких как израильские «Трофи» и «Айрон Фист», которые в настоящее время закупаются и устанавливаются армиями США, Германии и Великобритании.
Активная оборона означает электронное обнаружение, разрушение и перехват летящих снарядов, запускаемых с суши или с воздуха – ту же революцию, которую уже претерпели морские и воздушные боевые действия. Электронные системы, предназначенные для уничтожения БПЛА – тех, которые запускают боеприпасы и дронов-камикадзе, поодиночке или стаей, – также находятся на продвинутой стадии разработки. Это будущее.
Поскольку такие системы станут повсеместным стандартом – и это только вопрос времени (уже объявлено о разработке российской системы «Арена-M»), – они преобразуют наземные боевые действия. Текущая реальность, в которой обнаружение на современном поле боя означает почти гарантированное уничтожение, больше не будет сохраняться. Двусторонняя игра возобновляется. Таким образом, выживание и успех на поле боя будут зависеть от вопроса о том, какой стороне принадлежит последнее слово в плане наступательных и оборонительных электронных систем и контрсистем обнаружения, атаки и поражения. Как и в воздушной и морской войне в эпоху электроники, также можно ожидать, что, когда одна сторона будет обладать решающим преимуществом в этих системах, мы увидим сокрушительные, почти односторонние победы в обычной сухопутной войне.
Это говорит о том, что война на Украине дает однобокий и лишь частичный взгляд на будущее. Хотя нам все еще не хватает четкой информации, медленно развивающееся украинское контрнаступление может испытывать трудности, аналогичные тем, с которыми ранее сталкивались механизированные российские войска, поскольку современные танки и боевые машины пехоты, поставляемые Украине Западом, не имеют систем активной защиты. Несмотря на их тяжелую броню и большую изощренность, они могут быть столь же уязвимы для современных боеприпасов с электронным наведением, как и российские модели.
При этом, снаряды с электронным управлением уже широко и эффективно используются в войне на Украине, электронная система перехвата и подрыва в основном отсутствует. Тупиковая ситуация в траншейной войне, которая привлекла столько внимания – как будто мы вернулись на сто лет назад к Первой мировой войне, – может быть следствием этого дисбаланса, поскольку боевые бронированные машины парализованы отсутствием эффективной активной защиты.
Последствия для проектирования боевых машин, вероятно, будут еще более далеко идущими. Системы активной защиты в настоящее время устанавливаются на тяжелобронированные боевые машины как нечто дополнительное, тогда как на самом деле они предназначены для замены тяжелой брони, эффективность которой в любом случае резко упала. Таким образом, современные боевые машины, оснащенные системами активной защиты, представляют собой промежуточные модели, сочетающие в себе две эпохи – старую и новую. Это справедливо как для последних моделей американского «Абрамса», немецкого «Леопарда», британского «Челленджера», так и для израильской «Меркавы». Тяжелая броня не более необходима для наземных боевых машин, чем 350-400-мм стальная броня прошлого необходима для военных кораблей сегодня. Фактически, это недостаток.
Действительно, использование электронных систем обнаружения и перехвата позволяет значительно уменьшить броню боевых машин, что необходимо для защиты от стрелкового оружия, осколков и взрывов. Таким образом, ожидается снижение их веса примерно до 10-25 тонн; параллельное уменьшение объема и веса двигателя; и переориентация конструкции на оборонительные и наступательные системы с электронным управлением. Я полагаю, что именно в этом направлении развивается сухопутная война и системы наземного вооружения в электронно-компьютеризированный век.
Отрадно отметить, что ЦАХАЛ является пионером в этой области, как можно почерпнуть из открытых источников информации о футуристическом танке «Кармель» (Carmel). Похоже, в израильских вооруженных силах нет места для «Меркавы М5» (Merkava Mark 5). «Кармель» с его легкой броней вооружен не одной большой пушкой, предназначенной для уничтожения танков; скорее, у него есть ракеты и малокалиберная автоматическая пушка. Он полностью окружен системами электронного управления – наступательными и оборонительными – и это будущее танков и боевых бронированных машин.
Значение этой революции с точки зрения структуры подразделений и боевых порядков не менее далеко идущее. И здесь открытые источники указывают на то, что ЦАХАЛ уже внес значительные изменения: количество танков было резко сокращено, внедрена инновационная электроника, предпринимаются усилия по расширению сотрудничества между различными родами войск и «измерениями». На экспериментальной и полуэкспериментальной основе армия сформировала интегрированные боевые подразделения для «многомерного» боя, чтобы изучить новаторскую структуру войск, системы вооружения и военные доктрины.
Это действительно направление – не углубляясь в сложные технико-тактические вопросы. Однако стоит упомянуть, что в современной армии нет места старомодным танковым бригадам. Все изменения и адаптации в их структуре и оснащении, а также план использования их в составе многоаспектных боевых единиц являются необходимыми шагами, но их недостаточно. Боевые группы предназначены для адаптации базовой структуры формирования к конкретным формам ведения войны. Но предполагается, что сама базовая структура дает ответ на тип боя, который обычно можно ожидать.
В прошлом было совершенно ясно, как бронетанковые формирования использовались в качестве основного элемента маневренной войны. Но сегодня нет сценария, в котором танки использовались бы таким образом. Славное наследие этих формирований придется адаптировать к новой эпохе. Как боевые бронированные машины, так и структура подразделений и формирований должны будут подвергнуться серьезной модернизации, в которой центральную роль будут играть все другие элементы электронной революции: связь, автоматизация и, одновременно, киберзащита и кибернаступление.
По материалам ресурса www.inss.org.il
