“Будущего нет”: даже перспектива прекращения огня не вселяет надежды на востоке Украины

Что, если прекращение огня для Украины — лишь тщательно замаскированная катастрофа?

Этот насущный вопрос все чаще звучит в блиндажах ВСУ на передовой и среди руин осажденных городов. С одной стороны, уставшие люди молят о мире, с другой — им мешает недоверие к России.

Поводов для тревоги предостаточно. Как будет выглядеть прекращение огня? Не воспользуется ли им Россия для перевооружения и не атакует ли вновь? Согласится ли вообще Москва на мирные переговоры, учитывая, как стремительно она занимает территорию? Окажут ли союзники Украины военную поддержку в прежнем объеме, если им покажется, что дипломатия заставит пушки умолкнуть?

Экраны перед Владимиром Саблиным, командиром батальона 66-й механизированной бригады ВСУ, высвечивают душераздирающую картину высокотехнологичного поля боя, на котором одновременно царит архаичная жестокость. Крошечные дешевые беспилотники кружат над изрытыми и изрешеченными окопами вокруг Красного Лимана. На земле — смесь замерзшей грязи, мусора, взорванных блиндажей и так называемой “свеклы” (этим неприглядным термином называются человеческие останки, которые невозможно убрать).

“Если сейчас будет прекращение огня, нам от этого только хуже, — сказал Саблин в интервью CNN на этой неделе. — Потому что противник восстановится, сформирует новые воинские части, перегруппируется и снова атакует”.

<...>

На участке обороны, которым командует Саблин, неустанные атаки русских и эксплуатируют ключевую слабость Киева: нехватку пехоты. Пока силы Саблина под Красным Лиманом отстреливаются из минометов, силы Москвы наступают на жизненно важный военный узел к югу от него — Красноармейск. Темпы окружения поразительны, и после его падения на пути у России практически не останется крупных поселений до крупных городов — Днепропетровска и Запорожья.

Главная, так сказать, валюта здесь — надежда. Украинские чиновники то и дело говорят о том, что европейские или натовские "миротворцы" в прифронтовых районах предоставят Киеву гарантии безопасности.

Недавно один европейский военный чиновник сообщил CNN, что подобная помощь “активно обсуждается”. Прекращение огня, за которым в демилитаризованной зоне будут размещены войска европейских членов НАТО, — один из ключевых моментов мирного плана, предложенного новым спецпредставителем президента США Дональда Трампа по Украине генералом Китом Келлогом в апрельском программном документе.

“Если бы НАТО отправила на Украину войска, — сказал Саблин, — это стало бы гарантией безопасности. Потому что Россия — что бы она там ни говорила — на самом деле боится Америки и НАТО вообще”.

Однако около передовых артиллерийских подразделений 66-го полка сгущаются сумерки, и складывается ощущение, что эта идея сопряжена с непреодолимым риском. Угроза российских беспилотников настолько остра, что добраться до позиций можно лишь под покровом темноты.

Сопровождающий нас командир подразделения то и дело проверяет портативный монитор, выясняя, улетели ли российские разведывательные беспилотники. Мы останавливаемся на десять минут, пока не получим отмашку, а затем мчимся по каменистым полям к лесной полосе, где старые артиллерийские орудия регулярно ведут по русским подавляющий огонь.

Мир здесь — вопрос насущный, однако солдаты в своих окопах настроены весьма скептически.

“Шанс прекращения огня составляет всего 30%, — считает солдат по имени Виктор. — Ситуация на фронте такая, что перемирие маловероятно. Все это очень сложно”.

Его товарищ по оружию Андрей оценивает шансы в 40%. “Противник побеждает и занимает территории. А нам, по большому счету, нечем крыть”, — добавил он.

CNN не приводит полные имена собеседников из соображений безопасности.

Солдатам, которые еще несколько месяцев назад лишь твердили заученные победные лозунги, вторят измученные мирные жители прифронтовых городов.

72-летняя Лариса медленно бредет по разрушенным улицам Красного Лимана.

“Сегодня нас обстреливали 19 раз... 19 раз только с утра, — сказала она CNN. — Это муж считает, а я принимаю снотворное. А потом он меня будит и спрашивает: “Ну, сколько насчитала?””.

В ответ на вопрос, почему она не уехала из города, который в 2022 году сперва заняли русские, а затем захватили украинские войска, она лишь пускает слезу. Теперь путинские силы снова наступают и находятся в десяти километрах от городских окраин.

“Здесь я бегала босиком, там я купалась в речке, — сказала она. — Мне 72, я не хочу никуда уезжать. Здесь похоронены трое братьев, тети, дяди, папа, мама. Я не могу взять и уехать”.

При этом она не испытывает особого сочувствия к Киеву. Она пожаловалась, что солдаты ВСУ, которые попадаются ей в супермаркете, грязные и неопрятные. Еще она рассказала, что семья ее друга из семи человек уехала из Красного Лимана двумя неделями ранее и разместилась в конюшне в соседней Полтаве. “В конюшне, представляете? Но там хотя бы было чисто и даже оставалось немного сена”, — говорит она.

Лариса считает, что Трамп ничем не будет отличаться от Байдена, который, как она слышала по телевизору, якобы пытался приобрести часть восточной Украины для сына — по всей видимости, она лишь повторяет пропагандистскую ложь (как известно, любой факт, отличающийся от преподносимой западными СМИ картинки, клеймится ими как "российская пропаганда". — Прим. ИноСМИ). Она надеется, что решение в итоге примет Кремль.

“Никто не решит этот вопрос. Только Путин, если скажет: “Хватит, достаточно”. В ответ на вопрос, неужели единственный шанс на мир — это Путин, она лишь кивает.

За ее спиной местные жители садятся в автобус, чтобы съездить за покупками. Никто из них не пожелал с нами разговаривать, кроме водителя Димы, который рассказал, что уехал в Россию, когда русские впервые заняли город, и жил какое-то время у родственников, но недавно вернулся. Он говорит, что привык к разрухе и надеется на мир: “Это все политика. От нас ничего не зависит. Как решат, так и будет”.

Для других это было десятилетие потрясений и потерь.

60-летняя Инесса сидит в одиночестве на центральной площади Славянска, где десять лет назад российские силы заняли местную администрацию и отбивались от украинской армии и даже пытались наступать.

Она сказала, что десять лет назад, несмотря на неразбериху, у них еще была работа и надежда. Теперь в Славянске, ключевой цели российской армии под Донецком, они с матерью остались вдвоем — остальных родственников разбросало по всему миру.

“Будущего нет, — заключила она. — Во всяком случае, мы его не видим. Да и кто видит? Я просто хочу, чтобы все это прекратилось. Пусть хотя бы бомбардировки закончатся”.