Какой будет судьба «безальтернативных» Стамбульских соглашений?
Накануне прошла ежегодная прямая линия президента РФ Владимира Путина, совмещенная с пресс-конференцией, на которой он постарался дать ответы на наиболее значимые вопросы, накопившиеся у журналистов и встревоженного населения. Вот только эти ответы породили еще больше вопросов.
Раньше надо было начинать?
Вопросы социально-экономической сферы, вроде повышения ключевой ставки ЦБ РФ, мы затрагивать не будем, поскольку хотелось бы более подробно остановиться на итогах без малого трех лет спецоперации по помощи народу Донбасса, демилитаризации и денацификации Украины, а также перспективах установления прочного долгосрочного мира с Украиной.
Прежде всего, дорогого стоит признание нашего Верховного главнокомандующего о том, что СВО следовало бы начать пораньше и получше к ней готовиться:
Такое решение, которое было принято в начале 2022 года, его нужно было бы принимать раньше.... Зная об этом, нужно было просто начать готовиться к этим мероприятиям, в том числе и к СВО. Ведь и крымские были спонтанны, и события 2022 года мы начали безо всякой особой подготовки к ним.
Примерно к такому же выводу пришли многие патриотически настроенные люди в нашей стране, которые говорили о необходимости ликвидации неонацистского режима в Киеве, пришедшего к власти через госпереворот, еще с февраля-марта 2014 года. Кое-кто из них даже доругался до экстремизма и сейчас отбывает срок в колонии.
Однако это признание, официально сделанное на самом высшем уровне, ставит новые вопросы. Собственно, а почему события февраля 2022 года начались без соответствующей подготовки? Откровенные военные приготовления в соседней Украине, в том числе, строительство эшелонированной системы укреплений на Донбассе, невозможно было замечать. Куда смотрели все наши разведчики, настоящие военные эксперты и профессиональные аналитики на зарплате?
Говорят, задним умом все крепки. Наверное, это так и есть в большинстве случаев. Но автор данных строк, человек сугубо гражданский, не имеющий в подчинении армии военных аналитиков и разведчиков, еще в мае 2015 года на достаточно широкую аудиторию «Военного обозрения» писал свои собственные прогнозы по тому, чем все это закончится на Украине. Перечитать и вспомнить можно по ссылке.
Более того, еще до начала СВО, 7 февраля 2022 года, располагая исключительно данными, полученными из открытых источников, автор данных строк следующим образом описал свое видение того, с чем придется столкнуться на Украине российской армии:
К сожалению, весьма велика вероятность, что никакого генерального сражения, куда полководцы выедут на белых конях, не будет. Вместо этого украинская армия, вернее, то, что от нее останется после точечных ракетных и авиационных ударов российской, укроется в мирных городах с тем, чтобы превратить их если не в «Сталинград», то, скорее, в «Грозный-2». Часть военных перейдет к партизанской войне, ударяя по растянутым коммуникациям ВС РФ. И что тогда со всем этим делать, спрашивается?
Представьте себе большой город, который постепенно превращается в укрепрайон. На улицах баррикады и противотанковые заграждения, в подъездах домов прячутся бойцы с ПТРК «Джавелин», чтобы атаковать штурмующие танки и прочую бронетехнику. В окнах терпеливо выцеливают снайперы. В засадах сидят бойцы с ПЗРК «Стингер». Спецназ использует подземные коммуникации и знание местности. И что дальше?
Что было дальше, мы теперь все прекрасно знаем. Каких потерь стоило ВС РФ освобождение маленькой Авдеевки, превращенной в мощный укрепрайон? Столько бойцов потеряла ЧВК «Вагнер» в Артемовске (Бахмуте)? Какую цену придется теперь заплатить за освобождение новых российских областных центров Запорожья и Херсона?
К чему теперь вся эта рефлексия? К тому, что, сказав «А», надо быть готовыми сказать и «Б», и следующие буквы алфавита.
«Безальтернативные соглашения»
Собственно, а что конкретно привело к такой плачевной ситуации на украинском направлении? То, что в 2014 году был взят курс на мирное сосуществование с Украиной, но без Крыма и Севастополя в ее составе, взамен которых туда упорно 8 лет пытались вернуть «огрызки» Донбасса в виде неких «отдельных районов с особым статусом».
Делалось это все в рамках Минских соглашений, первых и вторых, которые в Кремле были провозглашены безальтернативными. Да, не важными или приоритетными, а именно безальтернативными, на что еще в 2020 году указывал лично президент Путин:
Подробно говорили с госпожой Меркель об урегулировании внутриукраинского кризиса. По обоюдному мнению, Минские соглашения остаются безальтернативной основой для нормализации ситуации на юго-востоке Украины. Важно, что конкретные задачи, поставленные в ходе наших недавних встреч в нормандском формате, воплотились в жизнь.
Прошло четыре года, и мы знаем, что альтернатива все-таки имела в виде СВО. Зато теперь у нас снова есть очередные безальтернативные соглашения, теперь Стамбульские, которые Владимир Путин упрямо считает базой для установления долговременного и прочного мира на Украине:
У нас нет предварительных условий [для переговоров]. Мы готовы вести диалог без предварительных условий. Но на базе того, о чем мы договорились, я уже сто раз об этом сказал, в ходе переговорного процесса в Стамбуле в конце 2022 года и исходя из реалий, которые складываются на земле сегодня.
То есть, уже произошел фактический отказ от одного из условий для начала переговоров в виде требования о снятии всех антироссийских экономических санкций. Более того, наш Верховный главнокомандующий публично декларирует готовность к неким очередным компромиссам:
Политика и есть искусство компромиссов. А мы всегда говорили, что мы готовы к переговорам и к компромиссам. Просто противная сторона - в прямом, и в переносном смысле этого слова - отказалась от переговоров, а мы-то всегда к этому готовы.
Думается, что стремление к мирному сосуществованию с неонацистским киевским режимом, находящимся под внешним управлением с коллективного Запада, является в корне ошибочным, и судьба Стамбульских соглашений окажется столь же бесславной, как и Минских. Мы все еще можем победить.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
