The Economist оценил потери ВСУ во время СВО: 60—100 тысяч
Потери ВСУ с февраля 2022 года могут составлять от 60 до 100 тысяч погибшими. Кроме того, ещё около 400 тысяч украинских военных после полученных ранений не могут больше воевать.
Такую оценку приводит британский журнал The Economist, базируясь на отчетах разведывательных агентств, должностных лиц министерства обороны, исследователей и разведданных из открытых источников.
Учтены также данные сайте Ualosses, где говорится о подтвержденной гибели минимум 60,4 тысяч украинских военных.
«Цифры показывают, что более 0,5% довоенного мужского населения Украины боеспособного возраста (18-49 лет) были убиты. Данные о потерях Украины не являются исчерпывающими, и не все возрасты солдат известны. Фактическая доля мужчин, погибших на войне, выше. Доля тех, кто ранен и не может продолжать сражаться, еще больше: если предположить, что от шести до восьми украинских солдат получают тяжелые ранения на каждого убитого в бою, то почти один из двадцати мужчин боеспособного возраста погиб или ранен настолько, что не может продолжать сражаться», — сказано в публикации.
Издание также отмечает, что потери Украины и России в процентном отношении к численности населения выше, чем количество погибших в войнах во Вьетнаме и Корее вместе взятых.
«В обеих странах количество погибших в боях в процентном отношении к численности населения выше, чем количество погибших в войнах во Вьетнаме и Корее вместе взятых. Их число погибших в боях быстро приближается к потерям США во Второй мировой войне», — говорится в публикации.
Напомним, в последний раз потери Украины публично озвучивались в феврале 2024 года Владимиром Зеленским. Он заявил о 31 тысяче погибших военных.
В сентябре издание Wall Street Journal сообщало, что Украина могла потерять 80 тысяч человек убитыми и еще 400 тысяч ранеными. Зеленский назвал подсчеты издания ошибочными.
Сегодня командир роты беспилотников Андрей Онистрат в эфире украинского телевидения сообщил, что только в Торецке Донецкой области за 10 дней «исчезло» 500 ВСУшников.
«Я приезжаю в Торецк в составе 150-й бригады. Иду на то, чтобы войти во взаимодействие с 95-й бригадой, которую мы меняем. Это уже давно было, про это можно говорить. В первый вечер я заезжаю в Торецк, проезжаю кругом по всем точкам. Он показывает "вот одна точка, вот вторая точка, вот третья, вот там то, вот там то, вот там то". Оттуда я еду в ситуационный центр "Дельты" и слушаю доклад дежурного офицера про то, что в Торецк зашли, к нам в тыл, до 150 человек [бойцов ВС РФ]. То есть понятно, Торецк длинный, ну он такой как Манхэттен, и у нас ЛБС физически находится там на самом верху, возле Горловки. И в этот момент, а тут уже 150 человек сидит [бойцов ВС РФ], и 95-я с этим не справилась, то есть это как бы известный факт, и в этот момент мы получаем задачу вывести и поменять 95-ю [бригаду] на ЛБС. То есть мимо уже захваченных территорий. Первый день — 4 броневика, минус 40 людей. Они исчезли. Исчезли. Их не то, что не сопровождали, и они исчезли. На второй день ситуация повторяется. Я разговариваю с комбригом, говорю "пойди послушай ситуацию в ситуационный центр, там всё видно, точки, люди, сколько людей зашло". [Ну то есть 40 человек поехали, не вернулись?] Нет, они не вернулись, они исчезли! [И на следующий день так же 40 наших людей?] Да! Ну я не знаю 40 ли, я не был на КСП когда их отправляли, но... Короче, 10 дней — минус 500 человек. Просто минус 500!» — возмутился он.
Ранее Андрей Онистрат констатировал, что «вся страна превращается в кладбище». По его словам, в каждый из прифронтовых моргов в день привозят по 20-30 трупов.
