Новый вызов НАТО: непредсказуемое будущее российской военной машины

Разрядка или, наоборот, затаенная злоба: насколько серьезной угрозой будет путинская Россия для НАТО по окончании украинского конфликта? Пока что мы даже не можем сказать, чем закончится российская спецоперация. Будет ли это полное восстановление территориального суверенитета Украины (совершенно заслуженное) или же победа России над Киевом? Возможно, между этими крайностями будет найден некий компромисс. Однако в том, что касается будущих отношений России с Западом, еще более важный вопрос заключается в том, как на завершение конфликта посмотрит внешнеполитическая элита в Москве, кто бы под нею ни подразумевался.

Разыграется ли у нее аппетит к новым авантюрам после успешных территориальных завоеваний? Озлобится ли она после сокрушительного поражения и начнет ли вынашивать планы мести? Или же решит, что пришло время добиваться реалистичного соглашения с Западом? Мышление, которое возобладает по окончании конфликта, и определит будущий курс России. Увы, перспективы сохранения российской угрозы на нескольких театрах военных действий сразу перевешивают вероятность партнерства.

Во-первых, Россия при любых раскладах останется крупной ядерной державой, тогда как Запад, особенно США, довел свой стратегический арсенал до истощения. Россия же тем временем заключила практический альянс с ядерными державами Китаем и Северной Кореей, а также с Ираном, который вскоре станет ядерным. Ядерные же союзники Америки, Франция и Англия, напротив, угодили в штопор фактической деэскалации, поскольку их военный потенциал, и без того рудиментарный, съеживается еще больше.

Запад проигрывает не только с точки зрения стратегического сдерживающего потенциала: у России есть структурное преимущество в отношении развертывания ядерного оружия малой и средней дальности — Путин намекнул, что мог бы задействовать его на поле боя на Украине. Перспектива, что США ответят размещением аналогичного оружия в Германии, уже пробудила ото сна антиамериканские силы и дремлющих сторонников ядерного разоружения в русофильских партиях Центральной Европы. Поэтому вопрос сдерживания чреват расколом, который положит конец единству атлантистского Запада.

Во-вторых, каким бы ни было будущее Украины, Россия наверняка продолжит демонстрировать силу на юго-западе. Так или иначе, она намерена действовать как черноморская держава, угрожать Грузии и наверняка будет стремиться к постепенному сближению с Турцией. И это даже при том, что президент Эрдоган выступает за полное возвращение Крыма Украине и к тому же питает особый интерес к крымским татарам.

Тем не менее Москва непременно будет добиваться расположения Анкары в своей хитроумной попытке развалить НАТО — особенно после того, как Европейский союз “отфутболил” запрос Турции на вступление. Россия также продолжит тянуться к Сирии — главным образом, чтобы сохранить за собой военно-морскую базу в Тартусе, но и, в более широком плане, чтобы оставаться игроком в регионе, куда ее заново пустила администрация Обамы. Более того, следует ожидать, что Россия будет пакостить на Балканах, разжигая тлеющую межэтническую напряженность, и развивая “балканский маршрут” для миграции, чтобы шантажировать ею Европу даже после того, как Польша и Финляндия благополучно закрыли границы.

В-третьих, Россия наверняка расширит стратегическое присутствие в Арктике, поскольку глобальное потепление облегчает в регионе навигацию и добычу полезных ископаемых. Если Китай попытается аннексировать Тайвань, то российский контроль над Курильскими островами к северу от Японии может сыграть стратегическую роль. В конце концов, на карту поставлена цель Пекина подорвать американскую гегемонию на восточном побережье Азии, и Россия может сыграть ключевую роль в этой инициативе. Этот театр, может, и не приоритетный для России, но поскольку Москва все больше вживается в роль младшего партнера Пекина, ее может неумолимо тянуть к конфликтам с Западом на тихоокеанском и арктическом направлении.

Таким образом, у России есть потенциал для того, чтобы стать значительной геостратегической угрозой — и в одиночку, и, особенно, как часть “оси” с Китаем, Ираном и КНДР. Чтобы свести этот потенциал к минимуму, США после завершения украинского конфликта потребуется политика, которая переманит Россию в партнерство, ориентированное на Запад. Цель заключается в том, чтобы “отцепить” ее от Китая, не предавая при этом наших центральноевропейских союзников. Перспектива западного блока, куда в послепутинскую эпоху вольется Россия, должна быть на повестке дня как жизнеспособная цель. И мы должны стремиться к этой будущей архитектуре безопасности.