Запад делает ставку на «Карибский кризис 2.0»
«…Пусть горит там что попало, лишь бы не было войны»… В этой рожденной «народным творчеством» не самой пристойной частушке, пародирующей официальную советскую пропаганду, клеймящую западных «поджигателей войны», и говорившей о неустанной борьбе за мир советского руководства, на самом деле наиболее чётко был сформулирован основной принцип политики обоих противоборствующих в холодной войне сторон.
Конечно, когда речь идет о глобальной геополитике, про «что попало» говорить не приходится, но неприемлемость ядерной войны с «гарантированным взаимным уничтожением» была понятна в высоких кабинетах по обе стороны океана. До «края пропасти» старались не доходить, а когда такое всё-таки произошло (Карибский кризис), с огромным трудом был всё-таки найден компромисс, позволивший сторонам сохранить лицо.
Нужно отметить, что и разразился он ещё в тот момент, когда накопление сторонами ракетно-ядерного потенциала только подвело их к концепциям гарантированного уничтожения или по крайней мере «неприемлемого ущерба».
До этого многие политики, и уж точно военные, рассматривали ядерное оружие как чрезвычайно мощное, но очередное «средство вооруженной борьбы», с применением которого будет вестись новая война, которая виделась практически неизбежной и к которой они активно готовились.
Называя вещи своими именами, ядерное оружие, сложившийся паритет в нём, действительно стало стражем глобального мира на планете на несколько десятилетий. И если прокси-войны главные геополитические противники вели (Вьетнам, Афганистан), то прямого военного столкновения, даже в форме локального инцидента, всячески старались избегать, поскольку понимали, что ход событий после него может принять неуправляемый и необратимый характер («Войны не хотел никто, война была неизбежна» — такое в истории также случалось не раз.)
Нынешний украинский конфликт также выглядит, как классическая прокси-война, которую Запад ведёт против России, но всё более очевидно, что уровень его участия в ней постоянно повышается, а решения о разрешении на удары натовскими ракетами в глубь «международно признанной» территории России вплотную подходят к ситуации открытого участия стран Запада в конфликте, о чём сказал российский президент.
Похоже, Запад перешел к также ставшей порождением ядерной эры «доктрине безумца», впервые сформулированной администрацией Ричарда Никсона в 1969 году. Ключевая её идея — «деэскалация через эскалацию», то есть повышение уровня угроз до такой степени, что противник считает дальнейшее противостояние нецелесообразным и идет на уступки. Стратегия Никсона той поры включала даже демонстративную подготовку к использованию ядерного оружия против СССР.
Как вспоминает в своих мемуарах глава штаба Никсона Г. Холдеман, [Никсон] сказал: «Я называю это “теория безумца”, Боб. Я хочу, чтобы северные вьетнамцы поверили, что ситуация такова, что я могу сделать что угодно, чтобы остановить войну. Мы просто скажем им: “Ради Бога, вы знаете, что Никсон помешался на противостоянии коммунизму. Мы не можем сдерживать его. Когда он злится, он держит руку на ядерной кнопке — и сам Хо Ши Мин будет в Париже через два дня, умоляя о мире”».
Как известно, у Никсона «не сработало», и вскоре он превратился в весьма здравомыслящего политика, при котором реально началась политика разрядки, а Вьетнамская война закончилась в 1972 г. мирным соглашением, которое позволило США лишь сохранить лицо, растянув по времени их уход из Индокитая, и победу коммунистов во всём Вьетнаме и соседних Лаосе и Камбодже.
Как я уже отмечал, представляется крайне маловероятным, что в западных странах всерьез рассчитывают «взять на испуг» российское руководство. Более реальным видится то, что наиболее радикальные тамошние круги действительно ведут крайне рискованную «игру на обострение», стремясь довести ситуацию до «Карибского кризиса 2.0».
Первую скрипку в неё явно играет Великобритания, которая, как «Альтернатива» неоднократно показывала, в лице Бориса Джонсона и подтолкнула Зеленского к провоцированию нынешнего конфликта, а затем и к срыву любых попыток найти компромиссное решение. Показательно, что и наиболее резкие заявления российских руководителей адресованы именно Туманному Альбиону.
Расчет же на то, что если такой кризис разразится, то сторонам действительно не останется другого решения, кроме поиска максимально сохраняющего лицо компромисса, после которого весь мир вздохнет с облегчением: уверен, сгореть в ядерном пламени не хочет и самый ярый ура-патриот. Политически он по замыслу должен выглядеть как заморозка конфликта, что на нынешнем этапе для Запада является программой-максимум.
Ведь дела у киевской хунты крайне неважные. Да, внешне российское наступление идет медленно, противник, признаем, упорно и умело сопротивляется, но ресурсы у него явно на исходе. Это касается и техники, поставки которой Западом носят скорее «символический» характер, а особенно личного состава.
Отловленных «могилизаторами» приходится отправлять на фронт всего через несколько недель «подготовки», а уж с их «боевым духом» всё понятно и так. Замена опытным, мотивированным бойцам получается крайне неравноценная. Несколько элитных соединений командованию ВСУ приходится, как пожарную команду, бросать с участка на участок, при этом вторжение в Курскую область только добавило противнику проблем.
И в какой-то момент затыкать очередные дыры будет попросту нечем, а обвал фронта примет характер цепной реакции. Мы уже приводили постулат великого военного теоретика фон Клаузевица, что «целью любой операции должна быть не территория, а армия противника. Кончится армия — территория придет сама собой».
Не владею информацией, но абсолютно уверен, что в штабах всех «заинтересованных сторон» давно сделаны и корректируются по ситуации выкладки относительно того, когда «кончатся» ВСУ (с известной погрешностью, конечно) и весьма вероятно, что эти прогнозы для Киева весьма и весьма пессимистичны. Поэтому с реализацией «доктрины безумца» нужно поторопиться.
При этом, по всему, замысел в том, чтобы этим самым «безумцем», поставившем мир на грань ядерной катастрофы, выставить российского лидера. Поэтому провокации не столько сугубо военного характера, т. е. такого, который мог бы радикально повлиять на ситуацию на поле боя, а чувствительные для российского руководства в политическом плане.
Таковым было вторжение в Курскую область, аналогичный характер имеет и разрешение на ракетные удары по «старым» российским территориям. С сугубо же военной точки зрения это отнюдь не «вундерваффе».
Ведь Storm Shadow, о которой идет речь, является крылатой ракетой, которую запускают с воздуха, то есть для этого нужен самолет. Из чего следует, что фактический радиус поражения целей в России будет меньше 250 километров: близко к границе самолет подлетать не сможет, чтобы не попасть под огонь российской ПВО.
Либо, чтобы подвести авиацию к границе на максимально близкое расстояние, потребуется сперва подавить российские ЗРК на требуемом направлении. А для этого удар придется наносить комбинированный, что в любом случае усложнит использование Storm Shadow.
Уже по этой причине применение этих ракет по РФ вряд ли станет массированным: каждый удар будет нуждаться в сложных мероприятиях по обеспечению безопасности самолета. Также запуск ракет с самолётов накладывает ограничение на скорость нанесения удара после обнаружения цели (нужно время, чтоб подготовить самолёт к вылету, время на сам взлет и подлет к зоне запуска ракет).
А это делает практически невозможным поражение «самолетными» ракетами целей, которые долго на одном месте не задерживаются (например, ракетные пусковые установки). Ими, по сути, можно поражать только стационарные цели.
Второй фактор, ограничивающий массовость, — дефицит самих ракет. Если верить британской прессе, Украина уже практически истратила запас Storm Shadow на удары по Крыму. Которые, напомним, не привели к критическим проблемам у южной группировки войск РФ. С самолетами у ВСУ также большие проблемы, их осталось совсем немного, и их наши ВКС системно выбивают на вражеских аэродромах, а F-16 поступают и доводятся до боевого применения крайне медленно.
Т. е. Storm Shadow в этой войне давно уже применяются (так же, как американские ATACMS наземного базирования, которые вроде бы пока Вашингтон не разрешил использовать по «старым» территориям), и чисто географическое расширение сферы их применения не должно привести к стратегическим последствиям, хотя, конечно, будет, скажем так, неприятно.
И если разрешение на удары ракетами западного производства можно отнести к, так сказать, провокациям открытого типа, то, по всему, используются и удары исподтишка, «ногой под столом». Мне, как и многим, очень сложно представить, что атаковавшие недавно Мурманскую область БПЛА действительно вылетели с Украины. Напрашивается вывод, что именно под эту и ей подобные комбинации Финляндия и Швеция были так экстренно приняты в НАТО, под крышу 5-й статьи.
Поэтому наш вывод остается прежним: не делать того, к чему тебя подталкивает противник, что называется, «не поддаваться на провокации», а следовать выбранной стратегии, особенно если она дает свои результаты.
Впрочем, оказалось, что и в означенную выше «доктрину» можно играть вдвоем. Когда «утечки» в СМИ о предоставлении Киеву возможности бить ракетами по «международно признанной» российской территории перешли в заявления официальных лиц о «рассмотрении возможности», стало очевидно, что решение уже принято (ведь теперь отыграть назад — показать собственную слабость), а все эти совместные визиты в Киев, совещания, анонсы — сугубо медийный антураж.
Но, когда последовали заявления Владимира Путина и других российских официальных лиц о том, что Россия будет это рассматривать как прямое участие в войне, в Лондоне и Вашингтоне «дали заднюю», и это, безусловно уже явная демонстрация слабости с их стороны (см. выше почему). И это серьезный их проигрыш, который может иметь далеко идущие последствия.
Ведь, что ни говори, после Второй мировой войны вооруженные конфликты редко носили совсем уж бескомпромиссный характер (а официальное объявление войны и вовсе практически «вышло из употребления»).
Нередко по умолчанию ограничивалась территория, на которой идёт вооруженное противостояние, также по умолчанию или закулисным договоренностям (а порой и открытым, как зерновая сделка) стороны воздерживались от задействования тех или иных имевшихся у них средств и возможностей.
Безусловно, такое имеет место и в ходе СВО. Многие «турбопатриоты» возмущаются тем, что Россия воюет «вполсилы», не задействует все свои возможности (речь не только о тактическом ядерном оружии), но, значит, для этого есть веские причины, в том числе и договоренности о сдержанности в применении тех или иных средств и методов (причем нашими контрагентами в этих соглашениях был, конечно, не Киев).
Запрет на ракетные удары по «старым» территориям РФ был одним из пунктов таких соглашений, но теперь, попытавшись из них выйти и «передумав» после недвусмысленных предупреждений о последствиях, Запад в значительной мере развязал нам руки.
Не буду отнимать хлеб у военных экспертов (настоящих), но один пример таких пока очень мало используемых возможностей приведу — недавний удар по военному училищу связи в Полтаве всего двумя «Искандерами», приведший к столь печальным для врага последствиям.
Невозможно представить, что это единственное место на Украине, где живая сила, да ещё и особо ценная, была столь плотно сконцентрирована. Значит, есть ещё жирные цели, и нужно заметить, что решить проблему простым рассредоточением весьма сложно: без должного контроля среди личного состава, особенно в учебных частях, неизбежно начнется развал дисциплины и массовое дезертирство.
Касательно же полтавского удара, то, как известно, в тот же день шведские волонтеры сообщили о гибели соотечественников-инструкторов, а ещё через день 50-летний министр иностранных дел Швеции Тобиас Билльстрем «с грустью» сообщил об отставке и полном уходе из политики, включая сложение депутатского мандата.
Причины совершенно внезапного решения он не озвучил, но, думаю, всё понятно и так.
Не стал бы исключать, что шведы и были главной целью этого удара, ставшего хлёстким ответом на «невесть откуда» берущиеся в приполярных областях «украинские» беспилотники.
Так что и в «удары под столом» можно играть вдвоем, давая на каждый из них неафишируемый, но весьма чувствительный ответ.
Александр Фидель,
