Не допустить новой «Чечни»

В национальном вопросе Россия унаследовала системную ошибку большевиков

25 лет назад, 6 сентября 1991 года в столице Чечено-Ингушской АССР произошёл государственный переворот. Верховный Совет ЧИАССР был разогнан бандитскими группировками, созданными Исполкомом Общенационального конгресса чеченского народа. В качестве предлога было использовано то, что 19 августа 1991 партийное руководство в Грозном, в отличие от российского руководства, поддержало действия ГКЧП.

С этого момента началась долгая и трагическая история «чеченского конфликта», унёсшего десятки тысяч человеческих жизней.

Можно ли было избежать такого трагического развития событий? Насколько велика вероятность, что в Чечне или какой-то ещё национальной республике при изменении внешнеполитической ситуации в России вновь остро встанет проблема сепаратизма?

— После провала ГКЧП избежать центробежных тенденций стало практически невозможно, — считает декан факультета «Социология и политология» Финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов.

— Центральная власть тогда ослабла. А в такой ситуации, как показывает история, окраины, и не только национальные, начинают расползаться, стремиться либо к суверенитету де-юре, либо суверенитету де-факто.

Плюс к этому активно работали западные спецслужбы. Известно, что Джохар Дудаевещё, будучи комендантом города Тарту, проходил обучения в лагерях ЦРУ.

Ну и, конечно, сыграло роль то, что Борис Ельцин пришёл к власти как представитель либерально-демократического толка. Поэтому он не имел политической воли радикально пресекать сепаратистские тенденции. Особенно с учётом политической неопределённости. Тогда ещё формально существовал СССР, который возглавлялМихаил Горбачёв. Хотя последний потерял рычаги управления страной. Армия колебалась. И потому сил пресечь в зародыше сепаратизм и бандитизм в Чечне не нашлось.

Сегодня для Чечни существует двойная централизация. С одной стороны — сильная власть федерального центра, которая предупреждает брожения внутри чеченского общества и чеченской элиты. С другой стороны, сам Рамзан Кадыров является гарантом стабильности внутри республики. Во многом за счёт того, что он сильно привязан к федеральному центру.

— Однако и Чечня и другие национальные республики продолжают оставаться «государствами в государстве».

— Надо сказать, что всё-таки была проведена постепенная унификация законодательства. Наиболее вопиющие положения из Конституций национальных республик убрали. Хотя, конечно, юридическая база для сепаратистских тенденций сохранилась. Но, как показывает историческая практика в России, и не только — юридическая составляющая крайне ограниченно влияет на борьбу с сепаратизмом. Пока де-факто в России сильная централизованная власть, о сепаратизме всерьёз никто не думает. Если власть будет слабая, даже если она перепишет законы, лишив республики всех особых прав, всё равно сепаратизм поднимет голову.

Сейчас в условиях противостояния с Западом федеральная власть вряд ли будет муссировать вопросы с изменением Конституции, чтобы не провоцировать недовольства в республиках.

— В прошлом столетии вопрос идентичности народов практически не учитывался советской властью, — рассуждает директор Центра геополитических экспертиз, член Общественной Палаты России Валерий Коровин.

— Вслед за Европой в России решили, что этого вопроса просто нет. В мире, где Бог был вынесен за скобки, принадлежность человека к какому-то этносу с его традиционными представлениями на мир, была объявлена ничего не значащей. Поэтому Ленини создавал советское государство, главным образом, на политической основе. И Советский Союз был создан в форме политических республик. Это же касалось и республик в составе РСФСР. Сами народы при этом были как бы приложением к этим политическим образованиям. И для народов единственной формой самосохранения был формат создания собственной национальной республики, где хоть как-то ещё теплились остатки идентичности. Но номинально идентичность русских, татар, чеченцев, удмуртов и так далее считалась преодолённой — мы строили единый советский народ.

С началом девяностых новые либеральные элиты в России так же не хотели учитывать фактор этнической особости. Россия двигалась в глобальный мир атомизированного гражданского общества и потому, казалось бы, какая разница, кто её населяет — русские или татары. Однако с этим были не согласны представители народов, проживающих в России. Наиболее агрессивно противостояли этому чеченцы, которые не поддались плавке в советском плавильном котле. И совершенно не собирались растворяться в глобальном человечестве. Они хотели жить согласно своим традициям. Что совершенно диссонировало с «ельцинской» Конституцией, принятой в 1993 году. И вот, чтобы не оказаться раздавленными либеральным катком, чеченцы и заявили о желании отделиться от России и реализовывать собственный государственный проект.

И сегодня, хоть мы и отказались от марксистской идеологии и от модерна в целом, мы не отказываемся от системной ошибки, совершённой в начале 20-го века. В нашем нормативно-правовом пространстве не существует никаких народов, но существуют республики с названиями этих народов. И получается, что сохранить свою идентичность народ может только в рамках национальной республики. Каждая из этих республик при ослаблении центральной власти потенциально может стать реально суверенным государством, поскольку все механизмы для этого созданы. В нашей Конституции чёрным по белому написано, что Российская Федерация состоит из республик. И с начала 90-х годов большинство республик создали у себя практически все атрибуты государственности вплоть до собственных силовых структур и визового режима с другими субъектами РФ, как это было в Якутии («визовый режим» там был формально отменён только в 2003 году).

Ясно, что при ослаблении федерального центра, многие республики при поддержке Запада тут же «вернутся в девяностые». Поэтому мы продолжаем жить в состоянии неисправленной системной ошибки, которая потенциально может стать фактором риска для России

— То, что произошло в Чечне в 90-х годах, было запрограммированно этой ошибкой? Возможен был иной вариант развития событий?

— Это было запрограммированно, но избежать этого было можно. Если бы постсоветская Конституция была иной, и в ней были бы прописаны этносы России. Тогда бы сама форма национальной республики оказалась бы не нужной. Всем было бы очевидно, что это лишняя надстройка, поскольку Конституция и так признаёт право на существование и самобытность всех народов России. Я думаю, что и в Чечне не возникло бы конфликта, поскольку чеченцы поняли из Конституции, что им дано право жить в России в соответствии с их традициями, а не либеральными ценностями Запада. В конечном счёте, они ведь это и получили. И только потому конфликт угас. Чеченцам сегодня дан полный карт-бланш жить согласно традиции. При этом ещё у них осталось политическая форма самоорганизации в виде национальной республики. Если бы это было сделано с самого начала, конфликт не возник бы.

Сегодня на Кавказе практически все народы живут согласно своим традиционным моделям. Это надо просто легализовать, и тогда мы устраним почву для конфликтов.

— Вы не думаете, что опасность в том, что народы получат конституционный статус, а этнические элиты при этом не захотят отказываться от формата национальных республик?

— Отказ от государственного формата национальных республик должен происходить поэтапно, не революционно. Хотя в своё время автономные республики как раз создавались большевиками, которые никого не спрашивали.

Уход от формата республик не принесёт никакого ущерба их элитам. Они просто становятся не государственными, а административно-экономическими. Всё их влияние и полномочия сохраняются. Это выгодный обмен, поскольку нынешние национальные республики зачастую даже не соответствуют ареалу проживания этносов.

Алексей Полубота

Фото: Алексей Панов/ТАСС