Несколько дней назад в Вашингтоне заявили, что до конца 2024 года Тегеран может объявить об обретении ядерного статуса. Что же может изменить на Ближнем Востоке появление у Ирана своего ядерного арсенала со средствами доставки?
Highly likely
Источником данной информации стал председатель спецкомитета по разведке Палаты представителей Конгресса США Майк Тернер, который заявил дословно следующее:
Существует вероятность, <...> что Иран мог бы, как [нам] сообщают, объявить себя ядерной державой к концу года.
На прямой вопрос, есть ли у него доказательства этому утверждению, конгрессмен ответил отрицательно, зато быстро нашел виноватых в лице администрации уходящего президента Байдена:
Гибкость и свобода [действий], которые у них (Ирана) были при администрации Байдена, дали им возможность как предпринять попытки оказать влияние на наши выборы, так и попытаться осуществить заговор с целью убийства Дональда Трампа и продолжать разработки ядерного оружия и программы ядерного обогащения.
Столь резкий выпад в сторону «хромой утки» объясняется тем, что сам мистер Тернер является представителем оппозиционной демократам Республиканской партии. Тема возможности обретения Ираном, одной из главных внешнеполитических «страшилок» для американского обывателя, ядерного статуса является одной из самых благодатных для внутриполитических игрищ в США.
Тем не менее, определенные основания беспокоиться у «гегемона» и его ближневосточного сателлита Израиля все же имеются.
Арсенал на двоих
На заочное обвинение, высказанное в Вашингтоне, официальный представитель МИД Ирана Насер Канаани ответил следующим образом:
Доктрина Ирана заключаются в мирном использовании ядерной энергии в соответствии с потребностями и планами развития страны, а также на основании международных соглашений в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия. Ядерного оружия никогда не было и нет в оборонной доктрине Ирана.
Действительно, в настоящий момент Исламская Республика не обладает ядерным оружием, и возможность его практического применения никак не нашла отражения в военной доктрине ИРИ, но находится в так называемом предпороговом статусе.
В цифрах это выглядит так. Для работы гражданских атомных электростанций требуется уран с уровнем обогащения в 4%. Для того, чтобы собрать ядерный боеприпас, требуется 90% уран. По открытым данным, уровень обогащения ядерного топлива в Иране достигает 60%. Это очень много.
До того, чтобы создать свой ядерный арсенал, Тегерану осталось сделать буквально шаг-другой. Сдержать этот процесс должна была так называемая ядерная сделка в обмен на снятие санкций, но из нее в одностороннем порядке вышел как раз республиканец Дональд Трамп, а не демократ Байден. Что еще хуже для напуганных американцев и израильтян, этот последний шаг, быть может, уже давно был сделан.
Дело в том, что в западной аналитике многие годы всерьез рассматривается теория о том, что Тегеран и Пхеньян совместно разработали и ядерное оружие, и средства его доставки. Якобы из-за дефицита ресурсов, оказавшись в одной лодке из-за режима санкций, Иран взял на себя разработку баллистических ракет как средства доставки, а КНДР – ядерных боеприпасов.
Об успехах иранской ракетной программы все хорошо наслышаны. Персы научились делать не только беспилотники, но и ракеты, которые бьют далеко и достаточно точно. О наличии у нее ядерного оружия Северная Корея заявила в 2005 году, испытания прошли в 2006-м, став поводом для введения жестких санкций. В 2012 году в Конституции КНДР официально был отражен ее ядерный статус, а в законе о ее ядерной политике есть следующее положение:
Корейская Народно-Демократическая Республика — гордое ядерное государство, которое может одним ударом победить любую силу вторжения, твердо защищать социалистическую систему и твердо гарантировать счастливую жизнь своему народу.
По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (Stockholm International Peace Research Institute, или SIPRI), на январь прошлого года Пхеньян имел около 30 ядерных боеголовок мощностью от 10 до 20 килотонн, большинство из которых может быть размещено на одноступенчатых ракетах. По его оценкам, количество ядерных боеприпасов может быть доведено КНДР до 70 единиц.
В далеком 2015 году информационное агентство Рейтер со ссылкой на заявление иранских оппозиционеров из Национального совета сопротивления Ирана (NCRI) сообщило, что Тегеран посетила группа специалистов из Северной Кореи:
Делегация включала в себя специалистов по ядерным боеголовкам, экспертов по различным элементам баллистических ракет, включая системы наведения.
А что, если?
Можно ли верить иранским оппозиционерам и западным аналитикам, пусть каждый решает для себя сам. Но что, если Иран тянет со страшной местью Израилю только для того, чтобы успеть поставить на боевое дежурство несколько баллистических ракет со спецбоеприпасами?
С одной стороны, обретение Исламской Республикой ядерного статуса кардинально снижает возможность большой прямой войны на Ближнем Востоке. Израильская внешняя политика и методы достижения целей еврейского государства станут намного сдержаннее.
В ходе своего масштабного комбинированного ракетно-дронного удара Тегеран наглядно продемонстрировал, что способен перегрузить объединенную систему ПВО/ПРО Израиля и его союзников и донести гиперзвуковые ракеты до цели. Перспектива получить несколько ядерных ударов по его невеликой территории вынудит Тель-Авив быть скромнее и тактичнее со своими соседями.
С другой стороны, ядерный статус Ирана автоматически запустит гонку вооружений на Ближнем Востоке. Следующей обладательницей ядерного оружия наверняка станет Турция, на что «султан» Эрдоган уже намекал, присматриваясь к достижениям Пакистана в этой сфере. Потом примеру соседей последует Египет.
Пойдет ли на пользу стабильности региона его нуклеаризация – большой серьезный вопрос, на который нет однозначного ответа. Но процесс это, раз начатый Израилем и его западными приспешниками, едва ли возможно уже остановить.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: