Великобритания на краю пропасти из-за безразличия властей к белым низам

Одно из моих самых ранних детских воспоминаний — это как я шагаю по Лоуэр-Горналу, тогда еще белому рабочему поселку в угольном регионе Блэк-Кантри, и считаю “симпатичные” и “противные” палисадники по дороге к дому бабушки и дедушки. Это было еще в 1990-х годах — задолго до того, как закрылись последние сталелитейные заводы, и от прямо-таки вызывающей безупречности тех местечек не осталось и следа.

Тогда в округе еще хватало домов с неописуемо розовыми анютиными глазками в подвесных корзинах, целыми группами садовых гномов и высокими изгородями — это чтобы мне было интереснее загибать пальцы. Правда, и домов с задернутыми шторами и проволочными сетками вместо изгородей тоже хватало. Еще помню, как я прошла мимо девочки-подростка, качавшей коляску с младенцем, и приняла его за своего младшего братика или сестричку. Я кивнула и очень обрадовалась, когда получила полуулыбку в ответ. Моя бабушка — бедная, но гордая — называла их “не таковскими”.

Я делюсь этими воспоминаниями, чтобы проиллюстрировать простую мысль: если кто-то забыл, в Британии всегда был рабочий класс и был низший класс. А у столичных комментаторов всегда имелось четкое понимание этого элементарного различия. Джордж Осборн безжалостно заострил этот вопрос в эпоху жесткой экономии, посочувствовав сменным рабочим, “которые видят лишь закрытые жалюзи соседа, дрыхнущего себе на пособии”. И Тони Блэр тоже, когда он попытался “очистить” торговые центры от люмпенов в толстовках с капюшоном — для многих это ничуть не менее яркий символ отчуждения, чем никаб.

Однако после войн за Брексит и неразрешимого конфликта оклеветанных масс со столичным средним классом наше понимание основополагающих социальных нюансов померкло.

Некоторые поспешили окрестить беспорядки на прошлой неделе выплеснувшимся наружу гневом рабочего класса на иммиграцию. Такая постановка вопроса крайне оскорбительна для рабочего класса: да, он считает, что про него все забыли, но при этом люто ненавидит бардак и предпочитает мирно требовать от политиков перемен через урну для голосования.

Кроме того, это еще и в корне неверно: из судебных отчетов явственно следует, что многие бузотеры были как раз из низов — а некоторые к тому же с кучей судимостей и обширным криминальным прошлым, без постоянного адреса и психическими расстройствами.

Верно, что белые низы возмущены предательством элит из-за иммиграции. Однако у их ярости иной, более тревожный оттенок. Консерваторов злит нежелание части иммигрантов ассимилироваться в общество и приводит в ужас творящаяся на границе неразбериха. Низы же бесятся оттого, что “понаехавшие попрошайки” отбирают у них, коренных англосаксов, блага, положенные им по праву рождения. Для группы, остро осознающей свой “мусорный” статус в глазах общества, бескомпромиссная “белая гордость”, которая грозит в любой момент вылиться в откровенный шовинизм, служит жизненно важной подпиткой.

Ловко манипулируя целой гаммой эмоций от самоуважения до презрения к себе, крайне правые весьма убедительно говорят таким людям то, что они хотят услышать, вместо того, что им следовало бы сказать. Они даже не спорят, а лишь потакают приобретенной зависимости, бросая в почтовые ящики муниципальных домов листовки с лозунгами вроде “Своя рубашка ближе к телу”. В распаде семей они винят культуру ЛГБТК+* вместо того, чтобы обсуждать, как государство всеобщего благосостояния само подталкивает пары к расставанию. Они старательно не выносят суждений о белой преступности, а лишь подчеркивают, что у людей должно быть право защищать свою собственность.

Таким образом, трактовать беспорядки как всего лишь отклик на иммиграцию в высшей степени ошибочно. И никакие это не демоны эпохи Тэтчер, корчащиеся на руинах неолиберализма, как хотелось бы думать левым. Белый низший класс неуклонно ширился с 1960-х годов из-за двух роковых ошибок. Первая — это плачевный уровень раскрытия преступлений из-за ошибочно укоренившегося стереотипа, что “тюрьма не работает”. Его сторонники путают прискорбно низкие возможности тюрьмы на ниве реабилитации с задачей сдерживания потенциальных преступников. Вторая же заключается в том, что государство всеобщего благосостояния, само того не желая, стимулировало взрывной рост числа неполных семей.

А ведь нас предупреждали, что это неминуемо произойдет. Еще в 1980-х годах нашумевший американский социолог Чарльз Мюррей предупредил, что, если господствующие тенденции не ослабнут, в Британии возникнет неизгладимая социальная яма, очень похожая на черный низший класс американских городов — эта питательная среда для уличных грабителей, паразитов, мухлюющих с пособиями, мелких воришек и без пяти минут алкоголиков бурно разрослась уже к 1980-м.

Похоже, что катастрофические пророчества сбываются. Зацикленность властей на лишениях и преступности этнических меньшинств отвлекла их от работы по искоренению белого низшего класса. Безработица среди молодых белых мужчин подскочила, тогда как как среди других групп — наоборот, резко упала. Мужчины бангладешского происхождения реже сидят без работы, чем белые британцы. А чернокожие африканки — реже белых британок.На севере страны среди осужденных за торговлю наркотиками все больше белых.

Никто не имеет ни малейшего понятия, как загнать этого джинна обратно в бутылку. Для этого будет мало откатить назад катастрофическую либеральную политику. Низшему классу мешает не только обездоленность или “выученная” зависимость от социального обеспечения, но и собственная отчаянная воинственность — ученые называют это “культурой бедности”.

Учитывая, что многие родители отказываются от черной работы, урезание пособий толкнет еще больше детей под опеку и лишь усугубит преступность. Мы можем построить еще больше тюрем — но появляется все больше доказательств взаимосвязи между бедностью и воспитанием в среде, где у людей не развивается необходимая способность к целенаправленной деятельности.

Проще говоря, если во время ужина молодой человек просто подходит к холодильнику и поглощает что там лежит, в его жизни нет ни порядка, ни закономерности, и у него так и не разовьется ни элементарный самоконтроль, ни способность мыслить причинно-следственными связями, ни умение планировать будущее. Судебные разбирательства, когда взрослые мужчины рыдают на скамье подсудимых после участия в насильственных беспорядках, убедительно доказывают отсутствие в некоторых кругах вышеупомянутой способности к целенаправленной деятельности.

Разумеется, нам нужно создать в постиндустриальных районах более привлекательные возможности. Но секрет Полишинеля кроется в том, что никто не знает, как это сделать. Так что давайте будем реалистами. Надежды на серьезное возрождение заброшенных местечек мало, доколе Британия решительно не перейдет от роли бывшего промышленного центра к экономике на основе знаний. И даже когда революция искусственного интеллекта наконец наступит, она потребует от среднего рабочего беспрецедентного уровня мастерства, образования и творческого мышления, и многие представители современного низшего класса до него явно не дотянут.

Короче говоря, перспективы самые ужасающие. Кризис белых британских низов наверняка пополнит список застарелых проблем, которые наши политики усиленно игнорируют. Недавние беспорядки могут стать предвестником социальной катастрофы, которая только разворачивается.

Да, образование решает, но вы поглядите, чему учат в сегодняшних школах. Ничему кроме базового английского и математики. Тысячи детей не только не интересуются историей и иностранными языками, но и не имеют возможности их изучать. Ну и ладно: неспособные к обучению отправляются в технический колледж за конкретной специальностью. И ради бога — у нас не хватает людей на стройках, и там зарабатывают хорошие деньги безо всяких студенческих долгов. Сдается мне, что высшее образование — еще не признак ума.

Нам навязали американскую расовую политику, но ведь это совсем другой мир. Большинство небелых людей за океаном произошли от тех, кого туда привезли против воли. Практически все, кто живет здесь, у нас — или их предки — приехали по собственному выбору. А нам все равно всучили эти лозунги про “Жизни черных важны” и так далее. А не хотят ли они, чтобы, допустим, бельгийцы тоже немного попресмыкались из-за своей бывшей империи? Или только мы, британцы, были такие кровожадные?

Да, работорговля — это ужасно, но ведь были и белые рабы. И немало британцев погибло, чтобы ее остановить.

Все верно насчет искусственного интеллекта и всего остального. Но только это осознанный выбор, а не историческая неизбежность. Когда те или иные экономические или социальные структуры не подходят гражданам, обязанность их правительства — отказаться от них и заменить их, а не граждан. На заре автоматизации об этом говорил еще отец кибернетики Норберт Винер в своей метко названной книге “Человеческое использование человеческих существ”. Миллиардеры от ИИ совершат огромную ошибку, “отцепив” наемного рабочего производства от потребителя с деньгами. Это две стороны одной экономической медали. Даже фабриканты времен акульего капитализма и те постепенно обогащали и рабочих тоже. Новые же олигархи из своих налоговых убежищ даже не почешутся.

Великобритания стала постиндустриальной сугубо потому, что добровольно вывезла промышленность, особенно обрабатывающую, за рубеж. Это сократило важные рабочие места и лишило нас гигантского источника налоговых поступлений для оплаты наших экспериментов с “обществом всеобщего призрения”. Добавьте к этому “государство всеобщего благосостояния” — и вот вам результат. Будущее не может финансироваться за счет одного лишь сектора финансовых услуг. А Китай не только богатеет, но и развивает военный потенциал за счет одностороннего притока доходов с Запада.

Вот настоящий секрет Полишинеля: “свободная торговля” отнюдь не свободна.

Сознательно или нет, но Шерелл Джейкобс вводит в заблуждение. К тому же чернокожие африканки — крайне малочисленное меньшинство. И вот еще цифры с сайта правительства:

Уровень безработицы:

Белые британцы: мужчины 3%, женщины 3%

Чернокожие: мужчины 7%, женщины 8%

Выходцы из Бангладеш/Пакистана: мужчины 9%, женщины 11%

Левые тоже “ловко манипулируют целой гаммой эмоций от самоуважения до презрения к себе”. Единственное отличие — это целевая аудитория: правые “окучивают” преимущественно белые низы, а левые — средний класс и госслужащих.

А что в нашей стране забыли бездомные бродяги из Румынии? Это еще что за безумие?

При лейбористах белые еще быстрее превратятся в меньшинство, а грабеж пенсионеров ускорится.

______________________________________________________