С разделом Речи Посполитой Галиция попала в состав Австрии, а впоследствии — Австро-Венгрии. В принципе, «двуединая монархия» была не самым плохим местом в Европе. По ВВП она держала шестое место в мире, уровень жизни был в среднем весьма неплох. Культура била ключом: вальсы Штрауса, оперетты Кальмана и прочая «чашка кавы биля Венской оперы»...
Но было одно но. Дело в том, что Австро-Венгрия не имела колоний. Поэтому, чтобы иметь возможность развиваться в русле общеевропейских тенденций, в роли колоний выступали окраины империи. И Галиция попала в их число...
Роль метрополии в Австро-Венгрии играла сама Австрия и будущая Чехословакия — Богемия с Моравией. Именно здесь развивались промышленность, финансы, наука. Житницей империи, зажиточным сельскохозяйственным регионом, была вторая составляющая «двуединой монархии» — Венгрия. А Галиция... В сравнении с жирными венгерскими чернозёмами (да, не только Украина имеет этот актив за душой) карпатские дерново-подзолистые почвы не выдерживали конкуренции.
Чтобы заработать дюжину лишних крон на уплату налогов, крестьяне Галиции ели оригинальный хлеб: треть пшеницы, треть ржи, треть… картошки! Остальное шло на продажу. Собственно говоря, именно после 1848 года, когда Галиция стала «королевством Галиции и Лодомерии» в составе Австро-Венгрии, в США, Канаде, Бразилии и Аргентине появилась мощная украинская диаспора. Эмигранты ехали в Новый Свет не из подконтрольных Российской империи частей нынешней Украины, а отсюда, с голодных карпатских отрогов.
В Коломые в сувенирной лавке мне попалась местная открытка. Она была посвящена первому жителю этого города, перебравшемуся в Америку. Произошло это ещё в XVII веке... Сегодня тот факт, что обитателей Галиции разбросало по всему миру — от Аляски до Австралии, — абсолютно не смущает аборигенов. Они им гордятся: «Понимаешь, мы всегда уезжали на заработки. Работали где угодно, делали любую работу: ремонтировали сантехнику, выносили “утки” из-под американских пенсионеров, работали горничными и официантами, иногда делали всё это одновременно, не оставляя себе времени на то, чтобы толком выспаться. Зачем? Ради того, чтобы на старости лет вернуться сюда с деньгами и чтобы нас называли “пан” и “пани”...»
Между тем на заработки за три океана уезжают далеко не от хорошей жизни. Её для русинов Червонной Руси не было последние лет триста. Богатых горцев не бывает. Шотландцы в англосаксонском фольклоре не зря выступают в качестве первостатейных скупердяев. И швейцарцев не на ровном месте считают редкостными скрягами. Про кавказцев времён Кавказских войн рассказывают, что во время набега на казачьи станицы они в первую очередь съедали оставленный в печи борщ. В горах людей, как правило, значительно больше, чем пригодной к обработке земли...
У каждого народа свои национальные герои. В России (кстати говоря, так же, как и во Франции и Германии!) это солдат-земледелец. Человек мирный, но готовый на подвиги в защиту своей земли, своей семьи, своей страны. В Галиции национальный герой — Олекса Довбуш. Разбойник. Застреленный ревнивым мужем при посещении любовницы. Русский «герой-разбойник» — Кудеяр-атаман — в конце жизни кается, уходит в монахи и получает послушание: пилить своим разбойничьим ножом вековой дуб. Собственно говоря, именно своим покаянием он и вошёл в русский фольклор. Довбушу, для того чтобы стать народным героем, покаяния не потребовалось.
Дело в том, что земля в Галиции принадлежала не местным русинам. Практически вся земля принадлежала польским помещикам, у которых аборигены были вынуждены брать её в аренду. 493 крупных помещика владели в Галиции 57 проц. всей земли. А ведь это только самые крупные, чьи владения были более 2 тысяч гектаров. Помещиков помельче было значительно больше. Русинам же доставались крошечные наделы, которые не могли прокормить большую семью. Собственно говоря, именно польских помещиков и грабили опрышки Довбуша, чем и заслужили искреннюю народную любовь.
Консервация феодализма в Галиции была вполне осознанной политикой. Один из местных магнатов — граф Потоцкий — прямо заявлял, что не хочет иметь в Галиции промышленного пролетариата, ему было проще иметь дело с нищими деревенскими батраками. Да и центральная власть видела в западноукраинских землях рынок сбыта для продукции австрийской и чешской промышленности, конкуренты из местных были им не нужны (колониальная политика как она есть!). Дело русинов — поставлять панам дешевое сырьё. Даже соль и лес, добываемые здесь, вывозили для переработки в Австрию и Богемию с Моравией.
Интересно посмотреть на карту железных дорог Австро-Венгрии. Галицию на ней можно найти, даже не зная, где она находится. Это то место, где железнодорожная сеть наименее развита. Она предназначена лишь для вывоза сырья и завоза промышленной продукции. Любые местные сообщения... Русины поездят на телегах!
Ещё одним интересным способом эксплуатации местного населения было пропинационное право. Это не просто закреплённое за шляхтой право изготавливать и продавать крепкие спиртные напитки, но и целый комплекс требований и норм, регулирующих данный процесс. В его состав входили не только такие интересные компоненты, как обязанность галицких крестьян покупать крепкий алкоголь только у местного пана (всё население было приписано к определённому шинку, покупать выпивку в чужом шинке строго воспрещалось), но и обязанность приобретать определённое количество горилки в год. Обязанность!
Как писал Владимир Навроцкий, первый местный краевед и глубокий исследователь данного вопроса (цитату даю без перевода, чтобы можно было сравнить «грамотную» речь Галиции XIX века с современной мовой):
«Кождий новозаложенний шинок вiдбирає в майже сотнi селянських дiтей можливость шкiльної просвіти: на кождім ринскім, … закрепла кров самовбійців і тих пяниць, що гинуть кождого року в шинкових і весільних війнах; кождий крейцар, добутий паном на продажі горівки, обмитий не тільки кривавим потом, але й слізьмі селянских родин над утратою дорослих і недорослих рідних, котрим горівка завчасу, посреньо чі безпосредньо відібрала жизненні сілі». (Кабацкие и свадебные войны? Интересно! — Авт.)
Нищей и полностью сельскохозяйственной провинцией Галиция была до 1860 года. Дело в том, что в 1852 году два аптекаря из австро-венгерского Лемберга, Адам Зех и Игнасий Лукасевич, химичили с перегонкой нефти. Да, в Галиции была нефть (сейчас от того количества, что было ранее, осталось крайне немного), но использовалась она во время оно исключительно в качестве лекарства («Целебный петролеум Кира» — сырая нефть, которая излечивала от всех болезней, включая перхоть и рак желудка), вот аптекари и мудрили. Кстати, упорства исследователям придавал тот факт, что сам Самюэль Кир, который советовал пить по три столовых ложки чистой нефти в сутки, стал миллионером. Сколько из его пациентов отправились в лучший мир — история умалчивает.
Но, в отличие от Кира, аптекари решили пойти иным путём и очистить продукт. В результате получился керосин — жидкость, целебными свойствами не обладающая, но горевшая ярко, без копоти и неприятного запаха. Идеально для освещения! Стоит уточнить: керосин открыл до Зеха с Лукасевичем канадец Геснер, но он получал его из угля и битума, так что жидкость получалась жутко дорогой. А изобретение львовских аптекарей сделало керосин доступным для народных масс. Тем более что сами Зех с Лукасевичем придумали под своё изобретение керосиновую лампу...
Сначала керосиновая лампа украшала аптеку, но потом местный хирург Заорский, удаляя вечером аппендицит и нуждаясь в источнике яркого света, взял у них лампу взаймы. Этот случай показал аптекарям, что за их изобретением большое будущее. Вскоре Лукасевич переехал в Галицию, где построил нефтеперегонный завод. А конструкцию лампы украл венский промышленник Рудольф Дитмар, так что в историю керосиновая лампа вошла как «лампа Дитмара». Вскоре его завод выпускал по полтора миллиона керосиновых ламп в год, а патенты на «чудо техники» были проданы на все пять континентов.
Как нефтяной бум сказался на жизни Галиции? Львов стал типичным городом нуворишей: нефтепромышленников, финансистов, авантюристов и просто жуликов. Большая часть архитектурных шедевров, украшающих сегодня исторический центр города, — наследство именно того времени. Города поменьше тоже получили свой кусок нефтяного пирога. Но вот только большая часть населения «королевства Галиции и Лодомерии» жила в сёлах. И на их жизни всё это не сказалось никак.
Промышленность Западной Украины ограничивалась нефтедобычей, небольшой долей нефтепереработки (большая часть сырой нефти перерабатывалась в метрополии), добычей соли и карпатского леса. Если смотреть статистику, то на Галицию приходилось всего 5,5 проц. от всех имевшихся в Австро-Венгрии паровых двигателей. Занято в любой промышленности было крайне небольшое число работников: к концу первого десятилетия ХХ века — не более 300 тысяч человек, из них на более-менее крупных предприятиях — не более 60 тысяч (общее число русинов в Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны составляло 3 376 000 человек). А в западноукраинских сёлах остались только кустарные промыслы: ткачество, изготовление ковров (если местные изделия можно так назвать), резьба по дереву, плетение корзин и так далее и тому подобное.
Самый короткий рассказ будет про местный финансовый капитал. Его не было. Вообще. Совсем. В Австро-Венгрии, в принципе, большая часть капитала была иностранной — родом из Германии. В Галиции же все банки были исключительно не отсюда родом: десять филиалов государственного банка и 14 филиалов частных банков из Праги или Вены. Все потуги местных жителей организовать Львовский кредитный банк успехом не увенчались: после краха в 1903 году активы были скуплены венским «Винер банк ферейн».
Подводя итоги, можно смело сказать: в составе Австро-Венгрии Галиция стала внутренней колонией, а жителям досталась роль «белых негров». Вся местная промышленность ограничивалась добычей сырья и крайне ограниченными объёмами первичной его переработки. Все более-менее крупные предприятия принадлежали исключительно австрийцам, чехам, полякам и некоторому количеству евреев. Практически вся земля принадлежала польским помещикам. Количество чиновников из числа русинов стремилось к нулю.
Почему сегодня местное население с придыханием вспоминает времена, когда Галиция была в составе Австро-Венгрии? Ну, как известно в любом галицком селе, нынешней молодёжи далеко до своих отцов. А тем — до своих дедов. Что уж о прадедах говорить! Тем более о прапрадедах, которые и жили при его императорском и королевском величестве Франце Иосифе. Их и в живых-то уже никого не осталось. Но трава в их время наверняка была забористо зеленее, небо — голубее, вода — жиже, а горилка — пьянее...
Федор Ступин,
Подпишись: