В исходе внеочередных парламентских выборов 4 июля в Британии никто не сомневался. После 14 лет непрерывного, но не беспроблемного правления Консервативная партия себя настолько дискредитировала, что это вылилось в наихудший электоральный результат. Тори получили 104 мандата, в то время как их соперники отныне располагают 396 местами из 650 в палате общин. На этом фоне успех Партии реформ (или партии «Реформировать Соединенное Королевство», Reform UK) смотрится скромно, но носит знаковый характер – на перспективу.
Партия реформ во главе с ее председателем Ричардом Тайсом и идеологом, также своеобразной «иконой», агрессивно-харизматичным Найджелом Фараджем отныне представлена в парламенте. И хотя помимо этих двух тяжеловесов в палате общин будет заседать всего еще два их соратника, за «реформистов» проголосовало в общей сложности 14,3% избирателей. В итоге это сравнительно молодое политобразование сразу продвинулось вверх на третье место в партийной иерархии (лейбористы – 34,4% и тори – 23,2%).
Стратеги и политтехнологи тори не зря опасались, что бесславный финал заранее приведет к появлению дезертиров, часть которых переметнется под знамена Партии реформ. Этих цыплят-перебежчиков нужно будет считать по осени, поскольку процесс только запущен.
Накануне голосования Ричард Тайс рассказал, что тори занимались переманиванием их кандидатов путем щедрых посулов. В эфире BBC вышел видеосюжет, в которым нанятый актер, выдавая себя за активиста Партии реформ, призывает расстреливать мигрантов. Одного их «реформистов» уговаривали выступить с публичным обвинением своей партии в расистских наклонностях, чтобы напугать пугливых избирателей, в первую очередь среди этнических диаспор, с которыми все заигрывали.
Грязные технологии не сказались на конечном раскладе в новом составе депутатского корпуса. Причина в том, что движущие силы, которые продвинули Партию реформ в палату общин, питаются от мощных источников разочарования итогом царствования пяти кряду премьеров-консерваторов, начиная от Дэвида Камерона и далее – Терезы Мэй, Лиз Трасс, Бориса Джонсона и ныне миллионера Риши Сунака, уже готового перебраться в Калифорнию и заняться деланием денег.
Первейшим фактором, предопределившим уныние электората, что сыграло на руку партии Reform UK, стали удручающие макроэкономическе показатели – как свидетельство структурного и системного неблагополучия. О темпах роста экономики предпочитают не вспоминать. Налицо хрестоматийная стагнация. В конце 2023 года Британия впала в рецессию. Государственный долг приближается к психологически значимому потолку в 100% ВВП.
Директор британского Института фискальных исследований (Institute for Fiscal Studies, IFS) Пол Джонсон еще в мае предсказывал, что надвигается крупнейший за 70 лет финансовый кризис. Чтобы его избежать, придется либо радикально резать по живому расходные статьи бюджета, либо продолжать жить в долг, либо повышать налоги, что неизбежно скажется на доверии британцев к властям предержащим.
Для рядовых обитателей этих островов, подверженных после «Брекзита» шквалистым порывам ветра от неустойчивой геополитической и геоэкономической обстановки, рецессия проявляется в разных ипостасях. В низкой производительности труда и застойной зарплате. В перекосах в энергетическом обеспечении как промышленности, так подчас и домохозяйств. В разрывах логистических цепочек, что сказывается на заполнении продуктами холодильника и в появлении других житейских неудобств.
Это факт: в 2010 году бесплатной раздачей еды из продуктовых банков (Food banks) пользовались 60 тысяч человек; в 2023 году число тех, кто выстраиваются в такие очереди, достигло 3 миллионов. Кого благодарить в этом случае? Британцы не является исключением и потому виновными числят тех, кто заседает в Вестминстерском дворце.
Что предлагает делать с рецессией и стагнацией Найджел Фарадж? В этом контексте он смотрится подпольным корбинистом, негласным последователем прежнего лидера лейбористов Джереми Корбина. Достаточно вчитаться в его слова, прозвучавшие в интервью американскому новостному веб-сайту Breitbart News:
«Капитализм мёртв, его не существует, мы живем в корпоративизме. Нечестивый альянс крупного бизнеса, крупных банков и крупного правительства… Я искренне считаю, что мы не добьемся экономического роста, если в стране будут доминировать шесть гигантских транснациональных корпораций, ни одна из которых не будет платить налоги в нашей стране».
Однако в предвыборной программе Партии реформ есть такой пункт: снижение корпоративного налога до 20%. После всех этих откровений становится невозможным определить, куда поместить Фараджа в традиционной системе координат: он левый или правый? В свое время лейборист Тони Блэр предложил «третий путь», позаимствовав часть лозунгов у консерватров. Быть может, Фарадж и есть олицетворение стиля «фьюжн», когда сочетается несочетаемое?
Вторым фактором, сыгравшим роль домкрата для Фараджа, стала традиционная усталость избирателей от примелькавшихся лиц одной партийной окраски. Фарадж накануне выборов охарактеризовал двухпартийную систему как «прогнившую».
Дело еще и в том, что в 2015 году ему не хватило всего 3 тысяч голосов, чтобы избраться в палату общин. Фарадж затаил недобрые чувства в адрес мажоритарной системы выборов, построенной на принципе winner takes all («победитель получает всё»), что дает однозначное преимущество крупным мейнстримовским партиям. По этой причине в предвыборном манифесте реформаторов записано: отказаться от мажоритарной системы в пользу пропорциональной.
На выборах 4 июля именно мажоритарная модель не позволила Партии реформ получить такое количество мандатов, которое соответствовало доле их избирателей. Примерный подсчет указывает, что при пропорциональной системе «реформисты» получили бы 92 мандата!
Наконец, третьим фактором в пользу Фараджа, а вернее драйвером популярности британского Трампа, стало его умение чутко уловить запрос верноподданных граждан на стабильность. Притом стабильность, определяемую не только наличием пищевых продуктов на полках супермаркетов, застывшими цифрами на их ценниках и относительной гармонией в отношениях со все более требовательными, не абсорбируемыми иноконфессиональными мигрантами.
В понятие «стабильность» входит также исправно функционирующая Национальная система здравоохранения (NHS). Пока что она худо-бедно... не справляется со своим предназначением. Очереди на прием к врачам растянулись на десятки километров, в них постоянно пребывают от 7 до 8 миллионов страждущих, поскольку время ожидания в среднем составляет от 20 до 30 недель.
Однако не менее важно, что британцы соскучились по отсутствию внешних угроз по периметру границ. Соскучились по подзабывшемуся понятию «дивиденды мира» (peace dividend), что служило рефреном многих речей президента США Джорджа Буша-старшего и премьер-министра Британии Маргарет Тэтчер после распада СССР в 1990-годы.
На третьем году войны НАТО с Россией на украинском ТВД, когда западные покровители киевской хунты последовательно повышают градус своей агрессии и допускают нанесение ударов на стратегическую глубину по всей нашей территории, вероятность контрудара с применением ЯО только возрастает.
Для думающей публики и просто для обывателей, не утративших вконец инстинкт самосохранения, возникает эффект дежавю. У старшего поколения европейцев пробуждаются воспоминания об экзистенциальной угрозе, возникшей в 1980-е годы. Тогда американцы завезли к союзникам-вассалам ракеты «Першинги» и «Томагавки», нацелили их на уничтожение советских шахтных пусковых установок, штабов, командных пунктов и группировок войск на западных рубежах и при этом бесстрастно начали рассуждать об «ограниченной ядерной войне» – ограниченной Европой.
В ту пору перспектива быть отданным на заклание привела к деятельной активизации и самоорганизации тех, кого называли «пацифистами», но кто попросту не захотел погибать за чужие (читай: американские) интересы. Сегодня на уровне подсознания этот страх жив, а потому реакция на публичное заявление Фараджа – именно НАТО и Евросоюз спровоцировали войну на Украине – молчаливое большиство британцев восприняли с пониманием.
Зато все мейнстримовские политики ополчились на Фараджа с пеной у рта. Ему мгновенно приклеили ярлык «нового Чемберлена», который в 1938 году в Мюнхене капитулировал перед Гитлером, напомним, чтобы перенаправить его агрессию на восток против Советского Союза.
Лидеры тори и лейбористов, Риши Сунак и Кир Стармер, которому теперь будет предписано финансировать из дефицитного бюджета войну против России, громко возмутились. А бывший премьер Борис Джонсон, запретивший британской марионетке Зеленскому заключить мирное соглашение весной 2022 года, предсказуемо обвинил Фараджа в том, что он-де перепевает «русскую пропаганду».
В числе прагматичных политиков, выступивших в поддержку Фараджа, оказался сэр Тони Брентон, бывший посол Британии в России, поделившийся своим профессиональным опытом и видением ситуации.
В разделе «Мнение» в газете «Дейли телеграф» сэр Тони поместил свой комментарий, в котором признал правоту Фараджа. В свое время намерение кооптировать в НАТО Украину «сделало ситуацию неизмеримо хуже. Посольство США в Москве сообщило, что все россияне восприняли бы это как пересечение «самой жирной из красных линий». Я был там в качестве посла Великобритании, и один высокопоставленный человек сказал мне, что это подорвет доверие (к Западу)» со стороны всех, кто в России отвечает за национальную безопасность.
Посол Брентон напомнил о «печально известном обещании госсекретаря США Джеймса Бейкера в 1990 году о том, что расширение НАТО не выйдет ни на дюйм за рамки присоединения Восточной Германии». Он сослался на мнение Джорджа Кеннана, автора политики «сдерживания» СССР. Когда Североатлантический блок начал свой ползучий «дранг нах Остен», Кеннан заявил, что это «было бы самой роковой ошибкой американской политики за всю эпоху после окончания холодной войны».
Хорошо, что правда факта была снова озвучена. Но правда и в том, что ключевой замысел публикации с мнением посла Брентона состоял в том, чтобы убедить ястребов на Западе побудить Киев сесть за стол переговоров и тем самым получить стратегическую передышку для собирания сил перед новым раундом агрессии против России.
Тем не менее посол Брентон, фигура до сих пор медийная, а потому известная, выступил адвокатом Фараджа. Поборнику слома политсистемы Британии это не может не добавить весомости его антивоенной риторике и популярности среди тех, кто устал от субсидирования коррупмированного режима на другом конце континента (расстояние от Лондона до Киеве по прямой – 2134 км) с далеко не явными «дивидендами от войны».
***
Найджел Фарадж, вознамерившийся перекроить политический ландшафт перенапрягшегося от череды неудач британского общества, может быть по праву назван «популистом». В том смысле, что говорит в нужной интонации именно то, чего ожидает усталый человек в наэлектризованной толпе. Заметно и то, что «максимы его воли», по Канту, и мемы его публичных деклараций математически точно соотносятся с настроениями значительной части коренных островитян.
«Если Британия будет двигаться по тому пути, по которому она идет сейчас и который, исходя из итогов выборов, был отринут избирателями, а также если лейбористы не внесут существенные изменения в политику страны по всем направлениям, включая внешнеполитическое, – считает сенатор Алексей Пушков, – партия Фараджа сможет резко нарастить свою популярность. И станет реально претендовать на то, чтобы стать второй партией в стране к следующим выборам». А это означает, что «реформисты» похоронят консерваторов-перерожденцев, правда, это случится еще не завтра.
Личный успех Найджела Фараджа в избирательном округе приморского городка Клактон (преимущественно «пролетарский» контингент с доходами ниже среднего) и маленький, но большой триумф Партии реформ – это прилет не черного лебедя, а буревестника. В Британии после того, как «буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает», принимая логику Максима Горького, – обязательно грянет буря.
