Стратегии. Украинский вопрос: Италия решает, но делает, как велит Блинкен

Россия наносит поражение украинской армии, в том числе в Сумской области. Чем больше количество направлений, по которым Россия наступает, тем меньше возможностей у ВСУ защищаться и сопротивляться.

Путин усугубляет три хронические проблемы Зеленского: нехватку солдат, оружия и денег. Кремль вынуждает главу киевского режима использовать больше снарядов, оставлять беззащитными Херсонский и Запорожский фронты, перебрасывая оттуда войска, и тратить больше денег. Любое ускоренное завершение конфликта — это проигрыш для России.

Поражение на выборах в Европейский парламент Эммануэля Макрона и Олафа Шольца ухудшает ситуацию для Зеленского, который рискует через несколько месяцев получить Трампа в Белом доме. Джорджа Мелони победила на европейских выборах, но она, по крайней мере пока, запрещает Зеленскому наносить удары по российской территории с помощью итальянского оружия. На премьер-министра Италии также оказывает давление Маттео Сальвини (Matteo Salvini), ее вице-премьер, который не поддерживает Зеленского. Сальвини обвинил Макрона в том, что тот предложил увеличить вовлеченность НАТО в конфликте на Украине.

Обидеть Макрона — все равно что обидеть самого Зеленского. Официально бывший президент Украины не просил о вмешательстве войск НАТО — он просил об этом французского коллегу тайно в кулуарах Елисейского дворца. Зеленский боится, что Россия в один прекрасный день прорвет оборону в Харькове. С этого момента дорога на Киев будет открыта. Представьте себе, что однажды мы проснемся, а российская армия марширует к дворцу Зеленского. "Что будет делать НАТО?" — спрашивает Макрон. Сальвини отвечает: "Будем созерцать".

Все войны — особенно их предвоенный период — проходят одинаково: политическая власть заблаговременно сообщает армейскому командованию, что должны будут делать солдаты при всех возможных сценариях развития событий. И у НАТО ведь есть план действий на случай ядерного удара, прорыва фронта под Харьковом, входа российских войск в Одессу, а также план ответной реакции на открытие нового фронта из Белоруссии в сторону Киева. Если же НАТО не разработала таких планов, как пытается нас убедить министр обороны Гвидо Крозетто (Guido Crosetto), то это просто некомпетентная организация, так как ее долг — быть готовой к любым ситуациям на Украине.

Международная политика — это царство лжи и обмана. Однако Крозетто, скрывающий от итальянцев информацию об оружии, которое он посылает Зеленскому, клянется, что он единственный, кто ничего не утаивает. Крозетто уверяет, что решения для каждого отдельного случая поставки оружия принимаются в результате длительных бюрократических процедур, в которых задействованы десятки государственных чиновников и институтов.

Читая то, что пишет Крозетто, создается впечатление, что итальянский министр обороны принимает решения по Украине точно так же, как пенсионный фонд решает, соответствует ли Марио Росси (Mario Rossi) критериям для получения пенсии. Полемизируя с автором этой газетной колонки 3 июня, Крозетто написал: "Ошибочно полагать, что Гвидо Крозетто просыпается утром и принимает то или иное решение. Есть глава министерства, который предлагает правительству варианты, предварительно проанализировав и конкретизировав их с помощью серьезно подготовленного бюрократического аппарата. А затем правительство делает выбор". Кто-нибудь, скажите Крозетто, что принимать те или иные решения — это его работа.

Почему Крозетто так принижает свою роль? Ответ прост: потому что ему стыдно сказать, что 90% процесса принятия решения — это телефонный звонок от госсекретаря США Блинкена к Крозетто. Остальные 10% — это Изабелла Раути (Isabella Rauti), заместитель министра обороны Италии, инспектирующая склады, чтобы проверить, располагает ли Италия оружием, которое Белый дом просит отправить на Украину. Было время, когда министры гордились тем, что принимают решения. Наш старый добрый Крозетто не решает ровным счетом ничего. По его собственному признанию, от него ничего не зависит. И все это свидетельствует о парадоксальной политической и моральной деградации итальянского правящего класса на фоне стремления к суверенитету.