В прошлый раз мы говорили о Центральной России, о её колоссальной роли в становлении и истории всей нашей огромной страны. Санкт-Петербург, некогда столица империи, географически относится несколько к иному региону. Земли великой Новгородской Руси, могучего Русского Севера, заслуживающего отдельного текста, — вот что генетически должно было бы быть ближе Северной Пальмире. Но Центр связан с этим уникальным русским городом куда более тесно, чем может показаться, если просто смотреть на географическую карту.
Достаточно сказать, что Санкт-Петербург основал москвич Пётр Алексеевич Романов, более известный как первый российский император Пётр Великий. Это весьма примечательный факт, ведь получается, что великолепная и блистательная столица империи сотворена волею и управлением Москвы. Что, разумеется, в очередной раз подчёркивает творческую и политическую силу вечного русского стольного града и центральных земель, его окружающих.
Но в первую очередь Санкт-Петербург — это великий символ невероятной энергии, силы, трудолюбия, воли и таланта русского народа. Это грандиозный проект, полностью реализованный с нуля. Это уникальный пример дела и замысла (масштабы которого потрясают!), доведённого до конца. А много ли известно подобных примеров?
Санкт-Петербург и окрестности являют собой образец глубочайшего преобразования суровой и до того в общем-то дикой земли. Нет, конечно, многие любят делать акцент на том, что жизнь на берегах Невы кипела и до появления Петербурга. Мол, финно-угорские деревни были разбросаны по дельте, люди ловили рыбу, торговали и т. д. Вот только примитивная деревенская жизнь среди густых лесов на берегах могучей и своенравной реки вряд ли можно назвать успешным преобразованием и покорением этих мест. Некоторые же указывают на тот факт, что до Петербурга существовала шведская крепость Ниеншанц и город Ниен при ней. Кому-то это помогает несколько приуменьшить пионерский подвиг Петра и его людей. Мол, до Петербурга уже был город, у творения Петрова есть предтеча, да к тому же светлолико-шведского происхождения.
Что ж, стоит сказать по этому поводу несколько слов. Да, действительно, история основания Санкт-Петербурга непосредственно связана с русско-шведской войной. Да, взятие Ниеншанца в 1703 году открыло нашим людям выход в Финский залив Балтийского моря, позволило продвинуться дальше к островам дельты и самого залива. Всё это так. Но насколько правомерно утверждать, что шведский Ниен был предшественником Петербурга, был первее его?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к городской географии Северной столицы. Шведская крепость Ниеншанц располагалась на Охтинском мысе. Это место находится у впадения в Неву крупнейшего её правого притока — реки Охты. Ныне там совсем рядом находится великолепный Большеохтинский мост, а на противоположном берегу хорошо виден знаменитый Смольный монастырь — шедевр Растрелли.
Охтинский мыс на противоположном берегу
Не вдаваясь глубоко в историю, лишь отметим, что Пётр Первый заложил Петропавловскую крепость (что и считается основанием города) на небольшом Заячьем острове в дельте Невы. Даже сегодня на современном автомобильном транспорте путь между этими двумя точками (устье Охты и острова) займёт примерно полчаса. Можно только представить, сколько времени на это требовалось в XVIII веке.
Петербург рождался на островах, это хорошо известный факт. Там сердце Северной столицы и её начало. Шведский Ниен же был лишь дальним пригородом, который Пётр быстро превратил в русскую судостроительную слободу. И лишь в XIX веке эти земли официально вошли в состав Санкт-Петербурга. Так что не стоит приписывать шведам участие в нашем русском творении.
Любопытна и ещё одна деталь. Сейчас, буквально в последние месяцы весны, на Охтинском мысе развернулось большое строительство крупного общественно-делового комплекса. Археологи и историки города сильно переживают за остатки былой крепости, а в ходе общественной дискуссии в печать просочился интересный факт. Оказывается, на этом месте ещё до всяких там шведов находилось древнерусское новгородское городище XIII века, что, по мнению учёных, подчёркивает приоритет русских на эти земли. Что ж, было новгородское городище, а будет суперсовременное здание «Газпром нефти». Всё возвращается на круги своя. Ведь, как совершенно справедливо заметил мой коллега в своей недавней статье на «Альтернативе», «русские всегда приходят за своим».
* * *
Берега Балтийского моря интенсивно эксплуатируют очень многие, начиная от немцев и поляков и заканчивая прогрессивными и очень воинственными в последнее время племенами эстонцев и финнов. Каждый из перечисленных выше народов почему-то считает себя гораздо лучше русских. Эти ребята ведут речь о другой ступени развития, ни много ни мало. И это вовсе не выдумки. В своё время в одной из финских исторических книг про Зимнюю войну автору повстречалась такая формулировка: к началу ХХ века прогрессивный финский народ якобы достиг иного, чем русские, уровня развития, поэтому, мол, финнам пришла пора отделяться от этих «отсталых варваров». Очень интересная точка зрения, которая наверняка по сердцу нашему отечественному либералу.
Только вот сразу возникает вопрос: где же тогда ваши финские аналоги Достоевского и Толстого, Бутлерова и Менделеева, Пирогова и Мечникова, Докучаева и Шухова? Ведь именно во времена Достоевского и Менделеева финский народ, если верить их публицистике, стремительно обгонял и перегонял русских. Что ж, не будем даже заводить речь о том, кто создал саму Финляндию (ответ, думается, всем хорошо известен), просто спросим: а где ваш аналог Петербурга? Ведь горделивые финны и эстонцы тоже проживают на берегах Финского залива. Почему же в ходе своего великого цивилизационного развития они не создали ничего подобного на своих землях? Природно-климатические условия ведь одни и те же.
Вопрос без ответа. Впрочем, и не менее воинственные и острые на язык в отношении русских латыши и прочие прибалтийцы с поляками не сделали на Балтике ничего, что хотя бы отдалённо напоминало наш Петербург.
Санкт-Петербург — это почти пять с половиной миллионов жителей, что примерно равно населению всей Финляндии. Это крупнейший город на планете, расположенный так далеко на севере. 400-тысячное же население столицы воинственной Эстонии — Таллина — равняется примерно населению не самого большого петербургского административного района, скажем Выборгского. Забавная статистика на фоне комплекса превосходства и тщеславной риторики этих стран.
Петербург абсолютно уникален для своего природно-исторического ареала. Чего только стоит дворцово-парковый комплекс Северной столицы и её окрестностей. Кто хоть раз бывал в Петергофе, вряд ли сможет его забыть или отыскать что-то аналогичное. Зимний дворец, Летний сад, Царское Село, Стрельна, Гатчина… Эти великолепные памятники архитектуры уникальны, но ещё более вызывает восхищение кардинальное изменение ландшафта, произведённое русскими строителями и инженерами. Каналы, липовые аллеи, вековые дубы, цветники и изумрудные лужайки — всё это создано на месте суровой тайги, где когда-то царствовали лишь влаголюбивые тёмные ели. С приходом же русских в этих местах закипает жизнь. География города очень обширна — он просто огромен! — но какую бы точку мы ни взяли, везде найдём упоминание Петра и бурную хозяйственную деятельность. На северном берегу Финского залива он высаживает дубраву и закладывает рощу из архангельских лиственниц для нужд корабельного дела; на южном береге возводит дворцовый комплекс; в Красном Селе строит бумажную фабрику; на Охте организовывает пороховые заводы и плотницкое производство и т. д. и т. п. Это ли не свидетельство настоящей русской хозяйственности, деятельности и трудолюбия?
Здесь когда-то была тайга
К слову, о великоукрах. Единственный дворец в Киеве — Мариинский — построен по приказу русской императрицы уроженцем Костромы Иваном Мичуриным. При этом ныне простроченный президент незалэжной не стесняется принимать там своих покровителей и хозяев. А вот про украинские дворцы мы ничего не слышали, к сожалению.
Не менее уникальным в Санкт-Петербурге является и уровень развития культуры, образования и науки. Университеты и прочие вузы города являются одними из лучших в стране. СПбГУ, Горный университет, Технологический институт, ИТМО, ЛЭТИ, Михайловская военная артиллеристская академия, Лесотехнический университет… Продолжать, разумеется, можно долго, мы лишь хотели упомянуть наиболее известные исторические учебные заведения города. Это важно для понимания того, какой масштаб образования (и культуры, само собой разумеется) был создан с нуля в суровом Северо-Западном крае Руси всего за несколько столетий. Просто удивительно.
Ну и нельзя обойти стороной грандиозный промышленный комплекс Северной столицы. Ведь он тоже поражает воображение. Санкт-Петербург — настоящий индустриальный гигант. Корабли, атомные ледоколы, подводные лодки… Огромный Кировский завод, историкам более известный как Путиловский. Обуховский, ныне «Алмаз-Антей», «Силовые машины», «Электросила». Турбины, вертолётные двигатели, тракторы, электропоезда и трамваи — Петербург производит практически всё. И вновь к чему это мы? Посмотрите на это в разрезе.
Несколько столетий назад здесь были непроходимые и влажные еловые леса да заболоченные низины. Планомерный, последовательный и упорный труд русского человека создал на их месте выдающийся цивилизационный комплекс, пока предки кичливых соседей, живущие тут испокон веку, просто собирали валежник и ловили рыбу в окрестных водоёмах. Затем, улучшив несколько своё положение за счёт близости новоявленного русского столичного мегаполиса, вдруг решили, что они часть светлоликого Запада и, значит, априори лучше нас. Но милые наши смешные воинственные соседи, просто взгляните в воду Финского залива и увидьте своё отражение…
А мы же будем гордиться жемчужиной русского коллективного творчества — блистательным Санкт-Петербургом.
Сергей Газетный,
Читайте нас: