Редкий Тарас доплывёт до середины Тисы

Чудна Тиса при звуках воздушной тревоги, когда евроукры с криками «а нас за що?!» наблюдают очередной сеанс денацификации. Вольно и плавно мчит она мимо территориальных центров комплектования, недовырубленных карпатских лесов и патриотически оформленных погостов. Ни зашелохнёт, ни прогремит. Глядят на неё и не знают, слава ли Украине и смерть ворогам или уже славься отечество наше свободное? И чудится, будто вылита река из бриллиантов, которые пани Зеленская так любит покупать себе ради поднятия настроения. Потратит миллион честно заработанных долларов в «Картье» — тогда Тиса веселее побежит и демократические гирлянды колючей проволоки задорно отсветятся в её водах. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины, и средствам объективного контроля ВС РФ взглянуть на земную суету из-под облаков. Чубатые! Они залегли в полевых цветах, склонившихся к водам. Глядят они и не наглядятся, и не налюбуются берегом чужбинным, где свобода и жизнь, и усмехаются ему и приветствуют его, тряся чубами. В середину же Тисы не смеет глянуть никто, кроме рыбнадзора и пограничников. Редкий Тарас доплывёт до середины Тисы.

Снова желанная

Когда я был так неприлично молод, что даже не дружил с девочками, меня обрадовали босяцким подгоном в виде модного «лисапета» под названием «Тиса» Львовского мотозавода, который ныне благополучно декоммунизирован. Это было моё первое подобное устройство, где педали не вращались обязательно вместе с колёсами, что стало настоящим счастьем.

Велосипед, впрочем, к тому времени уже повидал жизнь. Он был каким-то страшным гибридом с неродным рулём и сиденьем, но обладал одним великолепным достоинством. Поистине ультимативным! На нём не было тормозов! Вообще! Поэтому вся моя обувь имела насквозь протёртую подошву, ибо вместо классической тормозной системы приходилось использовать асфальтово-сандальную. Потом у меня случались и другие велосипеды, но им было далеко до «Тисы», на которой я обгонял решительно всех. В раллийных заездах с пацанами я оставлял преследователей глотать пыль. Пока те, скорячившись над рамами и не дотягиваясь до педалей, аккуратно входили в повороты на папкиных и дедовских тяжеленных «Украинах» и «Минсках», я на виражах шёл в отрыв просто потому, что никак не мог затормозить. Это многого стоило моим коленям, но пролитая на серую дорожную пыль детская кровь воздавалась сторицей. Ибо я был абсолютным чемпионом посёлка.

Мою «Тису» тогда хотели все. Предлагали меняться на здоровенные родительские велики (естественно, без спроса самих родителей), солдатиков, фантики от жвачек и прочие драгоценности. Но я непреклонно сносил все искушения. И надо же такому статься, что теперь, спустя много лет, Тиса снова стала предметом всеобщего вожделения. О её благосклонности мечтают многие, включая уже седовласых мужей. Её название сладостно перекатывают на языке молодые и дерзкие романтики. Её особенности втайне изучают ночами под одеялом. Даром, что речь теперь идёт об одноимённой реке.

Река жизни

Про русских говорят, что, какое бы устройство они ни начали мастерить, в конечном итоге всё равно получается автомат. Евроукры же, создавая собственную хлебосольную, независимую и свободную страну, в итоге соорудили концентрационный лагерь, в котором обладатель паспорта с трезубцем имеет меньше прав, чем воробей, клюющий навоз. Последний хоть волен перелетать, куда его воробьиной душе вздумается, а вот у рядового громадянина из всех прав осталось одно-единственное — утилизироваться где-нибудь под Часов Яром.

Зато как шутили, как смеялись. Как же, ведь москалям запретили въезд вообще во все страны света, кроме Афганистана. А вот они, гордые потомки великих путешественников, которые на казацких подводных лодках кошмарили османов, теперь стали фактически гражданами мира. В итоге у судьбы случилась даже не ирония, а злой сарказм, ибо теперь свободолюбивые и незалэжные вынуждены ломать голову над тем, как форсировать речку Тису, дабы радостно забомжевать в Венгрии или Румынии.

Ещё совсем недавно воинственные евроукры планировали форсировать Дон, а потом и Волгу. Были и шутки про Московию, которая сохранится где-то на границах Москвы-реки. Короче говоря, в плане военной гидрологии украинские граждане заткнут за пояс многих. Однако, как это обычно бывает с ними, намечающаяся пэрэмога внезапно превратилась в зраду, и главной рекой для них стала не Волга и не Дон и даже не скромная тамбовская Матыра, а собственная река Тиса — естественная украинская граница с Венгрией и Румынией. Вот её-то и пришлось форсировать.

Казалось бы, чего там форсировать? Если взглянуть на Тису через спутниковые снимки и замерить её размеры, то можно увидеть, что в основном ширина данной речушки не превышает двухсот метров и чаще всего находится в пределах полутора сотен. То есть вроде бы ерундовое расстояние, которое сможет переплыть любой, кто просто умеет держаться на воде. Но не тут-то было. Тиса оказалась весьма коварной речкой.

Во-первых, в периоды половодья она может стать глубже на два, три или даже четыре метра.

Во-вторых, когда половодье заканчивается и вода уходит, она забирает с собой многое из того, что затопила ранее: мусор в лесополосах, ветки деревьев, а порой и сами деревья. Поэтому намертво зацепиться за что-то в ходе форсирования несложно, а пересекать её, плывя под водой, и вовсе смертельно опасно.

В-третьих, она очень быстрая. Бежит практически со скоростью горного ручья — до метра в секунду. Это нужно учитывать при заплыве.

В-четвёртых, Тиса весьма каменистая. Может хорошо приложить о валуны.

В-пятых, относительно тёплая она только летом и даже поздней весной без гидрокостюма в неё лучше не соваться.

В-шестых, у Тисы нет удобных для подхода берегов. Практически по всей протяжённости на украинской территории данную реку сопровождают дремучие буераки с обрывистым глинистым и очень топким бережком, в котором можно запросто что-нибудь сломать, особенно если прорываться на свободу ночью.

В-седьмых, Тису окутали бесконечными бухтами колючей проволоки. Конечно, во имя свободы и демократии.

В-восьмых, даже если реку удастся переплыть, с той стороны территория может быть не особо приятной и выжить где-нибудь в венгерском поле или у подножья румынской горы, особенно зимой, будучи насквозь мокрым, задача непростая.

В-девятых, с той стороны тоже есть пограничный контроль, чьи представители ещё непонятно как себя поведут при встрече с незваным гостем.

В-десятых, и это самое печальное для всех желающих сбежать из бандеровского концлагеря, за подступами к Тисе круглосуточно наблюдают украинские пограничники, применяя в том числе и тепловизоры, и дроны, и прочие современные средства наблюдения, которые засекут нарушителя, даже если он тёмной ночью, обмазавшись грязью, проползёт по-пластунски, прикрывшись еловыми ветками. И тут возникает довольно щекотливый нюанс.

Дело в том, что найти и задержать такого плавучего ухылянта для местных погранцов — дело особой важности. Прежде всего потому, что у него наверняка с собой будут деньги, которые можно или просто отобрать, или выторговать в виде взятки. Но даже если у пойманного плавунца не окажется ничего ценного, его тоже нужно ловить, дабы тариф на относительно безмятежную, хотя и мокрую, доставку в Евросоюз не только не снижался, но и продолжал расти. Если ещё пару лет назад за побег из Украины через её естественную водную преграду просили порядка пяти тысяч долларов, то теперь ценник подобрался уже к двадцати тысячам. Можете представить себе такой размах свобод и демократий? Потерь, как известно, нет, поэтому и благорасположение пограничников сильно подорожало. Ну а ежели вдруг каждый желающий будет без проблем переплывать Тису на сподручных плавсредствах, то погранцы и их начальство останутся без заработка, а это категорически недопустимо.

Так что уклонистов с плавучим уклоном ловят остервенело. Впрочем, гайки в этом плане затянуты не до конца. Дело в том, что за попытку побега через границу на Украине корячится лишь штраф. Что до бизнесменов, оказывающих услуги по нелегальному вывозу громадян за кордон, то им тоже уголовка не грозит. Поэтому неудивительно, что желающих оказать услуги таким бегунам хоть отбавляй.

И действительно, дело выгодное. В двух словах механизм работает так, как хорошо бронированный ларёк в девяностые: подходишь к витрине, выбираешь товар, называешь его, открывается окошко, ты кладёшь туда деньги, окошко закрывается. Всё. Ларёк бронированный, воевать с ним бессмысленно. В нашем случае проводники берут деньги у желающего сбежать, договариваются с пограничниками, засылают им долю, после чего сливают этим самым пограничникам собственного клиента. Его ловят и — большой сюрприз — тут же отправляют в ТЦК, откуда, как известно, выдачи нет. В итоге и овцы целы, и волки сыты. Деньги получены и поделены, а ВСУ выдали ещё одну порцию пушечного мяса, которое само пришло на заклание. Несите следующего! Жаловаться на неудачные попытки побега некому. Сбегающий или тонет, или отправляется на утилизацию в «збройни сылы».

Именно отсюда и столь непривычно мягкое для украинских реалий наказание в виде одного лишь штрафа. Ведь если будет уголовка, то, во-первых, многие просто побоятся рисковать, во-вторых, клиента нужно будет сажать на нары, вместо того чтобы отправить во имя Демократической партии США в жерло фронтовой мясорубки. Украинская армия теряет боевую единицу, а уважаемые люди — заработок. Поэтому, есть мнение, наказание за побег из концлагеря так и останется пустяшным, хотя на самом деле многие предпочли бы сразу заехать на зону, чем сидеть в окопе под Курахово. Но такой поблажки своему электорату нынешняя бандеровская власть не даст. Ей в этом плане гораздо выгоднее, чтобы народ продолжал бежать. Хотя бы потому, что потом этих беглецов будут стараться возвращать назад уже из Европы. А в то время, когда они бегут, из них сыплются деньги. Впрочем, пока ещё механизмы высылки не проработаны, но, если в США захотят, ряд стран типа Польши или трио прибалтийских пуделей вполне может взять под козырёк.

Но это будет когда-нибудь потом, а пока громадяне усиленно уплывают из своей нэньки. Те, кому побег удаётся, как правило, молчат. Самые дерзкие лишь иногда снимают о своём подвиге видео и выкладывают в Интернет. А если же пловец попал в местные новости, значит для него всё завершилось печально. Некоторых находят уже бездыханными, а те, кто выживает, предстают перед объективами фото и видеокамер в весьма неприглядном виде. На ком-то розовый надувной круг, кто-то надел на предплечья детские надувные нарукавники, кто-то просто весь в грязи и водорослях. Кого-то ловят в забавной разноцветной полуспущенной лодочке. Кто-то пытался выгрести на старом советском надувном матрасе. Всё это старательно раскручивается по украинским СМИ, дабы вызвать в народе насмешку и осуждение. И беглецов действительно осуждают, но, как правило, те, кто давно уже сидит в Варшаве или Праге.

Свидомый Ренессанс

Украинская национальная идея всегда состояла в том, чтобы нацаревать сто рублей и сбежать. Ну или просто сбежать, если с рублями или иными денежными знаками не сложилось. Что действительно хорошо получилось у евроукров за все годы независимости, так это заселение всевозможных частей планеты. Что до всех этих разговоров о возрождении, созидании и улучшении собственных территорий, то это сказки для простаков, которые обычно заводят те, кто собирается основательно поворовать из государственного бюджета. Так что нынешняя пора для Украины — своеобразный золотой Ренессанс, ибо идея побега из страны завладела умом абсолютного большинства. Но основная неприятность в том, что сбежать теперь очень непросто, что, как ни странно, также прекрасно кладётся в канву украинства, чьё главное историческое предназначение заключается в страдании. Только не таком, как у Достоевского или Лескова, а в бессмысленном, бесцельном и бесконечном.

Абсолютно вся украинская литература зиждется на том, что предков евроукров угнетали. В виршах того же Шевченко количество упоминаний всевозможных цепей, пут, оков и прочих кандалов просто зашкаливающее. Так что вот эта невозможность реализовать невыносимое желание уехать весьма символична. Это как принять средство от запора и от поноса одновременно, когда исполнились сразу два любимых украинских состояния, в то же время нарушающие обоюдную гармонию, превращая жизнь рядовых громадян в хаос. И самое интересное, что это ещё не финал. Если кому-то кажется, что хуже быть уже не может, то этот кто-то не прав. Зря что ли Украина отказалась от соблюдения Конвенции о правах человека? Этот самый отказ, о котором украинские СМИ предпочли совестливо умолчать, на самом деле является предвестником новых совершенно особенных издевательств нынешней бандеровской власти над собственным населением.

И вы спросите: когда же всё это закончится? Тогда, когда закончится и сам украинский проект. С ликвидацией остатков украинской государственности, которую национально-сознательные евроукры почему-то так горячо обожают, исчезнут и все те страдания, которыми панство мучается уже больше трёх десятилетий подряд. Русский врач уже приступил к операции, но пациент пока ещё сопротивляется, не осознавая в горячечном бреду, что вредит сам себе. Однако чему быть, того не миновать. Скоро Украины не станет, после чего все люди, её населяющие, да и в окрестностях тоже, с облегчением выдохнут. А горевать по этому жовто-блакытному концлагерю будут лишь громадяне, живущие далеко за океанами. Ибо, как уже давно известно, чем дальше евроукр проживает от собственной незалэжной нэньки, тем больший он патриот. А быть украинским патриотом внутри самой Украины очень неудобно. Кто не верит, пусть спросит об этом у мокрых ребят, опробовавших на себе холодные воды быстроходной Тисы. Оставшиеся в живых могут рассказать много интересного.

Сергей Донецкий,