Это хрестоматийная картина из школьного учебника. Худ. Поль Гюстав Доре. Вход крестоносцев в Константинополь в 1204 году.
В этой статье речь пойдёт о том, как впервые за почти 900 лет внешние враги захватили Второй Рим.
Предыдущая статья закончилась тем, что император Алексей III Ангел бежал из столицы на север, в сторону Болгарии, оставив в полной растерянности всё население Нового Рима. У которого, несмотря на численный перевес, никакого желания бороться с крестоносцами не было.
Собравшаяся толпа во Влахернском дворце, вблизи крестоносного лагеря, решила вернуть на трон младшего брата бежавшего императора, слепого императора Исаака II Ангела, из-за которого как бы и был весь сыр бор. Кроме, конечно, самого главного – желания благородных рыцарей и прочего наёмного сброда ограбить греков.
Об этом тотчас сообщили в лагерь пилигримов, где находился его сын, Алексей.
Латиняне не воспользовались такой ситуацией, как отмечает Никита Хониан, чего боялись ромеи, потому что сами пилигримы боялись, что на них обрушится вся масса защитников города. И вдруг получили такой подарок судьбы, находясь, как они считали, в столь плачевном состоянии.
Еще один византийский воин. Св. Меркурий. Фреска из одноимённой церкви. XIII–XIV вв. Археологический музей. Стамбул. Турция. Фото автора.
Таким образом, крестоносцы, которые несколько раз прошли по лезвию бритвы, получили огромный куш, в чем они, несомненно, видели поддержку Бога, который был на их стороне, а не на стороне схизматиков и их узурпатора.
19 июля 1023 года к императору было оправлено посольство в составе Матье де Монморанси, Жофруа, маршала Шампанского (который, как мы знаем, все описал в своем труде) и двух венецианцев. Их в воротах Влахерны встретил вооруженный топорами караул англов и данов, император в сверхдорогом платье и множество вельмож и шикарно одетых дам.
Франки потребовали от Исаака подтверждения баснословных условий оплаты за их «труды», из-за которых они и вторглись в Византию. Исаак, понимая, что выполнить он их не может, всё же был вынужден подписать эти условия, скрепив золотой буллой.
Опасаясь столкновений, он уговорил крестоносцев разместиться в еврейском квартале в Галате. Знатные бароны стали частыми гостями в императорском дворце, новый император Алексей V часто бывал в лагере крестоносцев, играл с ними в кости и позволял им по отношению к себе недопустимые его сану фамильярности. А Исаак, проводя время с астрологами и в пьянках, предавался мечтам о великой империи, и о том, что ему будет подчиняться мир.
Несмотря на то, что у церквей конфисковали всё золото и серебро, сумм на оплату катастрофически не хватало. Алексей IV выплатил 100 тыс. марок, из которых венецианцы взяли свою половину, 36 тыс. им заплатили рыцари за аренду кораблей, а остальную сумму рыцари выплатили тем, кто им давал ссуды, оставшись опять ни с чем.
Василевс компенсировал недовольство, одаривая графов, дожа и баронов. Рядовым воинам, как и после Задара, доставались лишь крохи. Дело шло к тому, что пилигримам нужно было собираться в Святую землю, срок аренды венецианского флота заканчивался, как мы помним, 30 сентября 1203 года.
И им пришлось бы отправляться в Святую землю только с частью суммы, надеясь и взяв, конечно, заложников, что ромеи выполнят взятые на себя обязательства.
Но тут к крестоносцам обратился сам молодой василевс, умоляя франков не покидать его после 30 сентября, так он сможет собрать им денег, а сам укрепит свою власть в столице. Не все крестоносцы хотели остаться здесь, требуя похода в Сирию, но Алексей обеспечил их до Пасхи 1204 года.
Так выглядели византийские воины в XIII в. Св. Георгий. Стелла. Константинополь. XIII в. Из собр. Н. П. Лихачева. ГЭ. Санкт-Петербург. Фото автора.
Так как земли за пределами столицы контролировал его дядя, Алексей III, он предложил крестоносцам помочь ему отвоевать города на Балканах. Алексей IV подчинил Фракию с помощью крестоносцев и вернулся 11 ноября 1203 года.
В то время, пока он был в походе, росло напряжение между греками и латинянами.
А горожане в такой смутной ситуации решили поживиться за счёт давно живущих среди них амальфян и пизанцев: произошло побоище, вынудившее всех латинян уйти в Галату к крестоносцам, тем самым силы константинопольцев сильно ослабли.
В это время фламанцы с пизанцами и венецианцами решили поживиться за счет мечети в восточной части города. Они на лодках прибыли из Галаты, но встретили отпор от мусульман. После чего те в ярости подожгли дома, ветер, гуляя по городу, раздул пожар почти по всей территории столицы, он доходил и до Св. Софии, уничтожив всё, что находилось в районе Миллиона, метрах в 100 от Софии, и по центральной улице – Месе. И далее – во всех кварталах, спалив дома и церкви. Дошел на юге города он и до городских стен на Пропонтиде (Мраморном море) и Елевфериевской пристани.
Башня и стены на Мраморном море. Стамбул. Турция. Фото автора.
То есть сожжен был почти весь город. Сгорел и великолепный дворец во Влахерне.
После таких событий, а также потому, что Алексей IV после захвата Фракии посчитал, что он достаточно укрепился на троне, он решил отказать крестоносцам в платежах, впрочем, если бы он и захотел, то не смог бы этого сделать.
Вначале его уговаривал этого не делать Бонифаций Монферанский, его по-рыцарски искренний сторонник, которому это советовал «легат Петра», папа римский Иннокентий III.
Следующий шаг был сделан посольством от пилигримов. Его возглавил Конон де Битюн, Жоффруа Виллардуэн, Молон ле Брабан и три члена венецианского совета, все, опоясанные мечами. Конон де Битюн обратился с речью к двум императорам, и речь эта была неимоверно дерзкой. Он требовал от всех баронов, соблюдать соглашение и заплатить все деньги:
Ежели вы это сделаете, то они будут вполне удовлетворены; а ежели вы не сделаете этого, то знайте, что с этого часа они не станут считать вас ни сеньором, ни другом, но постараются добиться того, что им причитается, всеми способами, какими только сумеют. И передают они вам, что не причинили бы вам зла, ни вам, ни кому-либо другому, не бросив вызов: ибо они никогда не совершали предательства, и в их стране нет обычая поступать таким образом. Вы хорошо слышали то, что мы вам сказали, решайте же, как вам будет угодно.
Алексей стоял на своём, тем более что константинопольцы были в бешенстве от сложившейся ситуации, а все проблемы они связывали с новым императором.
Тогда с ним встретился еще и дож, который укорял Алексея тем, что он неблагодарный и без помощи пилигримов не занял бы престол. Когда же он получил отказ, то Дандоло угрожал ему тем, что станет личным врагом и не остановится, пока не отомстит. Его дерзкие слова к василевсу ромеев передаёт Робер де Клари:
«Дрянной мальчишка, мы вытащили тебя из грязи, – сказа дож, – и мы же втолкнем тебя в грязь; и я бросаю тебе вызов, а ты заруби себе на носу, что отныне и впредь я буду чинить тебе зло всей своей властью».
С 1 декабря начались столкновения. Пилигримы не могли сидеть без дела и грабили окрестности. В ответ греки атаковали их, иногда успешно. Так, в схватках отличился Алексей Дука (1140–1205) по прозвищу Мурцуфл («сросшиеся брови»), женатый на дочери Алексея III Евдокии (1173–1211).
Латиняне в Галате были в постоянной боевой готовности, потому что, даже увеличив свои силы за счёт амальфян и пизанцев, тем не менее они значительно уступали ромеям. В лагере пилигримов была дороговизна и нехватка продовольствия.
1 января 1204 года византийцы решили атаковать флот оккупантов брандерами:
«И тогда греки придумали некую великую уловку: они взяли 17 больших кораблей и наполнили все их большими деревянными плахами и всякими горючими вещами – паклей, смолой, бочками, и выждали, пока с их стороны подул сильный ветер. И вот однажды в полночь они подбросили огонь в эти корабли и поставили их паруса по ветру, дав пламени разгореться весьма высоко, так что казалось, будто вся земля пылает».
Но венецианцы были начеку, они стали спасать свои корабли, борясь с огнем, казалось, что горит весь Золотой Рог, а население столицы высыпало на морские стены и радостно приветствовало пожар.
Вторая атака была совершена через 15 дней, но также неудачно. Сгорел только один корабль пизанцев с товаром. А крестоносцы снова обрадовались, что Бог на их стороне, так как гибель флота однозначно привела бы и к гибели оккупантов, которые без него не имели бы никаких преимуществ перед греками, потому что никакая рыцарская смелость не могла компенсировать количества сил у ромеев.
Одновременно столичные жители активно восстанавливали морские стены, которые были разрушены венецианцами во время штурма 1203 года, тем более что этот штурм показал, что стены и башни недостаточной высоты. Ромеи подняли стены и укрепили их верх деревянными бревнами, достроили башни и покрыли шкурами для защиты от осадных орудий, вдоль стен были расставлены 40 камнемётов.
Ситуация неопределенности вызвала восстание в городе. Множество народа, сенаторы и синклит 25 января 1204 года собрались в храме Святой Софии.
Святая София. Современная реконструкция.
В то время в Большом дворце умирал случайно оказавшийся у власти трусливый Исаак,
«таким образом, многочисленные предсказания о его всемирном владычестве с его смертью кончились ничем и улетели, как грезы больного».
По мнению Никиты Хониата, он хотел по договору с Бонифацием Монферратским ввести крестоносцев в город для защиты сына. В такой ситуации, в Святой Софии был избран императором некто Николай Канавос или Канава, родственник Ангелов, «не лишённый военного дарования».
В то же время Алексей Мурцуфл (Мурзуфл – Μούρτζουφλος), находившийся во дворце, решил захватить власть. Мурцуфл обратился к англам и данам, «варяжской гвардии». Он обрисовал им их печальную участь в случае победы крестоносцев, и те помогли совершить переворот. Алексей IV был арестован, его медленно травили ядом, который не действовал, так как до этого он постоянно принимал противоядие, а избранный в Св. Софии василевс Николай Канава был арестован.
Как написал логофет, главный казначей империи Никита Хониат: «Но так как у константинопольцев (правда должна быть выше любви к соотечественникам) всегда получало перевес то, что хуже, то Дука брал верх и усиливался, а Канавос постепенно терял свой блеск подобно склоняющейся к ущербу луне» .
Интриган Алексей Мурцуфл не был сторонником публичности власти, принимая решения келейно, вопреки законодательно установившемуся порядку. Но ему очень важно было избавиться от крестоносцев. Поэтому для ремонта городских укреплений он обложил данью знать. Сам он снискал популярность у плебса тем, что «много раз, опоясавшись мечом, с медной булавой в руках, он собственноручно то отражал неприятельские нападения, то сам храбро и неожиданно нападал на неприятелей, когда они разрозненно бродили за поиском продовольствия».
А крестоносцы рыскали в поисках пищи. Рыцари Бодуэна Фландрского заняли город Мосинополь или Филеи, который находился недалеко от Константинополя, как писал Виллардуэн, на берегу Русского моря. Насытившись и угнав скот, они возвращались в лагерь в Галате.
Алексей организовал засаду на их пути. 2 февраля 1204 года он напал на арьергард Анри, брата графа Бодуэна Фландрского. Началась битва, но ромеи «оробели» и бежали, оставив одного сражающегося Мурцуфла. Несмотря на то, что византийцы имели численное преимущество, рыцарский напор решил всё дело. Сам василевс спасся, но погибло 20 его лучших всадников: ромеи потеряли императорское знамя и икону.
А крестоносцы снова истолковали это событие, как свидетельство о том, что Бог на их стороне. Так, Робер де Клари пишет, что с иконой Божьей Матери проиграть бой невозможно, а это значит, что в руках узурпатора она «не работает».
Мурцуфл сказал горожанам, что он победил, тогда крестоносцы повесили на высокую мачту галеры царские регалии и икону и продемонстрировали их горожанам. С этого времени все службы в лагере крестоносцев проводились у захваченной иконы Богоматери.
Алексей V, понимая, что ему тяжело будет справиться военным способом с рыцарями, решил провести переговоры с Дандоло. Дож прибыл на триере к монастырю Косма и Дамиана, недалеко от Влахернского дворца. Император был на коне. Венецианец, оскорбляя василевса, требовал здесь и сейчас заплатить баснословные 50 тыс. центариев (кентинариев) золота и выполнить еще ряд унизительных условий для подписания мира, в частности, вернуть на престол окормляемого крестоносцами Алексея IV.
Но тут появился отряд рыцарей, которые скакали во весь опор, и василевс вынужден был бежать. После этой встречи Мурцуфл приказал задушить 8 февраля 1204 года своего племянника Алексея IV Ангела.
10 марта 1204 года вожди крестоносцев и венецианцев приступили к обсуждению, как они разделят Ромейскую империю. Был подписан документ, по которому, если императором станет француз, то патриархом должен быть венецианец, и наоборот. В столице будущий император отдельно получал дворцы Влахерну и Буколеон.
Дворец Буколеон. Совр. реконструкция.
Остальная часть Византии делилась пополам между франками и венецианцами, где все рыцари получат фьевы. Договор, посчитали вожди пилигримов, должен был быть утверждён у папы римского.
На пути к битве
Столичные жители активно восстанавливали морские стены, разрушенные венецианцами. Они укрепили их верх бревнами, надстраивали башни, которые имели не менее пяти-шести ярусов и были покрыты шкурами для защиты от осадных орудий, вдоль стен были расставлены 40 камнемётов. Спустя некоторое время камнеметов было уже 60.
В то время как крестоносцы делали осадные орудия. Рыцарь де Клари сообщал, что французы построили «кошку», разновидность камнемёта огромного размера. Который, скорее всего, установили стационарно напротив Петриона, на южной стороне Золотого Рога, где ширина максимум 700 м.
Были для ближнего нанесения урона стенам сооружены «свиньи» или «черепахи» и «повозки».
Венецианцы для размещения осадных орудий на палубах делали настилы, а борта кораблей защищали виноградной лозой. Делали осадные мостки на носах кораблей и на мачтах. На некоторых кораблях устанавливались башни.
В войске пилигримов оставалось большое количество не желавших воевать с братьями по вере, поэтому их агитировали священники, уверяли, что это война справедливая, направленная на борьбу с теми, кто попрал божьи и человеческие законы.
Итак, наступил апрель, шла третья неделя Великого поста. В четверг, 8 апреля 1204 года началась погрузка войска, коней и продовольствия на корабли. Возможно, пилигримы боялись оставлять его в лагере, а может, в случае неудачи, они планировали бежать.
Флот выстроился напротив Морских стен, он растянулся на 2 км от Влахерны, частично разрушенной предыдущим пожаром, до Евергеди́тского монастыря Богородицы, местоположение которого неизвестно, приблизительно где-то в районе современного Фанара.
Станция Фанар на Золотом Роге. Стамбул. Турция. Фото автора.
А император Алексей разбил наблюдательный пункт, установил свой лагерь и императорскую порфирную палатку, как сообщают все хронисты, на кургане Пантепонтского монастыря или на четвертом холме. Отсюда василевс мог видеть всё поле битвы: и залив Золотой Рог с венецианским флотом, и Морские стены. Отсюда он мог управлять своим силами, перенаправляя их на особо опасные участки.
Так выглядела осада в начале XIII века. Осада Дамиетты в Египте 1219 г. Большая хроника Матвея Пражского 1240–1260 гг. Нац. библиотека Франции. Париж.
В пятницу 9 апреля 1204 года начался штурм с нефов и галер. Нефы приблизились к башням и стенам, выходящим к воде, подтягивая корабли канатами. И с лестниц кораблей начался штурм:
«Во многих местах лестницы нефов так приблизились к укреплениям, что те, кто находился на башнях и стенах, и те, кто был на лестницах, схватывались между собой своими мечами, которые держали в руках. Так продолжался этот приступ, очень ожесточенный, и очень сильный, и очень мощный вплоть до девяти часов и в сотне с лишним мест».
А там, где они были на удалении, началась высадка, французы подводили к стенам «повозки» и «черепахи». На холме отряды императора трубили в серебряные трубы и били в барабаны, перекрывая грохот битвы.
Горожане обрушили на осаждающих шквал снарядов, Робер де Клари сообщает, что со стен бросали огромные каменные глыбы, которые в щепы разносили осадные орудия франков. И штурм стих, началось отступление. Из-за возникшей путаницы камни с мангонелей и камнеметов, установленные на кораблях, стоящих на якоре в заливе, попадали в корабли, которые забирали десант.
В результате у латинян были большие потери, а ромеи веселились на башнях, показывая отступившим срамные места. В императорской ставке трубили в трубы и били в барабаны. Алексей V, недавно захвативший власть, заявил горожанам, что эта победа показывает, кто есть настоящий император, который может разбить и покарать врагов.
Пилигримы же приписывали свою неудачу Божьей воле и своим грехам. В лагере захватчиков наступило уныние, рядовые крестоносцы считали, что их поражение связанно с тем, что Бог покарал их за атаку христиан, поэтому весь многочисленный клир стал активно убеждать рядовых рыцарей, что борьба ведется не с христианами, а с узурпатором и схизматиками, которые отказались подчиняться Святому престолу в Риме.
После молитв на военном совете в монастыре Св. Косма и Дамиана поступило предложение осуществить штурм города восточнее, где укрепления были слабее, но венецианцы, «сведущие в морском деле», отметили, что течение будет сносить корабли. Впрочем, как утверждал «маршал» Шампани, среди воинов были многие, кто хотел, «унестись» от этих стен куда подальше.
Было принято решение начать новый штурм через два дня, а для усиления давления на защитников башен атаку производить сразу с двух нефов, связанных канатами между собой.
Так выглядела осада городов «торгашами»-венецианцами в XVI в. Что и изобразил Дж. Тинторетто, назвав картину «Осада Константинополя». Находится во Дворце дожей в Венеции.
Последний бой
12 апреля с утра начался новый штурм. Все происходило так же, как и в предыдущий раз. Константинопольцы, уверенные в своём численном преимуществе, бились отважно. Нефы толком не могли подойти к стенам и башням, выходившим в море.
Но тут задул Борей, северный ветер. Когда-то в случае с осадой авар, он погнал 6 августа 626 года однодревки славян на южный берег Золотого Рога в этих же местах, разбивая их. Но нефы – не однодревки, их близко прибило к берегу, и рыцари начали штурм. Гунтер Пэрриский писал:
«...Затем корабли с укрепленными на них башнями приблизились, насколько можно было, к стене; и в то время, как несколько храбрецов полезли по лестницам наверх, герольды громко возвестили: тот, кто первым взберется на вражеские стены, получит в награду сто марок».
Корабли со знаковыми именами «Пилигрим» и «Рай», связанные веревкой, «ветер и Бог» поставили впритык к морской башне. Тут же на башню запрыгнул венецианец Петро Альберти, но англы, даны и ромеи изрубили его топорами. А незакрепленные корабли волна отбросила назад и снова накатила на башню. Корабли принадлежали епископам Суассонскому и Труаскому.
Теперь рыцарь Андрэ Дюрбуаз, повторив подвиг венецианца, ухватился руками и ногами за башню и влез на верхний ярус. Он один, одетый в кольчугу, оказался на башне. Достав меч, рыцарь обрушился на обороняющихся, и они сбежали на уровень ниже. За ним на башню забрался рыцарь Жан де Шуази. Они надежно прикрепили неф к башне, так, что казалось, что она качалась вместе с нефом. Вскоре верх башни был заполнен французами.
В это же время 10 рыцарей и 60 оруженосцев под командованием небезызвестно нам Пьера из Амьенуа, высадились у соседней стены. Заметив, что в стене есть слабозаделанный пролом, они стали бить его копьями. Осажденные сбрасывали на них камни. Когда пилигримы достигли своей цели, то в пролом они увидели огромное количество воинов, стоявших за стеной, и не рискнули атаковать.
Но клирик Альом де Клари в одиночку накинулся на ромеев, и те ретировалась. Это был брат Робера, который сражался в этом отряде и описал осаду Константинополя.
Высадка сицилийских норманнов. XII в. Издательство Osprey Publishing.
За клириком в пролом вошёл весь пеший отряд, оказавшись прямо на линии атаки всадников василевса ромеев. Понимая, что вариантов нет, рыцари изготовились к бою, готовые дорого продать свою жизнь, но всадники остановили атаку, развернулись и ушли с поле боя.
Тогда франки подбежали к ближайшим воротам и топорами разбили их, открыв путь в город всему войску. Из юиссье, подошедших к кромке земли перед стенами, были выведены лошади, и рыцари оседлали их.
Это была кульминация осады. Во главе рыцарской конницы оказался Пьер де Брасье, воин, которым восхищались и враги, и друзья. Вот что пишет Хониат:
Петр, который, по-видимому, один в состоянии был обратить в бегство целые фаланги: это был великан, своим громадным ростом напоминавший девятисаженных гигантов, так что каска, которую он носил на своей голове, казалась укрепленной башней какого-нибудь города. Будучи не в силах взглянуть на высокое чело одного этого рыцаря поразительной наружности и необыкновенной величины, благородные люди, составлявшие царскую свиту, а за ними и все войско, почли лучшим средством спасения обычное бегство, соединившись и слившись все как бы в одну неблагородную душу.
Несмотря на то, что возвышенности за Морскими стенами были укреплены и являлись второй линией обороны, они были покинуты защитниками, войска бежали и рассеялись по территории огромной столицы, большое количество воинов устремилось из города.
Пьер де Брасье захватил императорскую платку и казну, рыцари приступили к убийству и грабежу, особенно отличились изгнанные в предыдущем году итальянцы, мстившие византийцам. Они зажгли северо-восточную часть города. Вечером латиняне собрались у Пантепоптского монастыря, поставив здесь свой лагерь, там, где до этого была ставка императора.
А император метался по городу, пытаясь собрать силы для обороны. Но воины и мужское население столицы, во много раз превышающее войско пилигримов, не готово было сражаться, предпочитая бегство.
Продолжение следует…
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: