Летчики РККА в Китае. 1937 г.
Забытая победа: в преддверии разговора
Когда речь заходит о боевых действиях ВВС РККА в предшествовавший Великой Отечественной период, то первое, что вспоминается из школьного учебника: Халхин-Гол, Хасан и еще финская кампания.
В финскую мы выступили не очень, а вот в боях с японцами сталинские соколы одержали ряд побед. Но все же наиболее блестящая из них на счету летчиков, сражавшихся с самураями вдали от рубежей нашей Родины.
Речь о почти забытой операции 23 февраля 1938 года: состоявшие на вооружении китайской гоминьдановской армии бомбардировщики СБ, ведомые советскими экипажами, осуществили успешный налет на оккупированный японцами Тайвань.
Результат… Впрочем, прежде, нежели рассказать о результате, равно как и более подробно о самом налете, поговорим о том, как наши военные самолеты и летчики оказались в Китае.
Иными словами, традиционно рассмотрим тему, следуя рекомендации Л. Н. Гумилева, не из мышиной норы, а с высоты птичьего полета.
Когда раздались первые залпы Второй мировой: китайский взгляд
Большинство историков обоснованно считает 1 сентября 1939 года датой начала Второй мировой, вопреки мнению ряда китайских исследователей, полагающих: ее первые залпы раздались восемью годами ранее, когда созданная на Ляодунском полуострове Квантунская армия пересекла границу Маньчжурии.
Японские оккупанты под Мукденом, сентябрь 1931 г.
Тем самым Япония развязала агрессию против Китая, на протяжении тяжелейших для него потрясений второй четверти XIX – начала XX вв. едва сохранявшего номинальную независимость после опиумных войн, вызванных восстаниями тайпинов и ихэтуаней, а следом за последним и иностранной интервенцией.
Сбросив в результате Синьхайской революции маньчжурское иго, Поднебесная вроде бы воспряла, но вот новая напасть: раздербанившие ее на части милитаристские клики. И в конце концов, так и не расправив плечи, страна рухнула в кровавый омут гражданской войны.
И разве во многом определявшие политику Токио могущественные дзайбацу могли не воспользоваться моментом?
Оттого-то не только китайцы, но и некоторые европейские политики рассматривали Азию отправной точкой самой большой трагедии в истории человечества, о чем, в частности, прямо заявил британский дипломат Филип Ноэль-Бэйкер, выступая на заключительной сессии Лиги Наций в 1946.
Самураи бросают вызов
Подобный взгляд имеет под собой по меньшей мере косвенные основания. Ибо, да, с одной стороны, война в 1931 не приняла мировой характер, ведущие страны гораздо больше волновал экономический кризис по обе стороны океана; с другой – своим вторжением в Поднебесную Япония спровоцировала неизбежное вовлечение в конфликт СССР и США.
Собственно, уже десятилетием ранее Токио видел их в качестве вероятных противников:
На проходивших в 1923 г. совещаниях военно-политического руководства, возглавляемых императором, – пишет историк-востоковед Анатолий Кошкин – вырабатывались основы внешней политики и стратегии Японии на последующий период. На них были намечены два главных направления экспансии Японии – северное и южное. В соответствии с этим в качестве вероятных противников определялись СССР и США, политика которых могла реально воспрепятствовать установлению японского господства в Китае и других восточноазиатских странах.
Причем в указанный период именно с Вашингтоном у Токио возникла напряженность в отношениях. И началось все не в 1920-х.
Отправной точкой зревшей проблемы стал исход позапрошлого столетия. Еще менее полувека назад трепетавший перед коммодором Мэтью Перри сегунат вдруг канул в Лету, и уже под полноправной властью «потомка» Аматэрасу японцы расколошматили в хвост и гриву империю Цин, вынудив китайского Бисмарка Ли Хунчжана подписать в 1895 году неравноправный Симоносекский договор.
Подписание Симоносекского мирного договора, свидетельствовавшего: в полку империалистических хищников прибыло
Кстати, Ли не напрасно удостоился столь лестного сравнения с германским канцлером. Помнится, я писал о нем в одном из почивших ныне изданий. Неведомый мне хозяин затерянного на просторах Сети журнала сохранил статью о незаурядном деятеле Поднебесной.
Но поражение обветшавшей под властью маньчжур монархии оказалось столь сокрушительным, что даже дипломатический талант Ли не смог предотвратить тяжелые условия мира. В результате и упомянутый Тайвань, и Ляодунский полуостров стали частью империи восходящего солнца.
Вот тут-то отягощенные воспетым Р. Киплингом беременем белого человека господа в лице России, Германии и Франции встрепенулись, посчитав геополитические амбиции самураев несоразмерными их месту под солнцем.
Посредством Тройственной интервенции названные державы навязали дипломатам Мэйдзи нечто вроде устроенного ведущими европейскими державами А. М. Горчакову в Берлине семнадцатью годами ранее.
Тайвань, так и быть, оставили самураям, а вот Ляодунский полуостров Петербург забрал себе. В Токио спорить не стали, но обиду затаили и от амбициозных планов не отказались.
И через десять лет отыгрались, пустив на дно 2-ю Тихоокеанскую эскадру и существенным образом скорректировав представления генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина о собственных полководческих способностях.
Германцам же в 1914 пришлось лицезреть подъем над бастионами ставшего родным для них Циндао белого полотнища с изображением красного восходящего солнца.
Пока Европа созерцала «лунный пейзаж»
Первая мировая явилась окном возможностей для самураев и они, покуда завязшие в позиционном тупике и созерцавшие ими же устроенный лунный пейзаж европейцы прореживали свои армии химическими атаками, навязали китайцам двадцать одно требование, по сути превращавшее Поднебесную в японский протекторат. Пекину не помогло даже формальное участие в войне на стороне Антанты.
Британцы и американцы выразили обеспокоенность столь беспардонным нарушением принципа открытых дверей, в рамках которого грабеж огромной страны предусматривался всеми избранными.
Нет, с амбициями Токио готовы были нехотя мириться, но до определенного предела. И подданные микадо этот предел, как казалось в ведущих европейских столицах и Вашингтоне, перешли.
Японцы в ответ лишь пожали плечами, понимая: кроме обеспокоенности, иных рычагов воздействия на них нет: на дворе стоял 1915. До Китая ли было рожденной в Вестфале 1648, реанимированной в Вене в 1815 году и ныне самоуничтожавшейся Европе, равно как и помогавшим им в этом США?
Поднаторевшие за полвека в большой геополитической игре, оказавшиеся прилежными учениками фельдмаршала – кстати, в том числе и российского – Г. Мольтке Старшего и О. Бисмарка, японцы не терялись и вовсю грабили Китай.
Дальше – больше: с крушением Российской империи фуражки с желтыми звездами замелькали на Дальнем Востоке.
Японцы оккупируют казавшийся им бесхозным Владивосток. 1918 г.
В Соединенных Штатах на подобного рода эскапады самурайского духа смотрели без восторга, вот только, пока гремели залпы Первой мировой, урезонить Токио не могли.
О серьезности же намерений последнего свидетельствовал проект строительства восьми линейных кораблей и восьми линейных крейсеров к 1927–1932 гг.
В Вашингтоне заерзали на стульях от подобных планов:
Анализ данных – пишет историк Д. А. Безруков, – показывал, что для сохранения паритета с Японской империей в Тихоокеанском бассейне США было необходимо вводить в строй 2 линкора в год. Одновременно требовалось строить новые и модернизировать старые крейсера всех типов, которых и так было сравнительно мало. В противном случае к 1927 г. японский флот должен был существенно превзойти американский. Стремясь сохранить военное преимущество, командование ВМС США затребовало у конгресса дополнительные ассигнования на строительство 12 линкоров, однако получило отказ.
Гардинг пошел другим путем
Сменивший В. Вильсона в Овальном кабинете У. Гардинг решил добиться превосходства над невесть что о себе возомнившими самураями иным путем – посредством сокращения морских вооружений, причем главным образом японских.
Британцы не возражали – в их плачевном, несмотря на Версальское торжество, финансовом положении и при огромном внешнем долге перед США, гораздо выгоднее было зафиксировать статус-кво посредством договора.
А что делать: на фоне приведенной выше японской программы по развитию флота, англичане смогли позволить себе строительство только одного крейсера «Худ» – того самого, потопленного Бисмарком в мае 1941.
У самураев же идея Гардинга вызвала раздрай, шатания и дебаты в палате представителей. Оно и понятно: на дворе 1921. Интервенция против России еще не в прошлом и требует средств, оккупация Маньчжурии – тоже.
Адмиралы и генералы лоббируют развитие имперских вооруженных сил, которые обходятся казне в треть доходов.
А тут еще народ «вероломно» продемонстрировал неготовность внимать широте имперских планов и ответил тремя годами ранее рисовыми бунтами.
Пока дзайбацу грабили Китай, Сибирь и Дальний Восток, на самих островах простые японцы испытывали дефицит риса, что вылилось в бунты
При том, что в начале 1920-х японские товары постепенно вытесняют английские с рынков Индии, Австралии и Канады, то есть из британских колоний и доминионов.
Но процесс завоевания рынка не носит одномоментный характер, его результаты дают о себе знать в перспективе, а вызванный непомерными военными расходами дефицит бюджета – вот он: в настоящем.
К тому же экономическая экспансия самураев в британской вотчине ставила под угрозу японо-английский союзный договор 1902 года.
Впрочем, из Вашингтона он вообще виделся изжившим себя. В Лондоне не спорили: изживший и есть. Ведь в начале XX века джентльмены и не думали рассматривать вчера еще только выбравшихся из Средневековья парней, сменивших хаори на фрак, в качестве конкурентов и уж тем более – доминирующей в АТР силы.
Больше того, с высот Капитолийского холма и берегов Темзы Япония представлялась мавром, в 1905 сделавшим, отправив Россию в нокдаун, свое дело, но отчего-то не пожелавшим уходить восвояси.
Япония не хочет быть шекспировским мавром
Собственно, Лондон и заключал с Токио союзный договор, дабы телами японских солдат поумерить растущие амбиции Петербурга в Юго-Восточной Азии, но отнюдь не для способствования росту влияния империи восходящего солнца.
Британцы готовы были делить Тихий океан с американцами, учитывать интересы французов в Индокитае и голландцев в том, что сегодня называется Индонезией. Но японцы им виделись лишними на празднике империалистической жизни, во всяком случае, в качестве равноправных партнеров.
Однако за прошедшие почти четверть века многое в Азии изменилось. И не в лучшую для интересов Великобритании сторону, а в перспективе, коли рост военного могущества Японии продолжится – и для США.
Поэтому последние и инициировали созыв Вашингтонской конференции, главными участниками которой были, помимо принимающей стороны, британцы и японцы.
Последним американцы настоятельно рекомендовали ввести ограничения на суммарный тоннаж легких сил флота. Нет, рекомендовали, конечно, всем, но затрагивало предложение интересы прежде всего Токио. И даже не столько затрагивало, сколько ущемляло.
Речь шла об ограничении суммарного тоннажа легких сил флота: по авианосцам соответственно США: 80 000, Великобритания – столько же, Япония – 48 000, по крейсерам первые две державы по 450 000, империя восходящего солнца – 270 000; по подлодкам британцы и американцы 90 000, японцы – 54 000.
Последние после долгих дебатов согласились. Кстати, отчасти положение их делегации снова можно сравнить с российской на Берлинском конгрессе.
Тем не менее приведенные цифры не свидетельствуют о полном проигрыше японской дипломатии. Напротив, ей удалось добиться демилитаризации островных владений мировых держав в Тихом океане, что в начале Второй мировой сыграет на руку Токио.
Равно как и не стоит забывать: США приходилось держать флот в двух океанах, британцам – вообще распылить по всему земному шару. Самураи же не планировали выходить на пределы Тихого океана.
Собравшиеся в Вашингтоне недовольные растущими японскими амбициями господа
Но действительным поражением японской дипломатии стал договор девяти держав, суть которого в равных возможностях для грабежа Китая, безуспешно пытавшегося в Вашингтоне добиться вывода японских войск из своей страны.
Это представляло собой удар по экономическим интересам Токио, усугубленный спустя несколько месяцев уходом самураев с Дальнего Востока. С его, равно как и Сибири, эксплуатацией японцы связывали грандиозные планы. И все коту под хвост. Еще и пребывание там оккупационных войск обошлось в копеечку.
Да, а мы-то?
Нас вообще не позвали. Точнее – делегация тогда формально независимой Дальневосточной республики в Вашингтон приехала, но на конференцию ее не пустили.
Впрочем, до морских ли вооружений нам тогда было?
Большая программа строительства океанского флота и в ее рамках линкоров класса «Советский Союз» появится значительно позже. А пока еще и Советского Союза-то нет.
И снова Китай в самурайском прицеле
Японцев же следом за крушением надежд на грабеж Китая с Сибирью постигла природная катастрофа: великое землетрясение 1923 года. Оно нанесло им существенный экономический ущерб, усугубленный наступившим спустя четыре года банковским кризисом и великой депрессией, потрясшей империю еще до краха Уолл-Стрита в октябре 1929 года.
В этой ситуации порабощение Китая снова актуализировалось в глазах самураев, что, собственно, и привело к обострению отношений Японии с СССР и США.
Хирохито. При нем Япония испытала великую депрессию, вторглась в Китай и вступила во Вторую мировую
Первые не хотели видеть в Поднебесной подданных микадо, особенно близ КВЖД, вторые намеревались грабить страну без их помощи.
В Токио не соглашались ни с теми ни с другими, чем только приближали появление СБ в небе над Тайванем, а спустя три года B5N2 – над Перл-Харбором. Но более подробно об этом поговорим в следующем материале.
Продолжение следует…
Использованная литература:
Безруков Д. А. Вашингтонская конференция по ограничению морских вооружений как фактор зарождения потенциальных узлов противоречий в Азиатско-Тихоокеанском регионе
Попов Г. Г. Япония на пути к участию во Второй мировой войне: первые шаги мобилизации экономики и китайский вопрос // Историко-экономические исследования. – 2017.
Опубликовано: Мировое обозрение Источник
Подпишись: