Воинственность Макрона против «пацифизма» Шольца
Мощнейшее «бурление волн» вызвало заявление французского президента Эмманюэля Макрона о том, что «сегодня нет консенсуса по поводу отправки сухопутных войск, но исключать ничего нельзя. Мы сделаем все возможное, чтобы Россия не смогла выиграть. Мы убеждены, что поражение России необходимо для безопасности и стабильности в Европе».
То, что «консенсус» западных стран по этому вопросу если и существует, то с прямо противоположным знаком, продемонстрировали их экстренные комментарии по поводу заявления Макрона, сводившиеся к тому, что их страны ничего такого не планируют. Об этом заявили и в Лондоне, и в Вашингтоне, разве что Эстония косвенно поддержала Макрона, но тут без комментариев.
На фоне этого глава Минобороны Франции Себастьян Лекорню пояснил, что речь шла не о боевых частях, а о возможной помощи в разминировании и обучении украинских военных. А глава МИД Стефан Сежурне уточнил, что помощь в разминировании, киберсфере и производстве вооружений на украинской территории может потребовать присутствия французов на территории Украины.
Впрочем, наличие на Украине западных военных специалистов, работающих в этих, как и в куда более «чувствительных», областях, включая планирование военных операций и даже прямое участие в боевых действиях под видом частных «добровольцев» (наемников), давно является секретом Полишинеля, а несколько десятков французов недавно и погибли в результате удара по их располаге в Харьковской гостинице.
И с этой точки зрения смысл сказанного Макроном выглядит совершенно непонятно, при этом он позднее подчеркнул, что вполне осознанно говорил по поводу отправки западных военных на Украину. Дескать, он «взвесил» и «продумал» свои слова.
Конечно, только под давлением обстоятельств совсем уж «непреодолимой силы» политик может признать, что «фигню спорол», но в данном случае мы склоны верить Макрону в том, что «ведал, что говорит» (хотя насколько хорошо он это «продумал» — уже другой вопрос), тем более что свое заявление он сделал по итогам встречи европейских лидеров в Париже (нужно понимать, инициированной Макроном), которые обсудили ситуацию в Украине и меры по поддержке ее боеспособности на фоне успешного наступления российских войск.
Т. е. французский лидер явно «сыграл на обострение», подталкивая партнеров к усилению поддержки Киева, в том числе и путем признания того, что ранее являлось фигурой умолчания. При этом, напомним, в начале СВО Франция занимала относительно умеренную позицию, пыталась выступить посредником между Киевом и Москвой. Теперь же Макрон явно рвется в лидеры «антироссийской коалиции».
Это можно связать с его известным «наполеоновским» комплексом, желанием, неважно как и чем, «войти в историю» (пока, правда, больше получается вляпаться), но есть и причины, носящие весьма объективный с точки зрения «практической политики» характер, которые, к слову, добавляют ему надежд, что именно он может стать тем «сильным лидером» для всей Европы и даже Запада в целом, которого им-де так сейчас не хватает.
Ведь в чем практически все западные станы согласны (о возможных исключениях ниже), что «Россия не должна выиграть». Суть опасений обозначил днями же министр обороны США Остин: «Если Украина падёт — Путин на ней не остановится, он просто продолжит идти вперёд, нападать и захватывать суверенные территории своих соседей. Так что, если вы страна Прибалтики, вам следует обеспокоиться, что вы можете стать следующими... И, говоря откровенно: если Украина проиграет — я действительно полагаю, что НАТО будет воевать с Россией».
Не будем ерничать над их «фобиями». Ведь странно было бы, если бы ход их мыслей был примерно такой: мы много лет вели направленную против России политику, приведшую к нынешней войне, но русские не такие же, как мы, и нам от них «предъяв» не будет.
Естественно, победитель всегда разговаривает с позиции силы и чем очевидней перевес, тем жестче. А каков он будет, когда СВО завершится нашей победой?
У нас многочисленная, прошедшая через горнило большой войны армия, закаленные бойцы, неоценимый опыт современной войны, а за ней — набравший серьезные обороты ВПК, наладивший и увеличивающий производство современных, с учетом этой войны созданных или модернизированных вооружений.
У них же… Уже признанный экспертами факт, который мне подтвердили и люди, имеющие отношение к натовским структурам, что начиная примерно с 2000 года в альянсе считали риск «большой войны» неактуальным, к ней не готовились, а существующую структуру сокращали. Считалось, что актуальны только ограниченные «колониальные» конфликты.
«Теперь всё, конечно, будет меняться», заметил мой собеседник в начале СВО, но спустя два года можно констатировать, что оказалось всё ещё запущенней, а «реформирование» НАТО под новые реалии продвигается крайне туго.
Два года войны на Украине порядком опустошили арсеналы натовских стран, по многим важным позициям — критически. Выяснилось, что значительная часть числившейся в строю техники в реальности находится в небоеспособном состоянии, причем по многим позициям таковой большинство и дефицит запчастей и мощностей ВПК не позволяет быстро исправить ситуацию. Тем паче пока не удается резко нарастить объемы производства вооружений, особенно боевой техники.
Но главный вопрос: кому воевать? К примеру, сухопутные силы той же Франции включают 23 танковых, механизированных, артиллерийских и инженерных батальона и 30 батальонов легкой пехоты, аэромобильных и амфибийных частей, оснащенных в основном легкой бронетехникой и артиллерией, что лишний раз говорит в первую очередь об экспедиционно-«колониальном» характере армии, давно не готовившейся к серьезным боям на суше. При этом уровень готовности техники составляет 60–65 проц. в среднем, а по некоторым видам падая до 40 проц. и ниже.
Похожая картина и у других ведущих стран альянса, при этом информации о формировании новых соединений (а это дело небыстрое) нет. Пока их просто некем и нечем комплектовать (существующие бы «довести до ума»): количество желающих поступить на службу, когда «большая война» действительно перестала быть чем-то абстрактным, неуклонно сокращается.
Отсюда и следующий вопрос, сильно беспокоящий натовских стратегов, — о моральном состоянии и боевом духе уже находящихся под ружьем современных французов, немцев и др. Насколько они готовы воевать и умирать в войне с серьезным противником? А ведь это даже более серьезный показатель, чем численность и уровень технической оснащенности войск.
В общем, по завершении СВО у России на руках будет немало козырей, чтобы как минимум вернуться к своим требованиям гарантий безопасности, озвученным в декабре 2021 года, а вполне возможно, и к большему, в связи с чем, в частности, я с полным пониманием отношусь к нервозности балтийских лимитрофоров.
У меня они вообще вызывают ассоциации с мелкой дворовой шпаной, шестерками местного пахана, под его покровительством задирающих парней постарше и покрепче. А потом «авторитета» могут зарезать, посадить или даже сам «остепенится»…
Такая экстраполяция имеет место и на более высоком уровне. «Альтернатива» уже отмечала: «Если цели СВО, как их, скажем, объясняет Дмитрий Медведев, будут достигнуты, за этим последует полное изменение геополитического ландшафта, особенно в Европе. Такой исход будет означать тяжелейшее поражение США, а битый альфа-самец всегда “сдает полномочия” победителю.
Конечно, в большой политике не всё так прямолинейно, но быстрое падение влияния США в Старом свете (и не только) может принять лавинообразный характер, выражаясь в разных формах: поражение “атлантистов” на выборах, смена правящих кабинетов, всё большее число стран будет искать контакты с Москвой».
Впрочем, за пределами «коллективного Запада» этот процесс уже идёт полным ходом, что оный и беспокоит едва ли не более всего. Вот и Макрон посетовал на то, что Россия «становится все более агрессивной не только на поле боя в Украине, но и в целом».
Причины его особого «беспокойства» вполне очевидны: сейчас мы наблюдаем проходящий при активном участии России процесс развала французской неоколониальной империи в Африке, что можно рассматривать и как ответный удар по всему коллективному Западу в наиболее уязвимом на данный момент месте.
А ведь, как считают многие эксперты, нынешнее относительное благополучие Франции и статус «всё ещё» великой державы и зиждется на выкачивании ресурсов из формально независимых экс-колоний. Поражение России на Украине или по крайней мере недопущение её победы становится для Макрона жизненно важным вопросом.
Поэтому он и превратился в главного «фронтмена» противостояния с Россией. Его инициатива, притом что, вроде бы, речь идет лишь о легализации сложившего порядка вещей, но очевидно, что вызовет значительный рост политической эскалации и в то же время, на что рассчитывал Макрон, поспособствует политической консолидации западных стран, обрежет для некоторых «ненадежных» возможности поиска компромисса с Россией.
И речь идет прежде всего о Германии. Отмежевались от этих планов практически все, но именно со стороны Берлина последовала достаточно энергичная отповедь, заставившая медиа говорить об открытом конфликте между Парижем и Берлином.
Шольц сделал специальное заявление в запрещенной на территории РФ соцсети, что «НАТО не является и не будет стороной конфликта на Украине. На украинской земле не будет ни сухопутных войск, ни солдат, которые будут отправлены туда европейскими государствами или странами НАТО».
Приведем ещё несколько сделанных в эти дни заявлений бундесканцлера: «Я не поддержу решение, которое приведет к тому, что немецкие солдаты будут вовлечены в российско-украинский конфликт». «Мы должны предотвратить эскалацию войны между Россией и НАТО» (а именно этого добивается Макрон).
Более того, канцлер, объясняя нежелание поставлять Киеву дальнобойные ракеты, публично заявил, что британские и французские военные на Украине помогают ВСУ запускать крылатые ракеты Storm Shadow по объектам в России. Сам же Шольц не желает отправлять ракеты Taurus и немецких солдат для их обслуживания. «То, что делают британцы и французы в плане контроля целей и их сопровождения, не может быть сделано Германией».
После чего на него обрушился шквал обвинений в Британии в разглашении секретных данных стран НАТО. Великобритания, естественно, опровергла заявление Шольца. Запуск крылатых ракет Storm Shadow и процесс выбора целей является делом ВСУ, заявил представитель Минобороны Великобритании.
И в этом момент всплывает запись разговора высших немецких военных, в котором они в деловом режиме предметно обсуждают именно возможное их участие в использовании Киевом «Таурусов», в том числе для ударов по Крымскому мосту, и как это сделать, дабы избежать любых утечек (правда, из контекста следует, что политическое решение о поставке ракет ещё не принято).
В порядке сугубо личностного суждения на страницах независимого издания сразу скажу, что российские спецслужбы вызывают у меня наименьшие «подозрения» во вбросе этой записи — в этом случае её обнародование неизбежно привело бы к потере ценнейшего источника информации (понятно, что сейчас немецкая контрразведка носом землю роет, ища «крота»).
Поэтому более вероятными выглядят руки «партнеров» Германии (оказывается, столь успешно шпионящих за своим союзником). Цель комбинации двояка: «наказать» Германию за слив информации о роли британцев и французов, с другой стороны — резко обострить отношения Германии с России, обрезать возможные поиски некоего компромисса.
Но не стал бы исключать и самослива с целью ценой даже такого скандала окончательно похоронить тему поставок ракет Taurus Киеву. Пока, конечно, это только версии, бо̀льшая определенность, может, появится по мере развития скандала и оформления его последствий.
В любом случае однозначный вывод из означенных выше «телодвижений» заключается в ставшем открытом конфликте между старающейся не допустить «эскалации войны России и НАТО» Германии и именно этого добивающейся Франции.
О причинах позиции Франции сказано выше, Германия же, как известно, более всех потеряла от деградации отношений с Россией, о чем, к слову, Шольц напомнил днями: «Хотел бы еще раз напомнить вам о вызове, с которым мы столкнулись не так давно, когда вдруг половина импорта газа, который поступал из России, больше не поступала в Германию. То же самое относится и к импорту других ископаемых в Германию». Причину этих потерь — взрыв «Северного потока» — он «деликатно» не упомянул.
Что же касается геополитических последствий успеха России, то уверен, что и к этому значительная часть немецких элит относится куда спокойней, чем в большинстве западных стран, чтобы не сказать больше. Не думаю, что всех устраивает фактическая потеря политической субъектности Германии и её экономическое удушение Штатами.
От изменения глобальных раскладов, о которых при успехе СВО говорилось выше, Германия только выиграет, и многие это там понимают, но, понятно, открыто это прозвучать не может. «Предотвращать эскалацию» — это максимум возможного, но не исключаю, что и этот «бунт на корабле» будет скоро подавлен. Будем наблюдать.
Александр Фидель,
